Последний из Братства. Старый Новый Бог (СИ) - Кондратюк Глеб - Страница 11

До темноты оставалось немного времени. Лучше было подождать более подходящих условий чтобы приблизиться к маячившему впереди лагерю. В том, что впереди был лагерь он уже не сомневался. Слишком много следов, слишком много разных голосов, достаточно громких, чтобы можно было считать, что говорившие не скрываются.

Они уже были на территории проклятья. Никаких намеков на опавшую листву здесь не было, наверное, уже несколько десятилетий. Сырой, холодный склон, поросший мхом и лишаем, покрытый гниющей древесиной, давно умерших деревьев, уже лежащих на земле или пока лишь склоняющихся к своей матери. За одним таких и залегла пара игроков.

Вольный лежал на спине с закрытыми глазами, прислушивался к доносящимся до их укрытия звукам. В основном это были обрывки разговоров, подчерпнуть из которых можно было не слишком много. В основном — недовольство местоположением и желание свалить отсюда куда подальше. Чуялись и нотки страха. Боялись то ли места, то ли предводителя, а может и того и другого.

Уже перед самой ночью, когда последние лучи солнца, выглядывали из-за горизонта, давая крохи света, Вольный выбрался из своего укрытия, чтобы осмотреть лагерь поближе. Пока один.

Он двигался не спеша, внимательно осматривая и прощупывая почву перед собой на наличие ловушек. Спустя почти полчаса исследования приграничной к лагерю полосы, не найдя никаких признаков оборонительных или предупредительных средств, Тарас решил подойти к лагерю поближе. Отсутствию нормальной охраны можно было не удивляться: вряд ли кто-то из них мог предположить вторжение, учитывая расположение лагеря.

Аккуратно подкравшись к границам темноты, куда не доходил свет пары маленьких костров, парень осмотрелся. Лагерь неизвестных раскинулся на небольшом, достаточно ровном участке, шагов пятьдесят в диаметре. В дальней стороне лагеря стояла хорошо сделанная палатка, массивная, из плотной, чёрной ткани. В правом углу, ближе всего к ручью стояла более скромная, из простой парусины, с парой пятен и дыр. Куда больше озаботились укрытием, стоявшим рядом с палаткой столом, защищённым крепким навесом с трёх сторон и сверху. Тарас чувствовал, как с той стороны тянуло чем-то достаточно странным, чтобы можно было сделать предположение о неестественной природе запаха. Подойдя по ближе удалось разглядеть на столе приспособления, ближайшим назначением которых могло служить то, что в игре называли алхимией. Профессия, не пользовавшаяся в мире Дастриуса большим спросом по одной простой причине.

Магия.

Волшебство было проще освоить при должном старании, оно было понятнее и, зачастую, безопаснее. Изучение магии — древняя наука, имеющее корни далеко в прошлом. Алхимия — направление новое, неизведанное и пока далеко не такое эффективное. Очень немногие вкладывали деньги в предприятия такого рода. В большинстве случаев всё ограничивалось одним единственным мастером, нанятым богатым аристократом или организацией, занимавшимся в основном производством уже известных вещей, с четким, тщательно выверенным рецептом. На исследования не оставалось много времени и средств. Продукция получалась довольно дорогая и эффект от неё, по мнению многих, не окупал затраты. Поэтому большая часть алхимиков, не имевших покровителей, так сказать, крутилась как могла. Зачастую это приводило их на тёмную дорожку. Чтобы заработать денег на исследования они начинали создавать яды или дурманы, а иногда продукт обладал обоими свойствами. За ними быстро закрепилась плохая репутация, только способствовавшая продолжению тенденции.

По крайне мере теперь становилось понятно, что стало с водой.

Кажется, человечество даже в игре не могло побороть самый простой способ избавиться от отходов: слить их в воду.

Остальной лагерь состоял из совсем грубых, тесных палаток и самодельных шалашей, абсолютно дилетантских, по мнению Тараса. Тем не менее, не смотря на убогий вид лагеря, он стоит здесь довольно давно. Не трудно определить долго ли в каком-то месте живут люди.

Вольный приблизился, прикрываемый тенью палатки, к одному из костерков. Было их всего три. Расположись все подальше от чёрной палатки и стола алхимика.

