Чернобуров: Новая жизнь (СИ) - Майерс Александр - Страница 6

— Спасибо, — я подъехал к столику, за которым сидел барон, и жестом подозвал слугу.

Лакей, который до этого стоял у окна, подошел:

— Чаю, ваше сиятельство?

— Половину чашки. А затем оставь нас.

Ради соблюдения этикета мы с Боровиным несколько минут поговорили ни о чем. Он выразил пустые соболезнования по поводу гибели моего отца, обсудили погоду и новости большой политики, которые сейчас меня мало интересовали. Попытка убийства принцессы Кречет японскими агентами, конечно, звучит дико, но никоим образом меня не касается.

— Перейдем к делу, Леонид Семенович, — я отставил пустую чашку. — На каких условиях вы взяли в управление «Красноярский извоз»? — так называлась наша служба.

Барону сразу стало неуютно. Он поерзал на софе и натянуто улыбнулся:

— Пятьдесят процентов от прибыли. Понимаю, это много, но так мы договорились с вашей матушкой: я веду все дела, а она лишь получает дивиденды.

— Вы заключали договор?

— Конечно!

— Прекрасно. Вы приехали на машине?

— Да…

— Поедем в депо, посмотрим, как идут дела.

— Сейчас? — изумился Боровин.

— Да. По дороге я как раз успею изучить договор.

— Послушайте, мне некогда, — сказал Леонид Семенович. — И вообще, я приехал по определенному вопросу!

— По какому?

Боровин насупился и провел рукой по серым кудрям:

— Думаю, мне лучше обсудить это с вашей матерью.

— Ни в коем случае. Отныне все вопросы нужно обсуждать со мной. Глава рода — я, не моя почтенная матушка, — я сложил пальцы в шпиль (или «домиком», как еще называют этот жест). — Итак?

— Кхм. Кхм-кхм, — прокашлялся Леонид, глядя на мой перстень. — В общем, я хотел обсудить помолвку с вашей прекрасной сестрой, Людмилой Петровной.

— Я так и предполагал. Леонид Семенович, с какой стати вы решили, что имеете право свататься к моей сестре? Да еще и предлагать ей, даме из графского рода, место второй жены?

— Что⁈ — возмутился Боровин и даже чуть не уронил чашку. — Но мы обсуждали это с вашей матерью!

— Ну и что? Я задал вопрос, барон — почему вы вдруг решили, что можете унизить мою семью подобным образом?

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — возмутился Боровин и даже подскочил, толкнув столик. Фарфор жалобно звякнул.

— Прекрасно понимаете, — сказал я, не спуская глаз с Леонида. — Сделать дочь графа второй женой барона — значит опозорить ее. Я отвергаю ваше предложение о помолвке.

— Да что ты… ты… вы… себе позволяете! — бедолага не мог определиться, как ко мне обращаться. — Была договоренность! Вы не имеете права так просто все отменить! Это оскорбительно и может привести к последствиям!

Боровин добавил в голос хрипотцы и навис надо мной. Видимо, пытался показать, кто здесь настоящий глава своего рода, а кто — жалкий подросток в инвалидном кресле.

Не на того напал, слизняк.

Я оперся на подлокотники и медленно встал. Стоило больших усилий скрыть дрожь в ногах и то, какую боль доставляло мне вертикальное положение. Но я поднялся и стоя оказался выше Боровина. Глядя ему в глаза сверху вниз, медленно и отчетливо произнес:

— Я сделаю вид, что не заметил угрозы, ваше благородие. Мой род ослаблен, мы оба это понимаем. Но у Чернобуровых еще достаточно сил, чтобы не дать себя в обиду. Думаю, будет лучше, если мы сядем и продолжим беседу спокойно. Иначе, как вы и сказали, могут возникнуть последствия.

Леонид Семенович застыл, как громом пораженный. Только его маленькие глазки забегали туда-сюда, будто задрожали, не в силах выдержать мой взгляд. Барон, пытаясь сохранить достоинство, медленно кивнул и сел первым.

Я не спеша опустился в каталку, скрывая, какое облегчение мне это принесло.

— Значит, вы приехали только по поводу помолвки?

Окончательно обескураженный, Боровин кивнул. Но потом вдруг встрепенулся и сказал:

— Зачем так резко, Георгий Петрович? Вы хотите утвердиться как глава рода, я понимаю. Но прошу вас, не торопитесь отвергать мое предложение. В конце концов, я помог вашей семье! Если бы не я, «Красноярский извоз» уже бы развалился.

