Перевернутая луна (СИ) - Бадевский Ян - Страница 8

Полотно скользнуло в скрытый паз на сервоприводах. Ничего себе, подумала Наоки, цивилизация начала проникать и в Шанхай…

Она вошла первой, Коля — следом.

Сергей показал знаками, что остается у почтовых ящиков на первом этаже.

Наоки чувствовала себя неуверенно. Дом казался опустевшим — так выглядят все ловушки. Катер через пару секунд подтянется, чтобы следить за противоположной стороной. Нельзя выпускать оборотней — это приказ.

Герасимов остается на площадке второго этажа.

Наоки поднимается на четвертый.

Видимость хорошая, четкая. Если добавить опцию инфракрасного обзора, можно отслеживать красно-желтые туловища монстров.

Подъезд очень старый, с облупившимися синими стенами, белой штукатуркой на потолке, деревянными подоконниками. И чугунными батареями, куда ж без них. Двери — фанерные и металлические. Вперемешку. С круглыми глазками, кнопками звонков и потускневшими цифровыми бляшками. В таких подъездах живут пенсионеры и наркодилеры. Те, кто доживает свой век. И те, кто не хочет привлекать лишнего внимания. А, ну еще алкоголики, подумала Наоки, переступая через тело, лежащее в луже собственной мочи. Вот откуда эта вонь…

Девушка замерла на верхней площадке.

Четыре квартиры, старомодные коврики под ногами. Тумбочка с пожелтевшим кактусом. Чердачный люк, металлическая лестница на вмурованных в кирпич скобах.

Включить тепловизор.

Пусто.

В квартирах никого нет. Ни людей, ни домашних животных. Из источников тепла — только батареи.

Что мы здесь делаем?

Наоки спустилась на два пролета.

Третий этаж — пусто.

— Коля, что у тебя?

— Чисто.

— Сергей?

— Та же херня.

Шестое чувство заставило ее обернуться. Посмотреть в ту сторону, где валялось смердящее тело искателя истины. Плоть алкаша вспучилась, забугрилась, начала покрываться шерстью. И всё это — за доли секунды. Вот как эти подонки обходят закон сохранения массы?

Туловище валялось под окном, у самой батареи. Между четвертым и третьим этажами. Поэтому Наоки не видела всей трансформации.

Сработали рефлексы.

Девушка вскинула автомат и всадила в шевелящийся холм короткую очередь.

Тварь взревела.

И рухнула обратно в лужу.

Сверху раздался треск, и что-то упало на бетонное перекрытие. Одновременно с этим эфир взорвался матом и отрывистыми переговорами штурмовиков.

— Лезут, суки!

— У меня двое.

— Это же вепрь!

— Какого хрена?

— Назад!

Наоки перестала вслушиваться. С четвертого этажа на нее неслась здоровенная зверюга, отдаленно напоминавшая рысь. Чудище бежало по стене, не особо заморачиваясь гравитацией. Штукатурка сыпалась на ступени, в кирпичной кладке оставались глубокие борозды.

Очередь не причинила оборотню вреда — монстр перескочил на потолок. Выгнулся, отлип от скоса, и вот он уже на лакированных перилах. Оттуда лапой подать до Наоки, вот только девушка успела сместиться в противоположный угол площадки. И выпустить оттуда две разрывных пули. В плечо. Грудь.

Контрольный — в голову.

Мозги существа забрызгали стену с детскими рисунками.

Абстрактный экспрессионизм.

Почувствуй себя Поллоком…

Туша, продолжая двигаться вперед и вниз по инерции, с треском врезалась в дверную раму, пробила деревянное полотно своей массой и влетела в чужую квартиру. Путь мертвеца был отмечен красной дорожкой.

Вьюга моментально ворвалась в подъезд и затеяла там снежный танец. С чердака, что ли, тянет? Наоки пришлось отказаться от приглашения — у нее были дела.

Отступить вниз.

— Коля?

— Я в двадцать второй.

Сверху вновь послышались скребущие звуки.

Кто-то спрыгнул на бетон.

Оборотни лезли с чердака, и там почему-то не пахло волколаками. Вепри, рыси… Что угодно, только не классика.

Площадка второго этажа представляла собой неприятное зрелище. Выкорчеванная рама, лопнувшая труба отопления, фонтанчик горячей воды. Пар от батареи и липкой лужи на полу. Голый мужик с развороченной грудной клеткой. Колю атаковали раньше — переверт успел перекинуться обратно в человека.

