Закон оружия - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 94

– И как это может волновать Мать мертвых?

Снайпер ни на мгновение не усомнился в словах кутруба. От этой девочки, абсолютно безобидной с виду, тянуло смертным холодом намного сильнее, чем от кошмарного предводителя мертвецов – того самого, что притормозил своих подчиненных в яме Моркта и помог стрелку выбраться наружу. Внешность обманчива… Перед Снайпером стоял некромант колоссальной силы. Возможно, настолько сильный потому, что сам был мертв. Отсутствие дыхания, бледность кожных покровов и трупные пятна на ногах ни с чем не спутаешь.

– У меня и без того много подданных, – усмехнулась девочка бледными губами. – И если бы не обстоятельства, я б с удовольствием понаблюдала, как вы перережете друг друга. Но сейчас Центральному миру нужнее живые воины.

Ледяные пальцы, с легкостью проникшие сквозь затылок, неожиданно исчезли. И сразу стало легче – похоже, Снайпер чем-то заинтересовал некромантку. Оставалось лишь узнать, чем именно.

– Ты видишь дальше живых, – после небольшой паузы проговорил Снайпер. – Почему они сейчас важнее, чем твои слуги?

Он вглядывался в бездну, надеясь вновь увидеть там живую искру. Но тщетно. Не исключено, что ему просто показалось. Искать жизнь в бездне, пристально смотрящей внутрь тебя, не только глупо, но и опасно для рассудка. Лишь пронизывающим холодом пустоты дохнуло ему в лицо, когда шевельнулись бледные губы девочки.

– Мир живых могут спасти только живые, – прошептала Мать мертвых. – Ты знаешь это не хуже меня, побратим моей госпожи…

– Проклятая… ведьма!

Снайпер повернул голову.

В нескольких шагах от него поднимался на ноги Палач. Его неслабо шатало, но это не мешало ему медленно, но верно выполнять задуманное. В руке гигант сжимал обломок своего кинжала. Неважное оружие, но много ли надо девочке, едва достающей этому великану головой до пояса?

– Дохлая тварь, поднимающая из земли мертвечину!

Голос Палача наливался яростью. Он с силой тряхнул сальными волосами, словно сбрасывая с головы невидимые ледяные пальцы, – и, похоже, ему это удалось.

– Люди видели, как ты убила одного из моих братьев[15]. И сейчас ты сдохнешь по-настоящему, узнав на собственной шкуре, что такое казнь Z!

Палач сделал шаг, другой. Его неслабо пошатывало, но в глазах гиганта ясно читалось твердое намерение осуществить то, что он задумал.

Но девочка не испугалась. Она лишь стояла и глядела на Палача. Вернее, сквозь Палача, словно того и не было вовсе…

Возможно, не следовало гиганту смотреть в глаза той, кого он собирался убить. Но трудно нанести решающий удар, не видя цели. Вот и палач не смог. Его взгляд, горящий ненавистью, пересекся со взглядом Матери мертвых… и сломался – так же, как закаленный клинок кинжала, ударивший по «Бритве» Снайпера.

Третьего шага не получилось. Палач стоял на месте, тупо глядя перед собой, и бездна смотрела в него, маня темной прохладой вечности.

Гигант медленно поднял руку. Хоть и осталось от его кинжала одно название, но хороший специалист даже консервным ножом может вспороть артерию или выковырять кадык из чужой шеи. А обломок клинка был раза в три длиннее любого консервного ножа…

И Палач справился, потому что был по-настоящему хорошим специалистом своего дела. Зазубренный кусок стали легко пробил кожу на боковой части шеи, подцепил трахею… А потом гигант с силой рванул рукоять от себя, словно отдавая последний воинский салют своим латникам, застывшим в немом ужасе.

Кровь хлынула потоком из разорванной артерии, но Палач еще простоял несколько мгновений, словно памятник самому себе, прежде чем рухнуть лицом вниз на чье-то старое надгробие.