— Возможно, — пожал плечами я. — Но вы забираете половину прибыли, что гораздо больше, чем обычно берут за управление. Разве это недостаточная награда за помощь?

Барон что-то пробормотал и шумно отхлебнул чаю. Я вновь сложил пальцы шпилем и сказал:

— Ну так что, проедемся, Леонид Семенович? Хочу взглянуть, как процветает извоз под вашим руководством.

Боровин аж побледнел, и я окончательно убедился, что дело нечисто.

— Простите, ваше сиятельство, — пробормотал он. — У меня дела. Назначена еще одна встреча. И в лавку надо заехать. В общем, извините, сегодня не получится!

— Очень жаль. Тогда в другой раз. У меня будет много забот, так что, наверное, через неделю. Пусть извоз пока что остается под вашим управлением на прежних условиях. Возможно, мы оставим все как есть и дальше, только пересмотрим процент.

— Хорошо, — Боровин залпом допил чай и встал. — Всего доброго, ваше сиятельство. Очень рад, что вы наконец пришли в себя и так рьяно взялись за мужские обязанности.

Последние слова были сказаны с оттенком восхищения. Я морально раздавил барона и порушил его планы, но одновременно заслужил уважение.

— До свидания, Леонид Семенович, — я развернул коляску и покатил к выходу.

Оказавшись за дверью, подозвал слугу и потребовал телефон.

— Ваш личный мобилет, господин? — уточнил лакей. — Или желаете воспользоваться стационарным телефоном?

— Мобилет.

— Хорошо, ваше сиятельство. Один момент, — слуга удалился.

В этом мире была отлично развита связь. Кроме простых телефонов, были еще и карманные, так называемые мобильные телефоны, или мобилеты. Они работали, как и многие современные устройства, на магических кристаллах под названием макры.

В моем мире ничего подобного не было. Все сообщения передавались курьерами из уст в уста или же отправлялись письмами через микро-порталы.

— Георгий, все хорошо? — в коридоре появилась мама. — Я была в соседней комнате и слышала, как Леонид Семенович повысил голос.

— Все в порядке, дорогая, — я вяло махнул рукой. — Барон расстроился, что я отверг предложение о помолвке, и вздумал нам угрожать. Я поставил его на место.

Светлана Григорьевна не нашлась что ответить. А тут как раз появился и слуга с мобилетом. Я взял аппарат в руки и, используя память Георгия, выбрал на экранчике нужный номер.

— Да? — из динамика раздался низкий грубый голос.

— Здравия желаю, Богдан Богданович, — я по-военному приветствовал командира родовой гвардии.

— Кто говорит?

— Ваш граф, Георгий Чернобуров.

Несколько секунд трубка молчала, а потом раздалось хмыканье и следом вопрос:

— Неужели очнулся?

— Так точно, очнулся. Я хочу выслушать доклад о состоянии гвардии, но лучше сделать это лично. Скажите, у нас есть оперативный отряд, готовый немедленно выдвинуться на задание?

— Что ты хочешь сделать? — ахнула мама, но я не обратил внимания на ее слова.

— Боевое задание? — уточнил Богдан.

— Нет, но я хочу, чтобы гвардейцы были экипированы так, будто идут на войну. Слушайте приказ: вам лично возглавить отряд и немедленно отправиться в депо «Красноярского извоза». Оцепить территорию, задержать всех, кто там находится. Въезжающих извозчиков также задерживать. Взять контроль над кабинетами начальников, захватить все имеющиеся деловые бумаги. Ждать меня.

— Хм, — с непонятной интонацией хмыкнул командир гвардии. — Приказ принял, ваше сиятельство. Через полчаса будем на месте.

— Еще один момент. Если в депо окажутся гвардейцы барона Боровина, постарайтесь не вступать в конфликт. Не ведитесь на провокации. Но в случае нападения разрешаю вести огонь на поражение.

— Так точно, граф.

— До встречи, Богдан Богданович, — я сбросил звонок.

— Сынок, что ты делаешь? — глядя на меня широкими глазами, спросила мать.

— Действую решительно. Леонид Семенович что-то скрывает, и я хочу узнать, что. Оставайтесь с Людой дома, ладно? — я взял мамину руку и поцеловал. — И хватит уже носить траур, дорогая. Я хочу, чтобы ты снова улыбалась.