Газлайтер. Том 3 (СИ) - Володин Григорий - Страница 16

Выглядит она не очень пышно и явно знавала лучшие времена. Фасад господского дома давно не подштукатуривали, краска местами облезла, сад неподалеку зарос травой.

Настя хмурится, оглядев дядино хозяйство.

— Давно не была в гостях у дяди? — догадываюсь я.

— Да, с детства, — смущается она. — Времени всё никак не было, — словно оправдывается.

Ставим машину на крытой парковке между большим и одноэтажным домами. Из небольшого домика доносится смех и громкая музыка.

— Вечеринка-то в самом разгаре, — замечаю я.

Настя бросает быстрый взгляд в сторону домика.

— Наверное, это гуляет Толя, сын дяди, — делает она предположение.

Мы же двигаемся в большой дом. Самое интересное — нас никто не встречает. Ни хозяин, ни слуги. Вот такое вот гостеприимство. Настя встревоженно поджимает губы, но ничего не говорит.

Мы заходим в дом сами, пересекаем коридор, пока не доходим до столовой. Громкий перестук столовых приборов о тарелки мы слышим еще в холле.

За столом ужинают мужчина с женщиной. Они будто специально нас не замечают, пока Настя не говорит обеспокоенно:

— Дядя…

Только тогда мужчина неспеша поднимает взгляд на племянницу.

— А, Анастасия, прибыла уже. — Ни приветствий, ни предложения сесть, ни поклонов, хотя Кожевниковы — нетитулованные дворяне и уступают в статусе Горнорудовым.

Настя не проявляет никаких эмоций. Она гордо вскидывает подбородок и садится напротив дяди, отчего тот перестает есть и хмуро оглядывает гостью. Женщина тоже прекращает обед и робко смотрит на мужа.

— Прибыла, — коротко бросает Настя, явно приняв предложенные «правила игры». — За фрагментом сознания моей матери, дядя. Будь добр отдать его.

Я могу лишь поаплодировать девушке. Нас тут точно собрались гнобить. Поэтому надо макать Кожевникова лицом в его же неуважение.

— Вот как заговорили, — протягивает Егор. — В этом целиком Горнорудовы. Приходите в мой дом и даже без «здрасьте» требуете что-то отдать.

— Что-то⁈ — вскидывает брови Настя. — Это не что-то, это разум моей матери! Разум твоей сестры, дядя!

Я прямо чувствую ее возмущение, но Кожевников только морщится.

— Не преувеличивай, — фыркает он. — Это попытка будет такая же провальная, как и все остальные до нее! Но вы могли бы проявить больше уважения! Хотя бы предложить вознаграждение за то, что я снова подставлю свое сознание вашему телепату!

— Разве отец тебе не помогал всё это время? — хмурится девушка. — Несколько лет назад я сама видела квитанции о денежных переводах на твой счет.

— Эти копейки он мне не шлет, как ты заметила, уже несколько лет, — презрительно сообщает Егор. — Да и Горнорудовы всегда меня обманывали. Началось всё с рудника, который я двадцать лет назад купил у твоего отца. Купил за огромную сумму. Уже чрез два года рудник кончился. Ни руды, ни денег. И теперь мы нищие и просим подачки у твоего отца.

— Я не знала про рудник, — удивленно хлопает глазами Настя.

— Я молчал, пока твой отец слал копейки, — негодует Егор. — Слал хоть что-то. Но всему приходит конец!

Девушка замолкает подавленно.

Мда. Что-то всё свернуло куда-то не туда совсем.

— Это всё интересно до безумия, Вашебродие, — вставляю я свои пять копеек. — Но сейчас роду Горнорудовых нужна ваша помощь, чтобы спасти достопочтимую баронессу. Или вы, под предлогом пустого рудника, отказываетесь?

Дворянин сжимает челюсти. Анастасия удивленно оборачивается на меня.

Вопрос ребром. Если он скажет, что да, то Горнорудов, когда узнает, от своего родственника не оставит и мокрого места. Мне кажется, что Егор не самоубийца. Он торгаш. Хочет выторговать у Насти кучу денег, чтобы та побежала к папочке просить их для «дяди Егорушки».

— А вы кто такой, собственно, молодой человек? — атакой на атаку отвечает Егор. — Не уверен, что вы должны присутствовать на семейном разговоре.