Внизу и снаружи — шум.

Выстрелы, рев.

Рубящие морозный воздух винты «Ротодайна».

— Чисто? — уточнила Наоки, пятясь в сторону выбитой деревянной двери. Звериное сопение приближалось.

— Заходи.

Наоки в прихожей.

Высокий потолок, дверца электросчетчика, паркет под ногами. Внутренняя поверхность двери обита дерматином. Там, где раньше находился механический замок, виднеется рваная дыра, из которой торчит клок утеплителя. Слева — высоченный шкаф. Коричневый, лакированный. Полочки со всякой всячиной забраны стеклом.

Девушка аккуратно переступила через стоптанные меховые тапочки и споткнулась о чугунную гантель.

— Твою мать!

— Осторожно, гантели, — своевременно предупредил Герасимов.

В прихожей горел тусклый свет.

Лампа в матерчатом абажуре.

На площадке — рев, хрип и выстрелы. Мечущиеся тени. Грохот. Клацанье зубов, скрежет когтей по камню.

— Держитесь там, — голос сержанта в шлемофоне.

Вот он, волколак.

Прорвался через сектор обстрела, прыгнул на стену, оттолкнулся и чуть не достал до горла Наоки. Девушка резко прижалась к стене. Ей не то чтобы повезло, просто сработали рефлексы, усиленные бронекостюмом. Волк пролетел мимо, и Наоки спокойно расстреляла его с тыла, размазав по двери ванной. Брызги, кровь, кишки наружу.

Развернуться на шесть часов.

В проем лезет очередная морда.

Коля матерится в соседней комнате. Грохот выстрела из дробовика. Визг, звон бьющегося стекла. Нет, не рама. Какой-то хрусталь или фарфор.

Наоки жмет спуск.

Сухие щелчки.

Морда оказывается волчьей, но уж очень матерой и откормленной. Пушистой, адаптированной к резкому континентальному климату Приморья. Прелесть, подумала Наоки, сворачивая челюсть оборотня прикладом. Не дожидаясь, пока волк развернется, Наоки отбросила автомат и достала нож из чехла. Переверт припал к земле и грозно зарычал. Ну, как к земле… К паркету. Советскому, доброму, вечному.

Наоки и сама умеет побыть супергероем, если захочет. Нервные импульсы передаются в броник через контактные вставки, активируется экзоскелет.

Волколак видит нож, поднимается на задние конечности, и вот он — во всей своей красе. Дымчато-серый окрас, оскаленная пасть, зубы — с палец длиной. Мускулистые руки-лапы. Кисти напоминают человеческую пятерню, только покрыты шерстью и оснащены когтями. С ногами то же самое, но они мощнее. Острые уши прижаты к черепу. Глаза желтые, слишком умные для зверя. Цепкий и внимательный взгляд.

Переверт был на три головы выше Наоки.

И гораздо шире в плечах.

А разделяла их буквально пара метров по диагонали. При этом девушка вдруг поняла, что челюсть у оборотня в порядке. Не свернута, хотя удар был мощным. Вот она, легендарная регенерация детей ночи.

Или это про вампиров?

Волк ударил справа, широко разведя пальцы. Так, чтобы пробить шлем. Который, в принципе, разбить нереально. Почти…

Наоки перехватила лапу — экзоскелет позволял двигаться очень быстро. С хрустом выкрутила пальцы, вынуждая тварь присесть на одно колено. И вогнала в горло оппонента клинок, покрытый значками тайнописи. Волк заклокотал, забулькал и попытался навалиться на девушку, прижать ее к стене. Наоки сделала шаг в сторону и припечатала врага к дверце платяного шкафа. Створка треснула, развалилась древесно-стружечной крошкой и обрывками шпона «под орех».

Лезвие глубже.

Провернуть.

Выдернуть, перехватить поудобнее, встать лицом к входной двери. И встретиться с командиром группы.

— Впечатляет, — похвалил Сергей.

И ретировался в подъезд.

Клинч с оборотнями выдерживали немногие.

До изобретения бронекостюмов, во всяком случае. Но и сейчас переверты могли убивать штурмовиков, не успевших активировать экзо-режим. Никто ведь не отменял дробящие удары и переломы шейных позвонков. Человека можно сбросить в лифтовую шахту. Придавить чем-нибудь. Утопить. Способов хватает.