Как бы не так! - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/13
• Следующая

Около двенадцати меня разыскала Ася.

– Марина Сергеевна, – с видом профессионального заговорщика зашептала она, – сейчас звонили по поводу вашего…

– Хорошо, – пожала я плечами. – Должно быть, родственники нашлись.

Ася кашлянула и заметила виновато:

– Голос такой противный, спрашивал, пришел ли в себя…

Я насторожилась. Асины сомнения вдруг передались и мне.

– А ты что сказала?

– А я сказала, что по телефону справок не даем, и трубку бросила. А он опять звонит. Я ему: обратитесь к лечащему врачу.

– Правильно, – кивнула я, Ася улыбнулась.

– Боязно, Марина Сергеевна, – через минуту сказала она. – А эти, что у палаты должны дежурить, на посту сидят с медсестрами. А то курить уйдут, и на целый час…

– Указывать, где им сидеть, мы с тобой, пожалуй, не можем…

– Да уж… целый день языками чешут, а такие крутые, куда деваться…

– Ты повнимательнее будь, если что-то не так, сразу ко мне.

Беспокойство тугим клубком залегло где-то в левой стороне груди и больше не отпускало. В три часа в ординаторскую постучали. Я крикнула:

– Да.

Дверь открылась, заглянула Ася и сказала:

– Марина Сергеевна, тут родственник больного, спрашивает о состоянии…

– Проходите, – кивнула я, и он вошел.

– Здравствуйте.

Его глаза впились в мое лицо и проглотили его вместе с белой шапочкой на голове.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала я и стала перекладывать на столе бумаги. Мне требовалась как минимум минута, чтобы унять сердцебиение и прийти в себя. Тип, что сидел напротив, вызывал в моей душе смятение. Узкое лицо, узкие глаза, узкий рот. Хищный, как ястреб. Мне стало ясно: он именно тот, кого смертельно боялся мой подопечный.

Закончив с бумагами, я сложила руки, довольная тем, что они не дрожат, ободряюще улыбнулась и сказала:

– Я вас слушаю.

– Меня интересует Стариков Юрий Петрович.

Я подняла брови.

– Стариков… ах, да, первая палата. Он поступил без документов и лежал, так сказать, безымянный. Нам пришлось обратиться в милицию. Одну минуту… – Я стала вновь перекладывать бумаги. Он пристально наблюдал за мной. Не взгляд, а луч лазера. – Вы родственник? – спросила я.

– Да.

– Близкий?

– Ближе у него нет.

– Что ж… буду с вами откровенна… – Я прочитала десятиминутную лекцию, обильно снабдив ее латинскими терминами.

Он мог понять одно слово из двадцати, если, конечно, не был врачом. Врачом он не был, он был убийцей, я это кожей чувствовала. Внимательно слушал, надеясь, что я подавлюсь очередным труднопроизносимым словом и скончаюсь от удушья. Подобные слова – мое хобби, от них я не умру, так же как от его взгляда, как бы он ни старался просверлить во мне основательную дыру. Для моей кончины требовалось кое-что посущественнее.

Я обратила внимание на карман его пиджака. Он заметно оттопыривался и наводил на невеселые мысли. Я произнесла последнюю фразу, с сочувствием вздохнула и закрыла рот.

– Как он, доктор, выкарабкается? – разлепил узкие губы этот тип.

– Делаем все возможное, – пожала я плечами. – Но вы должны понять: врачи не боги. Он до сих пор не пришел в себя, и его состояние особого оптимизма не внушает.

– Но шанс есть?

Я опять пожала плечами.

– Шанс есть всегда. Более или менее значительный… В этом случае скорее менее… В общем, ничего обещать вам, к сожалению, не могу.

– Но надеяться-то можно? – не унимался тип.

Я пожала плечами в третий раз.

– Чудеса еще случаются…

– А взглянуть на него я могу? – хищно спросил тип.

– Он в реанимации, доступ туда закрыт, но вы можете увидеть его в окно. Идемте, – сказала я и повела его к первой палате. Он торопливо заглянул в окошко. Стариков Юрий Петрович лежал неподвижно, с голубоватой бледностью в лице и плотно сомкнутыми веками. Гостю он, должно быть, понравился.

– Он неплохо выглядит, – заверила я.

