Следователи Петра Великого - Федоров Александр Николаевич - Страница 73

Вполне вероятно, что в бытность под Выборгом майор В. И. Геннин, случалось, рисковал жизнью, что рядом с ним, взметывая землю и каменное крошево, падали шведские ядра, что на него оседала гарь от близких разрывов бомб, а когда, стоя на бруствере, он корректировал огонь вверенных ему батарей, над его головой свистели пули. В точности об этом уже никогда не узнать. Как и не узнать, какие эмоции обуревали бывшего формовщика и «архитектурного дела» мастера, когда он наблюдал зарево пожаров в обстреливаемом его орудиями городе. За участие в осаде Видим Геннин получил первое награждение — 100 рублей^{1011} (выплата которых, правда, затянулась^{1012}).

Впрочем, как бы ни были важны детали служебно-боевой деятельности Видима Ивановича для его жизнеописания, в данном случае существенным представляется иное обстоятельство. Взятие Выборга вплелось одним из ключевых звеньев в череду успешных осад кампании 1710 года на российско-шведском фронте Великой Северной войны. Последовавшие одна за другой капитуляции Риги (4 июля), Пернова[178] (14 августа), Выборга и Ревеля (29 сентября) привели к необратимому падению шведского владычества в Лифляндии, Эстляндии и основной части Ингерманландии. И в этом значимом для истории Северной Европы событии навсегда останется толика ратных трудов майора артиллерии В. И. Геннина.

После капитуляции Видим Геннин, скорее всего, остался в Выборге для организации работ теперь уже по восстановлению крепостных сооружений. Согласно донесению коменданта Григория Чернышева, по состоянию на 6 июля 1710 года на восстановлении крепостных объектов трудились 40 солдат, 1950 мобилизованных работных людей и 200 каторжников^{1013}.

Необходимость привести крепость в боевое состояние была очевидной: в Финляндии по-прежнему дислоцировалась внушительная группировка шведских войск под командованием генерал-майора барона Г. Либекера (Georg Lybecker), и вероятность того, что шведы попробуют отбить город, была велика. Такая попытка и в самом деле последовала осенью 1710 года. По краткому, но исполненному скрытого драматизма свидетельству Г. П. Чернышева, ему пришлось находиться «в блакаде от неприятеля в том 1710 году октября с 1-го декабря по 4-е число, и неприятелская армея отступила декабря 10-го числа… А в то время осталось было на гарнизон правианту на 3 дни»^{1014}.

Впрочем, даже если Видим Геннин и оставался на какое-то время в Выборге, тягот осенней блокады испытать ему не довелось. Дело в том, что уже очень скоро он отправился на осаду другой крепости — Кексгольма, как с 1611 года после установления в этих краях шведского господства стал именоваться старинный русский город Корела.

Расположенный на двух островах в устье реки Вуоксы у западного берега Ладожского озера Кексгольм располагал к 1710 году гарнизоном в 562 штыка при 45 пушках (шесть из которых являлись трофейными, отлитыми в России еще в XVI веке) и четырех мортирах. В военно-инженерном отношении крепость была оборудована не лучшим образом, в частности, ее стены и валы были не способны выдержать обстрел из тяжелых орудий^{1015}.

Ранее, с 1708 года, комендантом Кексгольма являлся тот самый полковник Магнус Шернстроле, который в феврале 1710 года был переведен комендантом в Выборг. На его место в марте прибыл сорокалетний полковник Йохан Шерншанц (Johan Stiemschantz), уроженец города Ниеншанца (Nyenskans)[179], поступивший на военную службу добровольцем в 1695 году, а с 1700 года проходивший службу в воинских частях, дислоцированных в Лифляндии и Ингерманландии^{1016}.

Руководство операцией по взятию Кексгольма Петр I возложил на генерал-майора Р. В. Брюса, получившего это высочайшее указание 24 июня 1710 года^{1017}". Осадную группировку образовали два пехотных, три кавалерийских полка и две гренадерские роты, направленные к Кексгольму из-под Выборга. Общая численность группировки, двинувшейся под командованием Романа Брюса к шведской крепости, составила свыше 4400 солдат и офицеров.

Поскольку протока Вуоксы, омывавшая Кексгольм с юга, была совсем узкой, из-под Выборга были также переброшены инженерные средства для наведения понтонных мостов. Первые разъезды российских драгун появились вблизи крепости 5 июля. Вскоре, 8 июля, к стенам крепости прибыла основная часть осадной группировки. Она была усилена речной транспортной флотилией под командованием капитан-поручика флота X. Гаука. Суда флотилии по Ладожскому озеру доставляли осаждающим продовольствие, а также артиллерию и боеприпасы из Шлиссельбурга и Новой Ладоги. Швартовались суда в устье Вуоксы, где и производилась их разгрузка^{1018}.

10 июля началось возведение осадных сооружений на южном берегу Вуоксы. Несмотря на интенсивный огонь крепостной артиллерии, работы (ведшиеся, как и при осаде Выборга, круглосуточно) были завершены к 15 июля. На следующий день на Кексгольм обрушились первые русские ядра и бомбы.

11 августа одна из русских бомб попала в арсенал цитадели, вызвав подрыв двух бочек с порохом и более тысячи патронов. 17 августа при обходе крепостного вала комендант Йохан Шерншанц получил пулевое ранение в ногу. Несмотря на рану, он продолжал руководить обороной крепости и даже лично корректировал артиллерийский огонь по русским позициям^{1019}.

Однако чем дальше, тем более очевидной становилась безнадежность положения осажденных. Так и не дождавшись каких-либо действий шведского командования по деблокированию Кексгольма, Й. Шерншанц 2 сентября направил в русский лагерь парламентера с письмом, в котором объявил, что «имеет склонность» капитулировать. Поскольку крепость сдавалась «на аккорд», то есть добровольно и до начала штурма, комендант имел основания настаивать на почетных условиях капитуляции.

В данном случае Йохан Шерншанц выдвинул условием свободный выход гарнизона с холодным и огнестрельным оружием, боеприпасами (по 24 патрона на солдата), развернутыми знаменами и оркестром («полковой музыкой»). Свободный выход должен был быть гарантирован также всем жителям города, не пожелавшим принимать российское подданство. В свою очередь, комендант обязывался передать российской стороне в целости всю артиллерию, боеприпасы и иное войсковое имущество, находящееся в крепости, а также раскрыть схему минирования крепостных объектов^{1020}.

Оперативно согласовав вопрос с царем (находившимся тогда в Санкт-Петербурге), командующий Роман Брюс согласился на все условия шведского коменданта за исключением выноса из крепости знамен и «музыки»^{1021}. Для выработки окончательного варианта соглашения о капитуляции («аккордных пунктов») вечером 7 сентября в крепость и были направлены «артиллерной маеор Геник да с ним капитан Киселев».

Как уже отмечалось, детали переговоров В. И. Геннина с полковником Йоханом Шерншанцем остались неизвестными^{1022}. Несомненным представляется лишь то обстоятельство, что велись переговоры на немецком языке, без переводчиков (в шведской армии немецкий язык являлся в то время вторым командным). Как бы то ни было, соглашение о капитуляции на российских условиях было достигнуто, и в ночь на 8 сентября В. И. Геннин вернулся в расположение своей части.