Выбери любимый жанр

Проклятая благодать (ЛП) - Коул Тилли - Страница 57


Изменить размер шрифта:

57

Фиби думала, что ее дочь находится в безопасности в другой стране. Но я знал таких ублюдков, как Иуда, а этот мудак никогда ничего не делал просто так. Я сомневался, что она была там, где он сказал. Я должен был проверить.

— Она ведь уже мертва, не так ли? — уклончиво спросил он. — Если она из культа?

— Ее отправили в какой-то дом престарелых или типа того. Может быть, за границу? Куда пророк отправлял своих стариков умирать подальше от коммуны. По крайней мере, так он сказал. Не уверен, что это правда.

— Хорошо, — сказал Таннер. — Предоставь это мне. Я постараюсь что-нибудь раскопать.

— Спасибо, брат.

Я повесил трубку и откинул голову на подголовник, глубоко вздохнув и сделав еще глоток виски. В голове возникло выражение лица Фиби, когда я кричал ей в лицо, ее гребаные потерянные глаза и слезы, когда я вылетел за дверь, злясь на то, что она принесла все прошлое дерьмо к моей двери.

— Бл*дь!

Я завел двигатель. К тому времени, как добрался до хижины, я был абсолютно пьян, и моя голова чувствовалась на целую тонну легче. И самое главное, эти гребаные мысли отошли на задний план. Белый шум в моей голове, а не гребаные барабаны трэш-метала.

Схватив пакеты с едой, в которой мы даже не нуждались, я ворвался в дверь и застыл на месте. Фиби сидела на полу рядом с запертым шкафом. Хотя нет. Теперь с уже открытым шкафом, чье содержимое было разбросано вокруг нее.

Она даже не вздрогнула, когда увидела, что я стою в дверях и смотрю на нее. Она медленно подняла фотографию, которую я не видел уже много лет. Ту, что раньше занимала почетное место в этой хижине, копия той, что висела в доме Тины и Девина, прямо над камином.

— Это ты в молодости.

Фиби повернула фотографию так, чтобы у меня не было другого выбора, кроме как посмотреть на нее. Видеть каждое из улыбающихся лиц было многократным ударом прямо в сердце. Когда Фиби указала на мужчину, одетого в синюю форму морской пехоты, с выбритой головой и огромной гребаной улыбкой, я, бл*дь, перестал дышать.

— АК, это ты, не так ли?

— Я же говорил тебе не лезть в этот шкаф! — грозно ответил я.

Мои руки, державшие пакеты с едой, дрожали. Меня затрясло, когда раскаленный гнев пронзил меня насквозь. «Джемисон» испарился из моих вен, и я не мог оторвать глаз от этой гребаной фотографии.

— Сапоги, — сказала Фиби, не обращая внимания на то, что я стоял там, кипящий и сломленный.

Она провела пальцем по сапогам на фотографии, потом по сапогам человека, стоявшего рядом со мной. Того, на которого я больше всего не мог смотреть.

— А это вторая пара.

Когда ее дыхание сбилось, губы растянулись в грустной улыбке, а ее палец провел по лицу Зейна, его милому улыбающемуся лицу, я потерял контроль.

Я швырнул пакеты через всю комнату и услышал, как они ударились о стену. Содержимое рассыпалось по полу. Мои руки сжались в кулаки, пока я пытался сдержать раскаленную ярость, которая текла по моим венам.

Фиби, в кои-то веки безошибочно распознавшая грозящую ей опасность, вскочила на ноги и попятилась к двери комнаты. Ее загорелая кожа побледнела, когда я посмотрел на нее.

— Мне очень жаль, — сказала она, пытаясь найти ручку.

Слезы наполнили ее глаза, когда она проскользнула за дверь, как будто знала, какую боль эти гребаные снимки вызвали во мне.

— Мне очень жаль, АК, — сказала она из-за запертой двери.

Мои ноги словно приросли к земле, когда я увидел груду рамок и альбомов, которые уже много лет не видели дневного света. «Джемисон» валялся в дальнем конце кухни, целый и невредимый. Я взял бутылку и отбросил крышку в сторону, выпивая виски, как воду. Расхаживая по комнате, я пытался думать о чем-то другом, чтобы остановить мысли, которые пришли, когда я снова увидел эти лица.

Лица людей, которые значили для меня больше всего в жизни. Людей, которые были для меня всем… моим домом.