– Да уж… – как-то туманно ответил он, и мы пошли к выходу.

– А почему он к вам попал? – спросил тип. – Мы через «Скорую помощь» искали.

– Его доставила не «Скорая помощь», а какой-то водитель на своей машине. Обнаружил на лесной дороге.

– Адрес оставил? – жестко осведомился тип и поспешно добавил: – Надо бы отблагодарить человека.

«Уж как-нибудь без вашей благодарности», – подумала я, а вслух сказала:

– К сожалению, нет. Он не представился, а нам и вовсе не до расспросов было, требовалась срочная операция. Попробуйте дать объявление в газету, может, откликнется.

Идея ему не особенно понравилась, и правильно, откликаться на его объявление я точно не стану.

Заботливый родственник сказал «до свидания» и удалился, так и не поинтересовавшись, что же случилось с близким человеком: авария или внезапный приступ аппендицита. Да и зачем, он не хуже меня знал, что аппендицитом здесь не пахнет. Может, те пули, что я извлекала с таким старанием, именно он и послал в цель?

Я вернулась к первой палате. Охрана в образе мордастого парня лет тридцати тосковала на стуле.

– Вы уже сообщили своему начальству? – ласково спросила я.

– О чем? – удивился он.

– О том, что Стариковым интересовался очень подозрительный тип. Ася ведь вас предупредила?

– Ну… предупредила, – отозвался он. – А почему сразу «подозрительный»? Пришел человек о здоровье справиться… Детективы надо меньше смотреть.

Мне очень хотелось свернуть ему шею, думаю, у меня неплохо бы получилось. Я и помыслить не могла, что всего через несколько часов я приложу немало усилий, чтобы вернуть к жизни этого сукиного сына, сидящего передо мной в ленивой позе.

Посовещавшись с Наташкой, я решила, что интерес к моему «крестнику» на некоторое время должен поутихнуть. Как выяснилось, мы жестоко заблуждались.

Около восьми в отделении появился посетитель. Я спешила по делам. А он шел по коридору мне навстречу. Поначалу я не обратила на него внимания, идет себе человек в белом халате, как видно, навестить родственника… И вдруг натолкнулась на его взгляд. Тот «дневной» тип рядом с ним выглядел невинным младенцем. Сердце подскочило и забилось где-то в горле.

Я быстро огляделась: слишком много людей вокруг, чтобы он мог вести себя особенно нагло. Даже типы с такими сумасшедшими глазами не открывают без причины стрельбу.

Я проводила его взглядом, он уверенно шел к первой палате. Мне хорошо был виден коридор и пустой стул, на котором должен был восседать охранник.

– Молодой человек, вы куда? – окликнула я. – Там реанимация, посторонним вход запрещен.

В этот момент из третьей палаты появился медбрат с капельницей, преграждая ему путь. Тип притормозил, мазнул глазами вокруг и, не отвечая, пошел к выходу. Я предусмотрительно шарахнулась в сторону, съежившись под его взглядом до размеров булавочной головки. Мне расхотелось спрашивать, что он здесь делает. Впрочем, мудрость не свойственна одиноким женщинам, рожденным в год Свиньи, теперь мне это доподлинно известно.

Я бросилась искать охранника. Он шел из туалета, я подскочила к нему и машинально схватила за локоть.

– Только что в отделении был убийца…

– Серьезно? А вы откуда знаете?

– Вы бы видели его глаза…

– Вы бы видели глаза моей жены, когда я ей зарплату приношу…

– По крайней мере, не отходите от палаты.

– Что ж теперь, и в туалет нельзя?

Я покачала головой и пошла в ординаторскую. Наташки там не было. Я постояла немного, разглядывая линолеум, порванный в двух местах, и вернулась в коридор. Этот визит навел меня на мысль, что «крестник» мой до утра не доживет. Если я, конечно, не вмешаюсь.

Лестничная клетка отделяла хирургию от терапевтического отделения. Я направилась туда. Дверь терапии запиралась на крючок, я слегка ее подергала, и она открылась: фокус, известный всем в обоих отделениях. Лампы в этом крыле выключены, значит, палаты пустуют. Ближайшая ко мне «платная» с телевизором и душем была заперта, но ключ торчал в замке.

• Предыдущая
• 6/13
• Следующая