—… не долго осталось, а, Гурст? Скоро свалим из этой дыры, — процедил один из троицы сидящих у костерка людей.

— Ага, — согласился второй, — жрец сказал не долго осталось. Пара недель, может месяц и духу конец.

— Или столько ждать не придется, — подхватил третий, перешедший на шепот, — Марос сказал отправил бессмертных за духом.

— Думаешь кучка детей справиться с той тварью?

Худощавый мужчина пожал плечами.

— Может смогут его ранить.

— И что? Пойдешь добьешь его да, Агот?

Сидящий напротив названного Агота захихикали.

— Я — нет. А вот Зотан уже несколько дней бормочет про испытания своих творений.

Вся троица повернулась в сторону потрепанной палатки рядом с алхимическим столом.

— Надеюсь нас там не будет, — сказал один из них и плюнул в маленький костерок, ответивший на такой жест коротким шипением.

Тарас изучал лагерь еще около получаса. Часть сидящих за костром людей разошлась по своим жилищам, если так можно было назвать драные палатки и шалаши. По его прикидкам всего в лагере находилось от двух до трёх десятков противников.

Все подслушанные им разговоры были общением самых заурядных головорезов. Банальные разговоры о том, как бы вернуться в город, напиться, обкуриться, заглянуть в дом удовольствий и всё в таком духе, разбавленные парочкой историй о грабеже, насилии и издевательствах. Те крохи информации в их разговорах, касающихся местных дел, мало ему дали. Заправлял тут всем жрец, которого бандиты опасались почти также, как алхимика, изготавливающего здесь дурь для продажи и свои собственные приблуды.

Какой жрец? Откуда? И почему тот связался с такой шайкой разбойников?

На все эти вопросы у него ответов не имелось. Хотя, кое какие мысли для размышления у него появились. Эта группа была частью синдиката, выбитого Первым Орденом из Буркума. Тот успел разрастись достаточно, чтобы это событие стало сильным ударом для организации. Сильным, но не смертельным. Синдикат вырос быстро, и Тарас подозревал, что дело тут кроется в помощи извне. Он видел жреца или мага в искажении. Теперь он находит некого жреца с отрядом синдиката, да ещё и в кампании алхимика. Вряд ли это совпадение.

О способностях жреца его подчиненные имели очень смутные представления. Знали только он держит проклятье, медленно уничтожающее рощу. Выяснять насколько жрец силен никто не думал, особенно видя как Зотан, алхимик, ведет себя со жрецом. Вежливо и почтенно. На других тот шипит как змея, то и дело норовя плюнуть ядом в лицо. Пару гостинцев он уже подсыпал бандитам, когда был в особенно дурном настроении, вызванным не без их вмешательства, поэтому теперь приближаться к нему осмеливался только жрец.

Тарас вернулся обратно к Мрачному Клинку, нервно сжимавшему взведенный арбалет. Сохранять спокойствие в мёртвом лесу, посреди ночи, рядом с лагерем противника, было выше его сил.

— Тебя долго не было, — заворчал Женя, убирая вскинутый на звук арбалет.

— Ничего страшного, — коротко ответил на обвинение Вольный, — В худшем случае там три десятка, но я думаю около двадцати или около того. Нормальных дозоров у них нет. Только пара человек у крохотных костров. Наибольшую опасность представляют жрец и алхимик. Это они виновны в состоянии духа. Нападем под утро. Устраним дозор. Пойдём резать спящих.

Мрачный Клинок какое-то время переваривал информацию. Потом кивнул. Перспектива идти на отряд, превосходящий их по численности в десять раз уже не была для него такой пугающей. Вольный не раз объяснял ему, что при правильных обстоятельствах число совсем не так важно, как умение, подготовка и отношение к делу.

Убивать спящих бандитов им уже приходилось.

— Немного отдохнём и пойдём с тобой наблюдать за лагерем.

Слегка подкрепившись, ничем пряным или сильно пахнущим, они стали красться обратно к лагерю, который собирались вскоре атаковать. Тарас не спешил, давая своему ученику двигаться в том темпе в котором тот сможет двигаться максимально тихо. Умение подкрадываться, когда каждое твое движение уже неосознанно превращается в бесшумное, придет к нему ещё не скоро. Сейчас же любое действие было результатом обдумывания, что не добавляло им скорости.