Школа боевой магии. Том 1 (СИ) - Кун Антон - Страница 15

Шагнул, и ничего. Только темнота навалилась.

Я сначала испугался, а потом решил, что это мы в тень вошли. Всегда так бывает, когда с улицы в дом заходишь. Наверное.

Сердце стучало, как бешеное, колени дрожали. Я смотрел во все глаза, чтобы понять, что тут не так.

А там точно что-то было не так! Слишком обычный гараж! Вроде всё на месте: и прикрытая щитом смотровая яма, и инструменты на полках, и ящики с деталями, и канистры у стены, и зимняя резина в углу… И всё же, мне стало не по себе от этого места!

Я не спеша спустился до ровной площадки, прошёл немного вперёд и остановился. Я как будто почувствовал преграду впереди, но при этом никакой преграды не увидел.

И тут с громким мяуканьем в гараж забежал Дёма. Хвост трубой, шерсть дыбом. Подскочил ко мне и взлетел по штанине на руки. Я обнял его, а он мяукает так обиженно и ластится, трётся. А Григорий Ефимович ухмыляется в бороду.

— Ну что, — говорит Григорий Ефимович. — Все в сборе. Вот, ты хотел посмотреть, что тут… — и разводит руками, приглашая оглядеть гараж.

И если б я не видел, как сюда уводили парней с девицами и Арика, я бы уже развернулся и ушёл — ничего интересного там не было. Вообще! Кроме ощущения преграды там, где её нет.

Не знаю почему, но я протянул руку к несуществующей преграде, как к… В общем, так же как вчера, когда с Борей на тренировке с опорами работали.

В следующий миг гараж исчез. Растворился. Словно мои иллюзии в супермаркете, когда мы с Ариком развлекались.

Точнее, исчез не гараж, а гаражный антураж. Помещение-то осталось. Вот только размером оно теперь было побольше и… как какой-то пустой склад. Освещение вроде осталось то же — одна лампочка на потолке, но из-за того, что полки канистры и всё остальное исчезло, атмосфера стала другой — ещё более тревожащей. А тут ещё и дверь закрылась. В смысле, Григорий Ефимович нажал на кнопку пульта, и рольставни опустились.

— Ну что, Влад! Вот ты и увидел мою лабораторию, — сказал он, оглядывая пустые стены.

У меня от слова «лаборатория» мурашки по коже побежали. Сразу вспомнился учебник по биологии и рисунок препарированной лягушки. Только вместо лягушки, ну вы поняли…

Я стоял как дурак, не зная, что сказать, а Дёма решительно спрыгнул с рук и пошёл обследовать помещение. И именно это напомнило мне о цели моего визита, так сказать.

— Где Арик? — спросил я.

— С ним всё в порядке, — ответил Григорий Ефимович. — Но я тебя пригласил сюда не за этим. Ты…

— А я сюда пришёл именно за этим! — перебил я Григория Ефимовича.

Тот посмотрел на меня исподлобья, и вдруг засмеялся. А потом выдохнул:

— Отчаянный ты парень! Начисто лишённый инстинкта самосохранения. Но ты мне нравишься!

Я хотел ляпнуть про то, что он мне — нет. Но слова об инстинкте самосохранения заставили прикусить язык.

В результате, я стоял и таращился на него, а он нагло так рассматривал меня и усмехался в бороду. Аж мурашки по спине побежали. Одно успокаивало, что Дёма деловито обходил помещение, и никакого волнения не выказывал.

С другой стороны, Дёме-то что? Он котёнок. Кто ж котёнка обидит? Человеку в этом отношении гораздо сложнее

Григорий Ефимович молча смотрел на меня. Казалось, он от меня чего-то ждал, а я стоял и ничего не понимал. Я снова и снова оглядывал стены, потолок, пол.

Ну да, мне тут совсем не нравилось, и что? Арика по-любому нужно было выручать, вот только его тут не было. Зато был Григорий Ефимович. Он стоял и молча чего-то ждал.

Время шло, Григорий Ефимыч молчал. А я чувствовал себя полным дураком.

И вот на лице Григория Ефимовича начало проступать разочарование. И я понял, что ещё чуть-чуть и я никогда не увижу больше Арика, а может, и вообще больше ничего не увижу. И от этого мне сделалось как-то в тон этих голых серых стен.

