Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина - Страница 127

У Первого заметались глаза — от удаляющейся стаи птиц к тому месту, где остался скакун. Птицы неуклонно уменьшались в размерах, словно тая в небе, а скакун … есть надежда, что он все же не услышал призыв Первого не увлекаться.

Мгновенный рывок к нему превратил надежду в уверенность, и Первый понесся, сломя голову, за птицами. Сбросив покровы и в невидимости, чтобы они врассыпную не разлетелись — кто знает, какие из них к новому месту обитания направятся, а какие сбивать его со следа возьмутся.

Без покровов и на высоте его начал пробирать холод. Птицы продолжали свое неспешное движение, согреться в котором не представлялось ни малейшей возможности. Пришлось стискивать зубы, чтобы не выдать себя их стуком. Птицы и вида не подавали, что намерены снижаться.

Они не изменили свой курс, даже когда под ними закончилась земля и начались бескрайние водные просторы.

Первый остановился — стая настойчиво продолжила свой путь, словно зная, что край у этих просторов все же есть.

И тут-то до него и дошло.

Он слишком уверовал в безграничные возможности своего уникального мира. На счет последнего можно было отнести все предыдущие загадки — от перемен в поведении живности до смены их окраса — такие возможности были заложены в проекте.

Даже нарушения в пищевых цепочках можно было — с известной натяжкой — назвать следствием воздействия людей на животный мир.

Даже появление скакуна можно было — уже, правда, в приступе буйной фантазии — представить как применение миром принципа красоты и гармонии — основного принципа проекта — к одному из его элементов.

Но переселение птиц из знакомых мест, где у них все еще оставалось вполне достаточно пищи? И куда — во все еще не завершенную Первым даль? Преодолевая при этом огромные водные просторы, лишенные как пищи, так и мест для отдыха? Реализуя таким образом идею, предназначенную Первым для первородных и задолго до того, как даже они окажутся к ней готовы?

Это была всего лишь идея. Существующая только у него в голове. Он был абсолютно уверен, что у него было более чем достаточно времени, чтобы окончательно проработать ее — тщательно прорисовать все ее детали и привести их в полное соответствие друг другу — пока первородные освоят изначально предложенные им участки планеты и начнут испытывать потребность в радикальном прорыве в своем развитии.

Именно поэтому он и не вставил эту идею в проект.

Из чего следовало, что мир о ней знать не мог.

Знать о ней могли те, у кого был доступ к его рабочим материалам.

Или к его сознанию.

Из чего следовало, что кто-то начал вмешиваться в его проект.

И, возможно, уже давно.

Обратный путь оказался намного короче — даже со всеми зигзагами, в которых он наконец и согрелся — и к водоему он добрался, практически кипя. От негодования. Причем такого, что пернатое чудовище даже на горизонте не просматривалось.

Убедившись в этом, он спустился на землю, где перешел в видимость и быстро набросил на себя покровы — нечего праведный пыл на обогрев ледяной пустыни расходовать.

Может не хватить.

Тому, кому этот пыл предназначался.

Оставалось только найти адресата.

Ему нужно было еще совсем немного времени.

Так он и сказал скакуну. Тот уже угомонился и стоял, положив голову на плечо своей копии и позволив ей сделать то же самое.

— Вот и отлично! — бросил ему Первый мысленно. — Давай прощайся и пошли пищу добывать. Проголодался, небось — по себе помню. А назад идти тебе больше сил понадобится.

На сей раз скакун ухом ему в ответ повел, а потом еще и хвостом резко дернул — весьма красноречиво предложив исчезнуть.

Что пришлось весьма кстати. Связь с башней Первого из самой башни работала отлично — а вот с планеты он попытался установить ее в первый раз.

Потом во второй …

Потом в третий …

Потом он начал прочесывать свою память на предмет того, не оставил ли он информацию об этой связи где-нибудь в рабочих материалах — предоставив все еще неведомому кому-то возможность вмешаться и в это его начинание.

