Венсеремос! (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 43

— Вы коммунист? — включился в разговор Чучу Мартинес, помощник генерала.

— Да бог с вами, я касик, вождь индейцев, — выдал Вася и мысленно добавил «Виннету и Оцеола в одном лице». — А что, коммунистов у вас тоже сажают?

— Наоборот, — Торрихос взмахнул сигарой совершенно как Фидель, — коммунисты и социалисты пока что едут в одном с нами поезде. Но поезд веду я, и я решаю, на какой станции остановится.

— А должен решать народ.

Генерал открыл рот для возмущенной отповеди, но Вася успел раньше:

— Да, народ. Мы готовы поддержать вас, но где гарантия, что завтра не случится очередной путч? Социальные преобразования ненадежны, если зависят от единственного человека.

— Вы предлагаете чистку, как в Перу и Боливии? Вы знаете, я не люблю насилия, — пыхнул сигарой Торрихос, — именно поэтому приказал Национальной гвардии разгромить леваков.

— Вы не поверите, я тоже не люблю насилия, — Вася отставил кофе. — Если мы договоримся, то Хунта революционной координации берется удерживать радикалов от вооруженной борьбы.

— В чем вы сейчас видите свою главную цель? Ликвидация социальной несправедливости?

— Это в перспективе, сейчас главное — выпереть США из Латинской Америки, без этого никакой социальной справедливости не будет.

— Хм. Предположим, это удастся, — затянулся сигарой генерал, — но на освободившееся место придут японцы, немцы, французы, они что, лучше?

— Они тоже капиталисты, но не такие жадные. И у них нет чувства, что континент — их собственность.

Почти из-под дома вспорхнула яркая птица, разразившись гневным воплем — ее спугнул деловито притрюхавший из зарослей броненосец.

— Это, наверное, Пако, — выглянул в окно Мартинес. — Хозяева предупреждали, что подкармливают его фруктами.

Жизнь вокруг била ключом: орали птицы, мелькали шустрые обезьянки, в сетки на окнах стукались тяжелые, раскормленные насекомые… Жаль, что на рыбалку отведено всего два часа и кораблик просто не успеет добраться до островков, где в коралловых рифах живут морские черепахи и плавают акулы-молоты, а в летние месяцы резвятся горбатые киты. Благодатнейшая земля, и если у генерала получится все, что он планирует, качество жизни подскочит в несколько раз.

— Но американцы дают кредиты на социальные программы, — возражал Торрихос.

— И вы их проедите, а без развития промышленности их нечем будет отдавать. И добренькое американское правительство мгновенно превратит кредит в жесткую удавку.

— Да, — задумчиво протянул генерал, — приезжал тут один такой. Только он не от правительства, а от консорциума чикагских банков.

Вася поглядел ему в глаза — там играло нечто вроде любопытства, желания посмотреть, как противник в партии отреагирует на необычную подачу. Ну что же, подготовка от Че и Гильена и знание на пятьдесят лет вперед против твердых убеждений этого умного и волевого человека…

— Да, это красивый ход. Случись что — американское правительство не при чем, это требования частных банков. Но неужели вы думаете, что Белый дом позволит просто так отдать сотню миллионов долларов, которым вполне есть место в американской экономике, на социальные программы бог знает где? Такие вещи не делаются без одобрения администрации.

Они проговорили до полуночи — о кооперативах, образовании, башмаках, заводах, Канале, сургуче, американских войсках, капусте, рыбалке, партизанской тактике, королях… Спать Вася пошел с распухшей головой и сожалением, что континентальная революция все больше сводится к перелетам, переговорам и подковерным соглашениям. Хотя, наверное, так лучше — больше народу уцелеет.

На рассвете его разбудил дикий крик птицы и он несколько секунд тревожно таращился в потолок, соображая, где он и что это был за звук. Потом поднялся ответить на зов природы, натянул штаны и вышел на терраску. От миски, где лежали кусочки фруктов для броненосца, в кусты с недовольным тихим хрипом ушел сокол не сокол, но явно хищный птиц со здоровенным крюком шнобеля и белой шеей. Птицы вообще, по ощущению Васи, вели себя странно, но здесь тропики, здесь не Альтиплано.

Он вздохнул, но вместо покоя пришло чувство тревоги — точно как на руднике Йайагуа. Вася медленно и плавно перетек обратно за дверь, прикрывшись косяком. Он прислушивался и приглядывался, пытаясь понять причину тревоги. В зарослях хрустнуло, потом едва слышно лязгнуло железо и вроде бы кто-то выругался…

— Подъем! Тревога! — Вася тихо растолкал своих боевиков, панамских сержантов и послал одного из них будить генерала, а остальных за оружием.

Разбудить Торрихоса сержант не успел — по окнам загрохотали выстрелы. Вася пару раз пальнул в ответ, но отчаянно озирался — от его пистолета сейчас толку мало, а сержант с оружием не появлялся.

Сверху, в оранжевой пижаме, тапках, сжимая пистолет-пулемет, ссыпался генерал и тут же выдал очередь в окно. Нападавшие на секунду затихли и в гостинную ввалился сержант с четырьмя винтовками, одну из которых и всунули в руки Васе.

После очередной порции криков и пальбы по дому Торрихос скинул шлепанец и почесал пятку:

— Сейчас они просчитают время и попрут в атаку. У нас два пистолет-пулемета, четыре винтовки и четыре пистолета.

— Ну, чем богаты, — криво усмехнулся Вася.

— В пикапе сзади лежит пулемет.

Васю потряхивало от боевого азарта и он пополз было к двери во двор, но один из леваков остановил его:

— Вам нельзя, команданте, пойду я, только прикройте.

Стоило только приоткрыть дверь, за которой под легким навесом стоял припаркованный автомобиль, как по ней из зарослей загрохотали винтовки. Левак, предупрежденный Васей, остался внутри и во двор не совался. Касик, генерал и сержанты немного оттянулись внутрь гостинной и старались засечь, откуда палят нападавшие, а потом дружно выпустили туда по обойме. Под этот грохот левак удачно скользнул за пикап и, сидя на земле, копался с замками кузова, шипя ругательства под нос — пули снова полетели в его сторону.

Сколько прошло неизвестно, но он сумел открыть борт и сдернуть оттуда чехол с пулеметом.

— Сумку, сумку еще! — крикнул сержант. — Там патроны!

Это парня и сгубило — он приподнялся, ухватил сумку, но открылся и в него тут же попали два или три раза. Три или четыре шага он прошел на волевых, волоча за собой груз, но еще одна пуля догнала его у самой спасительной двери.

Его втянули внутрь вместе с сумкой и пулеметом, Чучу приложил пальцы к шее:

— Убит.

Вася чертыхнулся и настороженно спросил генерала, пока сержанты возились с пулеметом:

— А у них может быть М79?

— Нет, только у американцев.

— Ну слава богу, — выдохнул касик, — а то нас бы уже в совочек сгребали.

Заправить ленту и дернуть затвор они успели ровно в тот момент, как противник скомандовал атаку. Крики, выстрелы, звон гильз по полу, пустые пачки от «гаранда» и грохот пулемета над ухом…

Сержант высадил половину ленты и срезал человек пять, остальные успели кто залечь, кто метнутся в сторону и теперь отползали обратно, под прикрытие деревьев.

— Эй, Марко, — приказал пулеметчику генерал, — давай-ка вон в те кусты пару очередей.

Названный приподнялся, чтобы закинуть ствол на подоконник, вздрогнул и молча завалился назад с аккуратной дырочкой в виске.

Касик рыбкой скользнул к пулемету, собрался, вскочил и врезал по зарослям:

— Мать вашу сучью, дышлом крещеную!

И едва успел рухнуть обратно — снова со всех сторон полетели щепки, пыль, стекла и куски штукатурки, но пальба быстро закончилась. В тишине стало слышно, как стонет Чучу, зажимая предплечье.

«А вчера я переживал, что переговоров слишком много» — внутренне хмыкнул Вася.

Но переговоры состоялись и тут:

— Эй! Сдавайтесь! Солдаты национальной гвардии будут здесь через несколько минут!

— Кто это там гавкает?

— С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает командующий национальной гвардией генерал Торрихос! Слыхал, наверное?!

В джунглях на секунду воцарилось потерянное молчанье, потом кто-то завопил «Да что вы его слушаете! Это бандиты!», дальше послышалась возня, пара выстрелов, а потом раздался звук мотора военного грузовика, идущего от Чорчи.