Не осознавая, что споткнулся — последствия выпивки — я попятился, и что-то хрустнуло под моим ботинком. Я замер и посмотрел вниз. Фотография, которую держала Фиби, стекло треснуло под моей ногой. Обнаружив, что она испорчена, я отступил назад и автоматически поднял ее с пола. Мой взгляд упал на фотографию, и из моего горла вырвался болезненный стон.

Моя рука снова задрожала, но теперь уже не от гнева.

Я отступал и отступал, пока не уперся спиной в стену. Мои ноги подкосились, когда я уставился на фото, уставился на нас всех, улыбающихся, счастливых, Зейна в моих руках. Я моргнул, когда мое зрение затуманилось, а затем слеза за слезой закапали на разбитую раму.

Крики «Ура!» эхом отдавались у меня в голове. Солнце, песок и кровь. Позволив рыданиям вырваться из моего горла, я прижал фотографию к груди. Когда снова посмотрел на ее, мой взгляд упал на сапоги. Эти гребаные сапоги. Стандартные сапоги военного образца.

Его сапоги.

Мои сапоги.

Бок о бок, как мы всегда планировали.

Я закрыл глаза, не желая возвращаться туда. Но я ничего не мог с собой поделать. Я слишком долго отталкивал эти воспоминания в сторону, и это дерьмо не могло остаться вдали…

Налетели F-15Е (американский двухместный истребитель-бомбардировщик, созданный на базе учебно-боевого истребителя F-15D), взорвали здания и нацелились на повстанцев. Боунс и я затаились, ожидая сигнала, чтобы уничтожить любого из оставшихся врагов. Двое. Их было двое, и я, не раздумывая, послал пули прямо им в головы.

Девин.

Мне нужно было добраться до Девина.

Сорвавшись с места, я побежал к зданию, где в последний раз видел его. Тела, как морских пехотинцев, так и повстанцев, были разбросаны по земле.

— Девин! — крикнул я, переворачивая тело за телом, ища своего брата.

Чья-то рука опустилась мне на плечо, пытаясь остановить.

Боунс.

Я оттолкнул его и возобновил поиски.

— Его здесь нет, — сказал я, когда дважды прочесал всю территорию.

Я резко повернул голову, сухой воздух прилипал к моей коже.

— Его здесь нет, черт возьми!

Мое сердце бешено колотилось, пока я продолжал искать.

Где же он? Где был мой гребаный брат?

— Ксав, — донесся до меня голос Боунса.

Я услышал в нем беспокойство. Каждый шаг к тому месту, где он стоял, был целой милей. Дым рассеялся, и я увидел, что мой наводчик держит что-то в руке. Фотографию. И я, черт возьми, знал эту фотографию. Я, бл*дь, снял эту фотографию. Зейн. Зейн в объятиях Девина.

Мои руки не переставали дрожать, когда я взял ее у Боунса и уставился вниз.

— Где он, черт возьми? — спросил я сквозь пересохшее горло.

Боунс сказал, что ни хрена не знает. По радио поступила команда перегруппироваться.

Боунс отвел меня к остальным, и мы слушали сержанта Льюиса. Повстанцы взяли в плен шестерых человек, включая лейтенанта Дейерса. Все время, пока Льюис — лучший друг Девина — говорил, я смотрел на улыбающиеся лицо племянника и смеющегося брата.

И я почувствовал это. Что-то в моем сердце подсказывало, что с этого дня все изменится. Я просто чувствовал это…

Мои ноги онемели, руки все еще сжимали фотографию. Я повернул свою пульсирующую голову в сторону и стал рыться в снимках, пока не увидел край того, который искал. Я вытащил фото из-под альбома. Края были порваны и опалены. Но улыбающееся лицо Зейна все еще приветствовало меня. Смеющаяся улыбка Девина все еще оставалась гордой. Я поднес его к носу и закрыл глаза. Все еще пахло этой гребаной пустыней. Вот тогда все изменилось. Я все еще слышал РПГ, крики врагов и морских пехотинцев… звук моей винтовки, стреляющей выстрел за выстрелом, Боунса, говорившего мне, что это были прямые попадания.

— Дев…

Я почувствовал, как мой желудок скрутило. Уронил голову и зарыдал. Я, бл*дь, рыдал и рыдал, слезы стекали на щеки и грудь. Я плакал, держа в руках две гребаные фотографии.

57
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело