«Агентурно Х» - Хитров Вадим Михайлович - Страница 27

Начался обед, выпили во славу русского оружия, за присутствующих дам, шел разговор о шансах в войне, о флоте, и тут Рыбкин предложил по традиции тост за тех, кто в море. Все невольно вспомнили команду «Паллады», очень многие так и упокоились на дне, оставшись в море навсегда. Выпили молча. И тут Непенин попросил слова:

– Мы сейчас выпили за наших товарищей, если помните, я тогда на похоронах кое-что пообещал вам, Ольга Васильевна, — сказал Непенин и тут же умолк в смущении. Потом как-то неуклюже начал искать что-то в карманах.

– Извините, — бормотал он, — неужели забыл, нет, кажется, в шинели оставил, еще раз извините, но мне необходимо выйти на минуту.

Непенин спешно вышел, оставив всех в некотором замешательстве. Правда, он очень быстро вернулся, держа в руках какую-то газету.

– Вот, нашел, — радостно сообщил он. — Прочтите, пожалуйста, вот здесь, Ольга Васильевна, — сказал он, раскладывая газету на краю стола и указывая на одну из заметок.

Ольга Васильевна в недоумении стала рассматривать текст.

– Помилуйте, здесь фотография морского офицера, а написано все по-немецки, я в немецком не сильна.

– Я помогу вам, — вызвался Дудоров. — Ба, да это некролог. Командование германского флота с прискорбием вынуждено сообщить, что подводная лодка «U‑26» под командованием капитан-лейтенанта Эдевольфа фон Беркхайма не вернулась из боевого похода и, видимо, погибла со всем экипажем. Так, газета от восемнадцатого октября. И что, Адриан Иванович? Поясните.

– Я всего сказать не могу, но достоверно знаю, что лодка не «видимо» погибла, как с остатками надежды сообщают немцы, а была совершенно точно потоплена. И еще, это та самая лодка, что атаковала крейсер «Паллада», и это тоже доподлинно известно.

Ольга Васильевна как-то по-новому, с теплотой взглянула на Непенина.

– Господа, давайте помянем всех моряков погибших в этой войне, все они очень мужественные люди и до конца выполнили свой долг, — предложила Ольга Васильевна.

Они выпили, и тягостное, но не вполне уместное молчание повисло над столом.

И тут в обеденную залу влетело, вкатилось маленькое существо женского пола пяти лет от роду.

– Хочу гулять! — заявило оно одновременно радостно и капризно. — Здравствуйте, вы кто? — спросило оно тут же у адмирала.

– Я Непенин, то есть дядя Адриан, — оторопев от такого напора, ответил Непенин.

– Вы противный или нет? А то я с противными не люблю гулять.

– Вроде нет, может, только чуточку.

– Тогда пошли в парк! Чуточку — это ничего.

– Знаешь, здесь я не командир, это как старшие скажут.

– Вы, дядя Адриан, все-таки гадкий.

– Люся, как так можно, — строго укорила Ольга Васильевна. — Немедленно извинись перед гостями и перед Адрианом Ивановичем, иначе никаких прогулок не будет.

– Извините, — буркнула Люся, скривив губки, и так же стремительно исчезла, как появилась.

– А что, господа, не отправиться ли нам в Екатериненталь? — предложила Романова.

Вся компания нашла эту идею прекрасной, однако у большинства нашлись какие-то дела, а Дудорову вообще пора было уезжать, так что в парк отправились девочка с мамой и Непенин.

– И все же, Адриан Иванович, если это не самая великая тайна, отчего вы так уверены, что германская субмарина погибла? — спросила Романова во время прогулки.

– Это тайна, Ольга Васильевна, но я несколько приоткрою завесу, скажем так, я при сем присутствовал и прошу, более об этом не расспрашивайте.

– Хорошо, то, что вы сказали, звучит для меня вполне убедительно, — произнесла молодая женщина, со значением взглянув на собеседника.

– Вот и ладно.

В это время прямо в кокарду непенинской фуражки попал снежок и раздался заливчатый смех.

– Люся, ну как так можно, — начала увещевать Романова.

– Но каков бросок, прямо Вильгельм Тель, — со смехом сказал Непенин, поправляя головной убор.

Он неожиданно схватил снег и метко бросил его в девочку.

– Ага, счет сравнялся! — в запале выкрикнул Непенин.

– Ну, дядя Адриан, я сейчас тебе задам. Еще каким-то Телем обзывается.

