Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович - Страница 73

В большинстве секретных документов этот небольшой островок площадью всего два с половиной квадратных километра, а также расположенный здесь «объект» именовались просто цифровым кодом, обозначающем одновременно номер дислоцированной здесь воинской части. Что касается названия «Куба», то его предложил кто-то из приглашённых сюда для научной работы профессоров или находчивый офицер из отдела безопасности. Цель — сбить с толку неприятельских шпионов. Ведь настоящая Куба лежит в тропиках.

Впрочем, от шпионов остров (точнее эта была гряда островов, но основные объекты базировались на самом крупном из них) тщательно охраняли. Прилегающие воды круглосуточно патрулировались военными катерами. При любой попытке пересечения морской или воздушной границы зоны на перехват немедленно отправлялись боевые корабли или истребители.

Особый режим действовал и на самом острове. Вся его территория была разбита на сектора, и для прохода в каждый требовался свой допуск. Лабораторный корпус «красного», — то есть наиболее секретного сектора, — был отгорожен от любопытных глаз двумя рядами колючей проволоки под сильным электрическим напряжением с вышками для часовых.

Для обслуживания и охраны полигона на острове размещался усиленный полк из семи рот. Офицерам за секретность и особые условия год службы здесь засчитывался за три. Подбор солдат тоже был особо тщательным. Это же правило распространялось и на гражданский персонал. Хотя многие учёные и технические специалисты сами стремились попасть на работу в «зону», привлечённые большими окладами, премиальными и всевозможными льготами. Так что вербовщики могли придирчиво выбирать нужных им профессионалов из большого числа претендентов.

Для маскировки все «обитатели» «Кубы» были приписаны к учреждениям и частям, расположенным за тысячи километров отсюда, и обязаны были на все вопросы посторонних отвечать, что живут и служат в том городе, на который им было указано при подписании контракта. Но по большому счёту оторванность от цивилизации здесь особо не ощущалась. Буквально за полгода на безлюдном вулканическом островке была создана довольно развитая инфраструктура — школа, детский сад, стадион и спортивный центр, кинотеатр, сеть торговли и общественного питания. Городок получился компактный, но очень удобный для проживания с комфортабельными коттеджами и многоквартирным домом для семей учёных и офицеров, казармами и общежитием для солдат и рабочих. В нескольких километрах от городка был построен лабораторный комплекс, оснащённый по последнему слову техники.

Огромные средства были потрачены на возведение и содержание всей этой инфраструктуры по одной причине — остров идеально подходил для проводящихся здесь испытаний! Из-за отсутствия пресной воды и в силу географической удалённости он был практически необитаемым и труднодоступен для нежелательных гостей. А главное — рельеф дна! Очень разнообразный по структуре, с богатой биологической жизнью. Но самым ценным здешним ресурсом была полоса подводных ущелий, которая продолжалась и южнее — ещё более грандиозными глубоководными желобами Филиппинского моря. В этих же местах находился знаменитый Марианский желоб — абсолютная бездна с максимальной глубиной мирового океана в 11 022 метров! Это было как раз то, что требовалось создателям «Кубы».

Собственный аэродром с ангарами и бетонной взлётно-посадочной полосой обеспечивал прямое авиационное сообщение с центром. Большие самолеты садились здесь регулярно. Они доставляли топливо, продукты, почту, промтовары для магазинов. Также полигон нуждался в подопытном материале. Это были обезьяны, лошади и прочая живность в клетках. Но однажды из самолёта вывели три десятка людей в тюремных робах и в наручниках. Автоматчики с рвущимися с поводков овчарками сразу взяли зеков в плотное кольцо и погнали к крытым брезентом грузовикам. На машинах партию доставили в зону. Здесь их построили на плацу. Появился офицер, а с ним трое штатских — двое мужчин и рыжеволосая женщина лет срока, очень привлекательной наружности, хотя и скромно одетая. Она единственная смотрела на зеков с откровенным сочувствием, собственная роль в этой ситуации её явно тяготила. Вскоре женщина вернулась к стоящему в дальнем конце плаца легковому автомобилю и села в него. Военный обратился к этапу:

— Там, на «большой земле» вас приговорили к смерти.

Его пронизывающий взгляд из-под низко надвинутого на лоб козырька фуражки побежал по угрюмым лицам обречённых.

— Но казнь вам заменили отправкой сюда.

Воцарилась полная тишина. Офицер молчал, давая возможность слушателям напряжённо гадать, хорошо это для них, или плохо.

— Вас привезли сюда умирать! — рявкнул он, разом убив всякую надежду. — Часть из вас уже завтра или даже сегодня отправят на сухопутный полигон на соседний остров, где проводится тестирование бактериологического оружия.

Офицер не скрывал, что произойдёт с ними дальше. По его словам, подопытных, словно баранов или лошадей, посадят в ящики со специальными отверстиями, не позволяющими спрятать голову внутрь. Рядом будут взорваны снаряды с чумными блохами или иными опасными бациллами и бактериями. Пока заражённые «бараны» будут умирать, за ними будут наблюдать учёные из специального бункера. Потом их трупы сожгут.

— Тех, кого выберут для испытаний, должна утешать мысль, что вы пожертвуете своими жизнями не напрасно, а во имя укрепления обороноспособности нашего Государства. Это благородная задача и вы отдадите свои жизни не напрасно.

Эти слова были встречены угрюмым молчанием.

— Но некоторые из вас смогут избежать такой участи и даже заслужить свободу — продолжал офицер. — Мне нужны десять добровольцев. Тот, кто согласится, получит шанс.

Военный пояснил, что будут сформированы две команды. Всё, что от них требуется, это преодолеть тридцатикилометровый залив до соседнего острова.

— Одна группа отправится морем, вторая по воздуху. Та группа, которая первой достигнет поставленной цели, будет немедленно амнистирована и возвращёна на материк.

Оратор никого не уговаривал и не клялся словом офицера, что выполнит данное обещание. Он просто предлагал воспользоваться единственным шансом не стать подопытным кроликом в изуверских опытах. И доведённые до отчаяния люди, повинуясь инстинкту выживании, набросились друг на друга. Плевать, что по пути сюда ты открывал соседу душу и делился с ним жалкой пайкой. Теперь он мог занять твоё место и, следовательно, стал врагом.

Офицер спокойно наблюдал за возникшей потасовкой. Охрана тоже не вмешивалась. Двум штатским мужчинам зрелище человеческого одичания было неприятно, но они пересиливали себя из научного интереса. В конце концов, на их глазах творился естественный отбор наиболее пригодных особей. В результате короткой, но чрезвычайно ожесточённой схватки, выявились наиболее ловкие и жестокие. Они и образовали две группы. Трое же самых нежизнестойких корчились на бетоне в лужах крови, ещё один не подавал признаков жизни…

Конвоиры уже начали уводить сформированные группы с плаца, когда офицер заметил совсем юного светловолосого паренька. И велел подвести к нему мальчишку.

— Сколько тебе лет? — поинтересовался военный.

— Шестнадцать, — ответил юнец, боясь поднять глаза на начальника. Офицер отчего-то смягчившись, неожиданно предложил:

— Если хочешь, я включу тебя в воздушную группу.

Подросток встрепенулся и осмелился взглянуть на офицера. Из-под чёрного лакированного козырька на него смотрели глаза стального серого цвета. В них появилось нечто человечное.

— Спасибо! — тихо поблагодарил юнец. Его и ещё четверых мужчин отвезли обратно на аэродром. Здесь их уже ожидал старенький транспортный самолёт, перекрашенный в ярко-оранжевый цвет, с двумя большими чёрно-белыми кругами на киле и на носу и прочей специальной разметкой на фюзеляже.

Перед посадкой в самолёт со всей пятёрки сняли наручники. Зеки сразу бросились в кабину. И были поражены, не обнаружив здесь ни штурвала, ни щитка с приборами, ни даже пилотского кресла — всё, что представляло хоть какую-то ценность, было снято. Самый пожилой зек первым понял, что означает странная раскраска самолёта и помрачнел. Годы страданий, тяжёлого труда и суровой борьбы за выживание оставили мрачную печать на его лице. Говорил он негромко, но остальные сразу признали в нём лидера.