Послышался омерзительный хруст ломающихся лицевых костей. Снайпер невольно поморщился, после чего повернул голову, собираясь сказать еще несколько слов Матери мертвых. Но перед ним никого не было. Лишь очнувшийся ветер еле слышно прошелестел в траве: «Прощай, побратим смерти… И помни, что я сказала тебе…»

Человек шел по улице, не прячась в ночных тенях. Тени сами словно живые тянулись к нему, ложась под ноги, укутывая плечи, забираясь в глубину капюшона, накинутого на голову. Длинный мешковатый плащ скрывал фигуру ночного странника, а ожившие тени дополнительно размывали ее, так что, стоя в трех шагах, было сложно сказать – то ли реально человек идет вдоль приземистых домов Стоунхенда, то ли ветер и ночь играют друг с другом, создавая причудливые видения…

– Уффф, – выдохнул стражник, протирая тыльной стороной ладони глаза, залитые потом. – Вот ведь, дерьмо кутрубье!

– Что случилось, Крос? – тяжело дыша, поинтересовался его напарник.

– Да в темноте померещилось, будто идет кто-то… Тень вроде как. В балахоне…

– Косы у нее не было? А то с такой работой самое время подохнуть.

– Типун тебе на язык, – сплюнул Крос. – Пошли уже, а то так до утра не управимся.

На плече у одного стражника, того, что был повыше, лежали две лопаты. В свободной руке он держал горящий факел, которым освещал дорогу. Второй стражник, низкорослый и коренастый, тащил на себе большой мешок, слегка приседая под его тяжестью.

– Честно говоря, не нравится мне идея переться среди ночи на проклятое место, пусть даже засыпанное обычной землей, – проговорил Крос, вглядываясь в темноту. – А еще я ни кутруба не понимаю, зачем нам при этом таскать на себе полный доспех и мечи. Я, например, ночного лихоимца запросто уработаю лопатой, если он рискнет поинтересоваться содержимым моего кошелька.

– Начальнику внутренней стражи виднее, – прокряхтел напарник Кроса, отягченный не в пример более серьезным грузом, чем его десятник. – К тому же в наших кошельках уже неделю пусто, словно в драконьих черепах, что висят над городскими воротами.

Стражник с радостью вообще помолчал бы, сберегая силы, но не уважить беседой непосредственное начальство значило непременно огрести проблемы в будущем. Которые, само собой, никому не нужны.

А начальство продолжало трепаться. Не иначе, страшно ему было, аж лопаты позвякивали раза в два чаще, чем положено при ходьбе. Хотя, может, это были плохо подогнанные латы. Или гнилые зубы Кроса, на которые искусный приезжий ювелир надел крохотные стальные шлемы. Скорее все-таки они – вряд ли десятник настолько обнаглел, что за доспехами перестал следить. Сотник, если узнает о таком, и плетей выписать может…

– У меня от этого места по шкуре мороз, – признался Крос, подтвердив догадку подчиненного. – Помнишь того оборванца, что мы недавно подобрали возле дома с разбитым фонарем над дверью? Люди говорят, это была тайная резиденция Чистильщиков Веры. А оборванец тот превратился в дракона и выжег ее дотла. Причем заметь, как выжег! Дома, что были рядом, остались целехонькими, а резиденция просто рассыпалась от жара, словно была слеплена из песка!

– Запретная магия огня, будь она неладна, – вздохнул напарник, больше переживающий не о сгоревшей резиденции Чистильщиков Веры, а о том, сколько еще ему переть на себе проклятущий мешок.

– И вот сегодня именно на этом месте нашему достопочтенному начальству приспичило закопать какой-то неопознанный труп. Ты что-нибудь понимаешь?

– Мое дело не понимать, а приказы выполнять, – не особо почтительно проворчал изрядно уставший стражник. Крос недавно в десятники выбился и сразу нос задрал до небес. Мог бы и сменить, покойники не самый удобный и легкий груз. Две лопаты-то на плече нести любой пацан сможет, невелик труд.

Почувствовав настроение подчиненного, Крос трепаться перестал и остановился. Начальник внутренней стражи приказал закопать тело в самом центре пустыря, но ничего, и на краю сойдет. А то, не ровен час, бросит стражник свою ношу, плюнет и уйдет. Задание-то неофициальное, и предъявить ему будет нечего. И спросят не с него, а с десятника. Хотя этот спрос, сейчас кажущийся весьма далеким, – дело пятнадцатое. А вот оставаться ночью в проклятом месте с трупом наедине, это насущное, от которого мурашки бегают под кольчугой и слегка постукивают стальные зубы.