– Погоди-ка, Люся, ты что, не знаешь, кто такой Вильгельм Тель?

– Нет.

– А, к примеру, о Робин Гуде слышала когда-нибудь?

– Тоже нет, — несколько растерянно произнесла Люся.

– Так, это форменное безобразие. Мы сейчас же едем в книжный магазин, сейчас же, — тоном, не терпящим возражений, приказал адмирал Непенин.

Эта идея привела девочку в полный восторг, и уже через час Люся и Адриан Иванович сидели на диване в квартире у Ольги Васильевны, взахлеб читали вслух «Айвенго» и рассматривали иллюстрации.

Потом пили чай и распрощались, только когда Люсе наступило время идти спать.

Провожая Непенина, Люся серьезно посмотрела на него и сказала:

– А ты, дядя Адриан, не такой гадкий, как мне сначала показалось, ты приходи к нам в гости, я разрешаю.

– Вот спасибо, — улыбаясь, сказал Непенин. — Но я думаю, что нам необходимо попросить разрешения у мамы.

– Мама, разреши дяде Адриану приходить к нам в гости, — сразу решила покончить с этим вопросом Люся, — а то он стесняется, как маленький.

– Ну хорошо, если ты так хочешь, я тоже возражать не стану.

– Ура! Теперь я пойду, у меня много дел. Надо уложить спать зайчика Колю и куклу Настю, они такие капризные, это ужас. Спасу на них нет. И ты, дядя Адриан, тоже иди, смотри аккуратнее в темноте. Мамочка, до свидания, провожать меня не надо, — с этими словами Люся вскочила на стул, поцеловала маму и удалилась.

– Вот егоза, — с улыбкой сказал Непенин вслед убегающей девочке.

– Утомила она вас, Адриан Иванович.

– Да нет, что вы, это был один из лучших дней в моей жизни, говорю это, поверьте, совершенно искренне.

– В моей тоже, — тихо произнесла Ольга Васильевна и протянула Непенину руку для прощального поцелуя.

Адмирал вышел на темную улицу, схватил ладонями снег и стал растирать им горящее лицо. Потом сел прямо в сугроб и так сидел некоторое время с расплывшейся по лицу улыбкой.

– Ваше превосходительство, с вами все в порядке? — спросил с почтением проходивший мимо городовой, заметив на золотых погонах адмиральских орлов.

– Что? — возвращаясь с небес, переспросил Непенин.

– Я спрашиваю, все ли в порядке? Не нужна ли помощь?

– Да, очень даже в порядке, дай-ка руку, любезный, а то что-то меня этот сугроб притопил.

– Штормит, ваше превосходительство? — протягивая руку, с улыбкой в пышные усы, спросил полицейский.

– Есть немного.

– Может, проводить?

– Нет, не надо, то ветра не алкогольные, хотя тоже пьяные.

– Ясно, мы тоже когда-то женихались.

– Да ты, братец, с понятием. Женат?

– А то как же? Справно живем.

– Спасибо, вот тебе целковый, выпей за здоровье супруги. Прощай, спокойной службы.

– Премного благодарствуйте. Осторожнее, скользко.

1916 год. Июнь. Швеция

Кто и когда из русских стал заниматься этим отхожим промыслом, доподлинно вряд ли станет известно. Поговаривали, что первыми это дело начали два военнопленных одной из многочисленных шведско-русских войн, которые по каким-то причинам возвращаться на родину не захотели. Да и вправду, что их ждало в России? Либо продолжать тянуть солдатскую лямку, либо возвращаться к своему помещику. По всей видимости, мастерами они были знатными и цены предлагали приемлемые, ибо шведы зачастую предпочитали русских всем остальным. И вот уже много лет по скандинавским лесам и долам ходили и ездили точильщики и кузнецы в косоворотках с окладистыми бородами и православными крестами. Многие из них обзавелись женами из местных, благо Карл Двенадцатый и другие шведские «ястребы» произвели настолько катастрофическое опустошение среди мужского населения собственной державы, что замуж за иностранцев шведки шли вполне охотно. Однако веру отцы семейств берегли и считали себя русскими. Не на каждом хуторе и даже городке жил толковый кузнец, и ремесло это было востребовано. Вот и теперь посреди большого двора стояли двое таких железных дел мастеров, один из которых, молодой парень с жидкой бороденкой, вертел точильный круг, а второй, постарше, правил топор и тихо приговаривал: