Председатель 5 (СИ) - Форд Крис - Страница 45

После их выступления, под всеобщие возгласы вышел Дедушка Мороз, да не один, а в компании своей внучки. Он окинул взглядом всех детей, одобрительно кивнул, затем погладил свою длинную белую бороду. Один удар тростью и заиграла музыка.

Началось представление длинною в час.

На любых организованных ёлках, дети всегда получали подарки, но самые лучшие, по мнению не только детей, но и взрослых, были именно Кремлёвские. Во-первых, туда входили самые лучшие кондитерские изделия, а вкусных шоколадных конфет было действительно много. Во-вторых, особая упаковка для подарка всегда оставалась уникальной для каждого праздника, благодаря чему, их, словно сувенир, хранили долгие годы.

И вот, Витька держал в руках красную полиэтиленовую коробочку в виде ключа, полученную взамен специального отрывного корешка билета. Он был такой большой, что мальчику приходилось держать его двумя руками.

Что было внутри, он пока не знал, но пока детей выводили на улицу, многие трясли заветный ключик, слушая как внутри двигаются конфеты.

Теперь же настала самая волнующая часть вечера. Детей вывели на площадь.

На дворе зима, на щеках радостных ребят выскочил красный румянец. Стоять на одном месте в ожидании родителей не вариант, так уж точно легко замёрзнуть и заболеть, так что детей попросили ходить друг за другом, образовав тем самым круг.

Родителям же оставалось найти своё чадо среди шагающих и схватив за руку выдернуть из толпы.

Многих этот момент пугал больше всего. Витька, как и остальные дети, боялся, что его не найдут. Народу на площади много, а он такой маленький и неприметный, но несмотря ни на что, он продолжал шагать следом за другими.

С невероятным волнением он наблюдал, как впереди идущих детей встречали родители. Такая встреча обычно сопровождалась эмоциональными объятьями, а когда страх отступал, все как один демонстрировали полученный подарок.

— Витя! Витя! — послышался крик слева.

Он повернулся и попробовал найти глазами среди толпы отца, но затем пришло досадное осознание, что голос принадлежал другому человеку, а звали вовсе не его.

Таких выкрикиваний было целое множество. Многие родители громко звали своих детей, но зачастую, привлекали не только внимание своих, но и их тёзок.

Время шло. С каждой секундой сердце мальчика охватывала тоска, смешанная со страхом, а плохие мысли о том, что его не найдут, даже и не думали покидать голову. Уже давно он не вспоминал детский дом, но почему-то именно сейчас, старые воспоминания взяли его за горло. Глаза заслезились, но в этот момент Витя взял себя в руки и сжимая красный ключик, тихо прошептал: «Он придёт. Он найдёт!».

Сердце бешено колотилось. Витя продолжал шагать, как вдруг почувствовал тяжёлую руку на своём плече. Он повернулся и увидел того, кого так долго ждал.

Я обнял дрожащего ребёнка и сказал:

— Наконец-то я тебя нашёл! Не замерз?

Он помотал головой.

Я взял его за руку, а подарок в виде красного ключа закинул себе под мышку. По пути в гостиницу, Витька со светящимися от счастья глазами, не замолкая, принялся пересказывать мне всё, что происходило на празднике. Ему пришлось рано повзрослеть. Сомневаюсь, что в детском доме или даже до, ребёнок смог погрузиться в беззаботность детства, но именно сегодня, как мне показалось, у него наконец получилось это сделать.

В Москве мы задержались ещё на два дня. Мне нужно было решить пару вопросов с моими поставщиками касательно планов на следующий год. А вместе с этим, мы решили с Витькой сходить в Мавзолей.

За всё время, он впервые высказал такое желание, и я решил, что почему бы и нет. Хотя у меня самого отношение к этому было двойственное.

С одной стороны, это несомненно одна из визитных карточек нашей Красной Площади, а с другой, как-то это не совсем правильно делать из человека экспонат и выставлять его на всеобщее обозрение, даже из идейных соображений.