Стоять я больше не мог, нужно было что-то делать, и я пошёл к Дёме. Решил так же, как и он, обследовать помещение, хотя, глупость же — чего тут обследовать, тут пусто.

В общем, я подошёл к стене, прикоснулся к ней и тут…

Это оказалась ещё одна иллюзия, такая же, как гараж, только тоньше. И я это понял, едва коснулся стены. Потому что в этот самый момент помещение стало ещё больше и…

То есть, сначала был гараж, потом пустой склад, чуть больше размерами. А теперь огромный средневековый каземат со сводчатым потолком и закутками, с кирпичными неоштукатуренными стенами. Поверх проброшен чужеродный тут провод, с которого свисала единственная лампочка. Только она и давала свет.

Я сразу понял, что вот это уже не иллюзия, теперь тут всё настоящее.

Стало понятно, почему это место наводило на меня ужас — я чувствовал, что тут не гараж и не склад. Не знаю, по эху что ли, или по запаху — что ещё можно ощутить, оказавшись внезапно в средневековом подвале, которого не видишь? А я ведь сразу, едва только вошёл в гараж, понял: что-то тут не так! Знать бы заранее, что это и не гараж вовсе, а вот эта вот хрень! Да ещё и Григорий Ефимович рядом…

Услужливая память подсунула, как Григорий Ефимович, не прикасаясь, откинул меня в микроавтобусе! И про ссадину на его скуле я тоже вспомнил. И про слова парней, что, мол, ударил и остался жив… И поневоле уставился на бородача, как кролик на удава. Потому что понял — трындец мне!

Да и у Григория Ефимовича вокруг пальцев начали проскакивать голубые искры…

И тут Дёма принялся мяукать. Да так громко! Его голос, отражённый в стенах, усилился многократно. И через минуту тут стоял такой мяв, что Григорий Ефимович, стряхнув искры с рук, заткнул уши и приказал мне:

— Уйми своего приятеля!

Если честно, то мне и самому уши давило, и я послушно направился к Дёме. Но котёнок выгнул спину, поднял на загривке шерсть и только усилил мяуканье. К тому же в его голосе появились обида и возмущение.

Это накрыло меня. Я увидел, что Дёма совсем не хочет, чтобы его уняли. Точно так же, как и я не хочу, чтобы Григорий Ефимович командовал мной.

Я тряхнул головой. Блин, неужели я тоже стал манекеном и пошёл исполнять приказанья Григория Ефимовича? Ну уж дудки! Спасибо Дёме, снова выручил меня.

Григорий Ефимович, видимо поняв, что я не подчинюсь, поднял руки и сказал Дёме:

— Всё! Всё! Обещаю, с твоим подопечным ничего не произойдёт! Не трону его! Слово даю!

И тут на полу вспыхнул белым огнём трилистник, вплетённый в круг, у моего отца на обереге такой же, триглав называется. И Дёма сразу же успокоился и принялся вылизываться, как ни в чём не бывало.

Эхо ещё какое-то время побродило между стен и всё стихло. Я облегчённо выдохнул, потому что это было, скажу я вам, жесть жестокая!

Как только наступила тишина, Григорий Ефимович нарисовал в воздухе такой же трилистник, как на полу и на противоположной от меня стене появилась дверь. Она открылась… сама!

Я попытался разглядеть что там, но свет туда не попадал, и за дверью мне виделась тьма.

— Иди сюда! — приказал Григорий Ефимович и из двери к нам кто-то шагнул.

Это был Арик! Он шагал, как кукла, не реагируя ни на что.

Естественно, я кинулся к Арику. Но перед рисунком на полу тормознул, потому что как-то наступать на него нехорошо, это как наступить на отца. Я обошёл светящиеся линии и побежал к Арику.

А он остановился и теперь стоял, как столб, и на меня не реагировал.

Я обернулся к Григорию Ефимовичу и увидел, что тот улыбается во все тридцать два зуба. Довольный такой. И говорит:

— Да! Это определённо ты! Так что, твой Аристарх мне больше не нужен.

Я офигел от его слов. В моей голове пронеслась картина, как Арика убивают, но Григорий Ефимович продолжил:

— Совсем отпустить, конечно, я его не могу, а вот учиться у нас — пусть учится! Глядишь, польза будет.

И я облегчённо выдохнул. Потому что вдруг осознал, что, пока жив, можно всё поправить, всё изменить. А вот если умер, то уже ничего изменить нельзя. Ну а мы с моим бандерлогом определённо были живы!