Ржевский 7 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 20

— С кем имею честь? — Ржевский безукоризненно исполнил большой поклон вежливости.

Японский.

До чего тонкое издевательство, восхитилась Накасонэ. И придраться не к чему, и жест однозначно демонстрирует почтение (даже у русских) — но вместе с тем.

Белокурая дева дрожит, рыжая девка трясётся. Иллюстрация стилистики из языка Дмитрия: речь об одном и том же человеке, но насколько разные подачи.

Вопрос блондина, если перефразировать, означал дословно: кто ты такой?

В сочетании с тем, что к нему обратились по имени-отчеству, смотрится неоднозначно.

— Я — Обер-прокурор Империи, — старик отреагировал спокойно. — Валентинов Игорь Фёдорович. Действительно не признал, что ли?

— А должен⁈ — неподдельно удивился потомок гусара. — С вашей конторой обитаем в разных юрисдикциях, точек пересечения нет и не предвидится. Опять же, возраст у тебя выше верхней границы, деда: только имя твоё разучишь — как тебя на заслуженную пенсию проводят. Зачем мне свою глупую голову паразитной информацией забивать? — маргинал простодушно захлопал глазами.

— На моей должности персон не меняют, — со снисходительной и жестковатой улыбкой качнул головой чиновник.

— Будут менять, — искренне и светло улыбнулся кое-кто. — Очень скоро начнут, попомнишь мои слова: это как с бельём.

Повисла неловкая пауза.

— А как с бельём, муж наш? — Наджиб зачем-то отстегнула чёрную тряпку, открывая лицо.

Затем изобразила наивную озабоченность, явно подыгрывая второй половине.

— Если трусы не менять, через месяц начнётся зуд. Ещё через месяц — симптомы посерьёзнее, — абсолютно серьёзно принялся пояснять Ржевский, нимало не заботясь тем фактом, что трансляция с большой степенью вероятности по разным каналам идёт на всю страну. — Через три месяца там уже будет беда и горе, а где-нибудь через полгода — необратимые изменения.

— Это к чему? — Обер-прокурор отлично владел собой и даже виду не подал, что уязвлён.

— Трусы надо менять, — не затянул с ответом напарник по миссии. — Так же и с политиками, и с высокими должностными персонами вашего ранга. Знаете, мой предок говорил: если интендант просидел на должности больше года, значит, его можно смело и уверенно, с полным основанием, расстреливать без суда и следствия — ибо уже однозначно есть за что.

— А это к чему? Какая связь? — насмешливость и пренебрежение давались заслуженному работнику юстиции без труда.

Даже выглядели убедительно. Бы. Если бы не стальной блеск глаз, живущих много десятков лет.

— Так вы хуже тех интендантов, — любезно ответил потомок гусара. — Вон сколько некомпетентных и беззаконных тварей вокруг себя расплодили. А ведь вы прокуратура, надзорный орган, — он назидательно покачал в воздухе пальцем. — Рыба с головы гниёт. Если даже у вас такое, чего от простого народа ждать?

— Понятно, Ржевские в своём репертуаре… Я всё же настоятельно предлагаю, пойдём пройдёмся? Есть о чём поговорить.

— Мужик, — молодой маргинал равнодушно пожал плечами. — Я в ответ могу не хуже обесценить. К примеру: иди *****, — кое-кто бестрепетно сказал, куда именно. — А потом добавить: о! И нечем крыть! — на лице блондина застыло наигранное ехидное злорадство, указательный палец упёрся в нос чиновнику. — А когда ты только рот открывать начнёшь, чтобы что-то ввернуть, бахну тебя в пузо: ты некуртуазно скорчишься, на землю упадёшь, ножками сучить будешь.

Какое-то время все помолчали.

— Господин Обер-прокурор, — Ржевский стал нормальным. — Есть что сказать — говорите тут. У меня от соратников секретов нет, как и от народа.

— А где вы тут видите своих соратников, Дмитрий Иванович? — нарочито озабоченно наклонил голову к плечу Валентинов.

— Да те же жёны, — Дмитрий похлопал четырёх девиц по очереди по известному месту. — Нормальному мужику жёны — первые соратники.

Этому Игорю Фёдоровичу так и не удалось уволочь напарника по миссии в кулуары.

Интересно, что это на Дмитрия нашло? Как правило он так себя не ведёт в ответ на предложения переговоров (с целью негласных договоренностей).

— Зачем ты сеешь хаос? — Обер-прокурор поморщился из-за необходимости говорить при свидетелях.

Похоже, промолчать либо перенести общение у него варианта не было.

— Мы находимся в Суде Империи. Надзорный за законностью орган, твоя прокуратура — первый источник беззакония по факту. Кто первым начал? «Посеешь ветер — пожнёшь бурю», как один епископ говорит.

— Молод ты ещё о подобном рассуждать! — прикрикнул чиновник рефлекторно.

— Не тебе мне оценки давать, — блондин пожал плечами.

Какой интересное фехтование словами, отметила про себя Ариса.

— Как Изначальный Соты, в своей юрисдикции царю равный, усматриваю в твоей преступной некомпетентности прямую угрозу безопасности отечества. — Продолжил Дмитрий равнодушно.

— Да куда ты лезешь, мальчишка⁈

—… а что делать с источником угрозы такого уровня, знаю хорошо, — Ржевский похлопал по карабину, болтавшемуся за спиной.

— Это прокуратура — угроза? — голос старика стал не по-хорошему спокойным. — Я правильно тебя понял?

Валентинов, разумеется, был опытным политиком. Он уже прикинул варианты и сделал поправки на трансляцию разговора по самым разнообразным каналам.

— Боже упаси! Не подменяй понятия. К прокуратуре как к государственному институту у меня претензий нет.

— К кому тогда? — в голосе чиновника скользнула ехидная насмешка.

Намёк на самый высокий уровень?

— К конкретным служащим этой организации, попирающим закон. Вот их, то есть вас, тварей циничных, давил, давлю и давить буду. — Не остался в долгу наследник фамилии одиозного кавалериста.

— Можно ведь и до утра не дотянуть с твоим подходом, Дмитрий Иванович: был бы человек, а дело найдётся. — Валентинов беззаботно разглядывал небеса над головой собеседника и впечатление производил самое добродушное. — Или иначе: нет тела — нет и дела.

— Руки коротки, — ласково улыбнулся Ржевский. — Ещё и против Изначального Соты. Но раз ты тему поднял, держи: это вы сами первые вопрос поставили так, что прав тот, у кого сил больше. Не тот, кто за справедливость или прав, а тот, кто любой ценой другого переселить может. Без моральных ограничений.

— Ну, с учётом обилия у тебя близких женщин, мог бы о них подумать. Если твоя ничтожная площадь настолько мала, что на тебя надавить не сможем, то уж бабы-то тв…

Говорить этого Валентинову явно не следовало.

Ржевский не стал дожидаться конца тирады, а коротко рванул за рукав старика на себя.

Ладонь Наджиб уже привычным жестом впечаталась в её лоб, демонстрируя верхнюю планку эмоций из-за происходящего.

БАХ! Потомок гусара, уступая Обер-прокурору в росте, не поленился подпрыгнуть.

Их лбы встретились.

Блондин приземлился на место. Один из первых чиновников империи в точности повторил судьбу подчинённого: на прямых ногах, с прямой спиной подрубленым деревом рухнул назад.

— Братцы! — прокурорские переглянулись, затем бросились на смутьяна с кулаками.

Менталистка ещё раз сделала «рука-лицо».

— А-а-а, хорошо-то как! — Дмитрий, изображая руками и ногами вентилятор, на каком-то этапе улучил момент высказать восторг.

Сотрудники надзорного ведомства падали, как скошенная трава. На каком-то этапе к ним присоединились жандармы, с тем же успехом.

, пришло от Норимацу по внутренней связи между ними.

Ариса налила чаю и в ответ отправила плюсик.

Чиновники — это было очевидно — опасались высокого уровня Барсуковых, потому об артефактах или магии речь не шла.

Промолчать после падения Валентинова — тоже не вариант. Маго-видео инцидента расходится по разным каналам, его уже смотрят кучи народу.

Нельзя исключать, что внутри надзорного ведомства будет разбор полётов: кто что делал после того, как смутьян из известной фамилии поднял руку на самого Обера?