Однако, как я понял, Витя интересовался мавзолеем чисто из научных соображений. Он снова зачитался какими-то книгами, на этот раз о древнем Египте и ему стало любопытно своими глазами увидеть эффект бальзамирования.

Долго мы здесь не пробыли, но уже на выходе меня ждала неожиданная встреча. Не только нам пришла в голову идея посетить мавзолей. Министр сельского хозяйства, Владимир Владимирович Мацкевич тоже пришёл сюда вместе с семьёй. Разумеется, я не мог не поздороваться.

— Рад вас видеть, товарищ Филатов, — обратился он ко мне, — очень вовремя вы приехали в столицу, я только недавно о вас вспоминал. Жду вас завтра днём у себя в кабинете, — заявил он так, что отказаться было совершенно невозможно.

На следующий день, оставив Витю в библиотеке, я поехал в министерство. Судя по довольному виду Мацкевича, ему и впрямь не терпелось со мной поговорить.

За столом, заваленным бумагами и документами, Владимир Владимирович улыбнулся мне:

— Александр Александрович, ну, как ваши дела? Слышал, в Новом Пути всё отлично.

— Трудимся потихоньку, Владимир Владимирович, и это даёт свои плоды.

— Ну, уж не скромничайте. Так потихоньку, что за вами не угнаться. Не удивлюсь, если большинство других председателей колхозов, вас уже сильно недолюбливает. Вы знали, товарищ Филатов, что ваше имя постепенно становится нарицательным? Я думаю, уже многие в ответ на свои оправдания по какому-либо поводу успели услышать, что-то вроде: «Ну у Филатова же получилось!»

— Что ж, я рад, что мои старания замечены.

Я пока не видел смысла активно участвовать в беседе, ждал, когда министр подойдёт к тому, для чего меня позвал.

Он кивнул.

— После засухи вы проявили себя как настоящий лидер. Самое время подумать о карьере вне вашего колхоза.

Так вот к чему он клонит. Я задумался, а он, тем временем, продолжил.

— Сейчас уже середина пятилетки, а у вас в Новом Пути всё схвачено. И ваши, скажем так, недруги, сбавили свой напор. Самое время продолжить политическую карьеру.

— Что вы имеете в виду, Владимир Владимирович? Сразу говорю, что в областное управление сельского хозяйства я не пойду. Скажу прямо, это бюрократия, которая в девяноста процентах случаев только мешает реальному сельскому хозяйству. Вот поставят меня там каким-нибудь Зам Замычем, и что я буду делать? А мне и в своём колхозе ещё есть чем заняться.

Мацкевич довольно ухмыльнулся.

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — перешёл он на «ты», — Зам Замыч значит не подходит? Даже если это зам министра сельского хозяйства СССР?

А вот это уже интересно.

— Вы что же это меня к себе зовёте? — уточнил я.

— Зову, — подтвердил он, — но тут, сам понимаешь, есть определённые требования, но для тебя это проще некуда. План семьдесят четвёртого года выполнишь, это даже не обсуждается. А ещё надо научную работу написать и получить учёную степень. Ну, с этим ты тоже легко справишься.

— Пожалуй, что так, — после недолгого размышления ответил я, — вот только это ещё не всё. Так просто бросить своё дело и уйти я не могу. У меня остались незаконченные дела. Нужно, как минимум, завершить объединение колхозов, присоединить к нам ещё один, а также создать систему, при которой всё будет столь же эффективно работать и без меня.

— И сколько времени тебе на это нужно? — сразу же уточнил Мацкевич.

— Думаю, до лета семьдесят пятого.

Министр кивнул.

— Это меня устраивает. Давай тогда сразу ещё пару вопросов обсудим. Я могу помочь с приемником, подберу толкового человека, не сомневайся.

Я покачал головой.

— Спасибо, Владимир Владимирович, но у меня уже есть надёжный человек в колхозе. Это наш парторг Илья Прохорович Мясов. Я в нём уверен, как в самом себе. Он хоть уже и человек в возрасте, но здоровье у него отменное. Болеет он только за наше дело. Всей душой. И он как никто другой сумеет обеспечить в колхозе стабильную бесперебойную работу.