— Я Даниил Вещий, телепат, чье время очень дорого, Вашебродие, — усмехаюсь, даже не собираясь уходить, наоборот подхожу ближе к стулу Насти. — Барон оплачивает мои услуги по возвращению его жены. И меня не интересуют рудники, конечно. А вот фрагмент достопочтимой баронессы очень даже. Вы разрешите посмотреть ваше сознание?

Глаза Насти становятся огромными.

— Я не отказываюсь, конечно, помочь сестре, — медленно произносит Егор, избегая однозначных ответов, которые его утопят. — Но сегодня уже поздно, — он бросает взгляд в окно на рано темнеющее осеннее небо. — А у меня еще есть срочные дела. Перенесем на завтра. Вам подготовят комнаты, — он кивает супруге. — Дорогая, отведи, пожалуйста господина телепата в гостевые покои. А с тобой, племянница, я бы хотел еще поговорить.

И опять я вставляю:

— Госпожа, вы не устали в дороге?

Она кивает, принимая поддержку.

— Пожалуй, я тоже отдохну, дядя. А завтра мы все вместе снова поговорим о маме.

На это Кожевникову ответить нечего, только буркнут:

— Как хотите.

Супруга Егора, сама, без слуг, провожает нас в наши комнаты. Первое, что с порога бросается в глаза, — неубранность и беспорядок. Видимо, у Кожевниковых даже со слугами нынче плохо, раз некому прибраться. Хорошо, хоть постелили чистую постель. Ну на первый взгляд.

Сидеть в узкой комнатенке совсем не хочется, и я решаю выйти на улицу погулять.

Из маленького дома все еще доносится громкая музыка. Я шагаю по саду, шурша кроссовками опавшие листья. Мда, дела. Ну и дядечка у Насти. Надеюсь, завтра мы сломаем упрямство Кожевникова. Сидеть неделю в этом гнезде мне точно не хочется.

— Эй, ты! — слышу сзади пьяный окрик. — Это ты тот подлиза… телепат, что приперся с моей сестрой⁈

Оборачиваюсь. На меня смотрит шатающийся парень, за ним из дверей небольшого дома вываливается группа его собутыльников, тоже сильно подпитых.

— Я тебя спрашиваю…- надвигается на меня парень. Он бросает назад пьяное бормотание. — Окружите его…чтобы не сбежал. Это пес моей сестры… а ее семейка кинула моего отца с рудниками.

Собутыльники, хихикая, слушаются. Ну, прекрасно. Еще мордобоя мне не хватало.

Тут в руке парня вспыхивает файербол. Оп-па. Вот так номер.

— Горнорудовы твари! — заявляет он. — Обманщики!

— Отлично, — не спорю. — А я-то тут причем?

— Ты — Горнорудов! — тычут в меня пальцем.

— Неа, — качаю головой. — Тебя, может, подкосило от выпитого. Но ты ошибся.

— Врешь! Сгори, говнюк! — и пьянчуга швыряет в меня огнешар.

Увернуться мне ничего не стоит. Даже без магии. Пьяный увалень швырнул файербол как попало. Удивительно только как не запустил в своих собутыльников.

За моей спиной вспыхивает фигурный куст. Огонь вычерчивает из тьмы шатающиеся фигуры.

— Думаешь, Горнорудовым всё позволено! — орет пьяный огневик, и в его руке вспыхивает пламенная кривая палка, видимо, стрела. Но больше похоже на кочергу. — Думаешь, Кожевниковы — ваши рабы! Надули нас с рудником, и теперь можно ноги о нас вытирать⁈

— Я не Горнорудов, дебил, — рычу я, напрягшись.

— Ты — прихвостень Настьки! — он размахивается «огнепалкой». — Из их своры! Давите его!

Ко мне со спины подкрадывается один из собутыльников. Я просто двигаю локтем назад и вверх, хлюпает разбившийся нос, и парень с чавкающим звуком падает на спину.

Тут же пригибаюсь, пропуская над головой стрелу. Загорается опавшая листва. В отсветах пламени лица напавших пьяниц выглядят опухшими и тупыми, как у неандертальцев.

Да уж. Пора заканчивать эту клоунаду. Не хотел я применять телепатию против дворян лишний раз. Да что же делать? Не руками же бить эту кучу «синяков». Все костяшки о них сотру.

— Прекрати, — гаркаю, и Кожевников-младший опускает снова нагревшуюся было руку. Его и без того туманные глаза окончательно стекленеют, и этот мудак застывает статуей. Сам виноват. Ума совсем нет — без щитов кидаться на телепата.

— Он одурманил Толю! — пьяно взвизгивают собутыльники.