Но нет, с его стороны связь определенно работала, явив ему образ его собственного кабинета со знакомым беспорядком на столе. Он только никак не мог разглядеть, полностью ли знаком ему этот беспорядок или в нем появились следы обыска …

Единственное, что точно не хватало в этом образе — это его помощника.

Если по его оплошности того взяли в оборот …

Если его поставили лицом перед грозным ликом Творца …

Первый поморщился, вспомнив, насколько неумолимо холодным был этот лик во время его собственной последней встречи с Творцом.

Первый сам тогда перед ним едва устоял — что же с его помощника взять.

Если с тем что-то случилось …

Если их команда лишилась одного из самых талантливых членов …

Если он сам лишился единственной связи с этой командой …

— Прошу прощения, не ожидал! — забормотало заполнившее весь образ его кабинета запыхавшееся и смущенное лицо его помощника. — Вроде, никаких ЧП … Что-то случилось?

Первый задал ему все свои вопросы. И затем уточнил каждый из них. Во всех возможных подробностях. Под всеми возможными углами.

Ответы его помощника были однозначными.

В кабинет Первого никто из башни Творца не приходил.

В эту башню его никто не вызывал.

Его вообще никто не искал. Никаких распоряжений оттуда ему никто не передавал. Оттуда вообще никакой информации в последнее время не было.

Из чего следовало, что кто-то начал вмешиваться в его проект закулисно.

Кулис у каждого проекта было всего две: его башня, где этот проект создавался, и башня Творца, где хранилась его копия.

А значит, назрел его визит в последнюю.

Тем более, что и время его отчета в нее уже как раз подошло.

И ему, как всегда, было, что отметить в этом отчете — жизнь в их новом месте обитания развивалась невероятными темпами.

Но сначала нужно было в это место вернуться. Чтобы предупредить Лилит о своем отсутствии. На тот случай, если он задержится. Искать злоумышленника на его же территории … особенно после того, как его самого оттуда практически выставили — это не со скакуном договариваться, чтобы подождал.

Скакуна на месте не оказалось.

Его пассии тоже.

Первый заметался в воздухе, обыскивая окрестности, и обнаружил их дружно шагающими бок о бок в сторону от водоема. Стремительно приземлившись прямо перед своим верным прежде спутником, он раскинул в стороны руки, преградив тому путь.

— Она тебе мозги вообще отшибла? — не сдержавшись, перешел он на личности. — У тебя совесть есть? Ты больше не сам по себе — у тебя обязанности есть, ответственность! Там такие же, как ты, уже почти голодают, и пищу им только ты принести можешь — а ты что? В бега — за хвостом набок?

Глаза у скакуна уже потеряли остекленевшее, ничего не видящее выражение и снова сделались почти говорящими. Причем говорящими нечто крайне нелестное в адрес Первого.

— Ну ладно, бери ее с собой, если уж иначе никак, — махнул рукой тот и, поморщившись, добавил от имени Лилит: — Мы пополнению всегда рады.

Скакун фыркнул, притопнул передней ногой и дернул головой от Первого к своей подруге — явно намекая, что приглашение нужно обращать к тому, кому оно адресовано.

Зажмурившись, Первый дал себе слово — найдя манипулятора его проектом — поставить этот момент в первую десятку предъявленных ему обвинений.

Затем он открыл глаза и пространно изложил четвероногой совратительнице свое радушное приглашение присоединиться к их дружному хозяйству. Заняв почему-то самую напыщенную позу Второго. Его самым слащавым голосом. В его самых велеречивых выражениях.

Получилось не очень.

Не зная Второго, подруга скакуна разницы не заметила и сочла любезность Первого достаточной. После того, как глянула на своего спутника и тот кивнул ей, издав короткий одобрительный хохоток. Переместив ситуацию в мысленном списке Первого в первую пятерку.