Спанки - Фаулер Кристофер - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

— Ну вот, теперь к тебе перешла частичка меня самого, этого вполне достаточно, чтобы ты обрел уверенность в себе. А сейчас — давай действуй— И не волнуйся, я буду рядом и в случае необходимости выручу-

— Я в полной растерянности и не способен вымолвить ни слова.

— Ну что ж, тогда придется помочь тебе взять старт с места.

Спанки с силой хлопнул меня по спине и тут же исчез.

У меня в голове словно что-то вспыхнуло.

— Как мне представляется, — услышал я собственный голос, — пора уже перестать относиться к тексту пьесы как к чему-то незыблемому и неприкосновенному и вообще положить конец полной зависимости театра от сценария.

Я обвел взглядом сидевших за столом знаменитостей. Артур Миллер недовольно покосился в мою сторону.

Все остальные тоже насторожились. Я чувствовал, как на лбу у меня выступают капли пота, и был готов убить Спанки.

— Это сказал Арто, не так ли? — спросила очаровательная блондинка с короткой стрижкой, отправляя в рот кусочек лососины.

— Я... э-э… — Похоже, муза вложила в мои уста всего одну фразу, после чего навсегда покинула меня.

— Речь идет не о безоглядном перенесении на сцену современной разговорной речи, а о том, чтобы слова наилучшим образом передавали замысел автора, не так ли?

И это сказала, обращаясь ко мне, сама Эмма Томпсон. О Бог мой, она разговаривала со мной! Я принялся лихорадочно рыться в кладовой своей памяти в надежде произнести какую-нибудь мало-мальски умную фразу. Господи, да у нее же есть “Оскар”!

— Ну-ну, продолжай, — услышал я шепот Спанки. — Сейчас я подкину тебе еще кое-что.

— Мы не можем и дальше проституировать на идее театра, единственная ценность которого состоит в мучительной и одновременно магической связи с реальностью, — заявил я.

— А теперь я просто уверена, что вы цитируете Арто, — проговорила Эмма, грозя мне пальчиком. — Разумеется, он сошел с ума, хотя, возможно, это произошло именно потому, что тоже не устоял перед этой самой магической связью.

— А я просто обожаю театр жестокостей, — проговорила блондинка, доедая свою лососину. — Насколько я поняла, вы разделяете взгляды покойного Антуана, не так ли, мистер....

— Росс, Мартин Росс. Я... драматург-

— Прошу меня извинить, но я незнакома, с вашими работами.

Она собралась было снова заняться содержимым своей тарелки, но теперь я уже знал, что Спанки пристально наблюдает за мной, оценивая каждую мою реплику.

— Как и я, увы, незнаком с вашими, — дерзко парировал я.

К моему удивлению, она взглянула на меня и улыбнулась:

— Означает ли это, что мне удалось наконец отыскать в этом зале единственного человека, не видевшего мою Дездемону?

— Дорогая, — сказал Кеннет, — я уверен, что все уже имели возможность увидеть вашу Дездемону. До меня донеслось чье-то льстивое хихиканье.

— А вот этот молодой человек, судя по всему, не видел, — проговорила блондинка, томно протягивая мне руку то ли для поцелуя, то ли для рукопожатия. — Аманда Гилгуд. В настоящее время свободна.

Я поцеловал ей руку.

— Как мило с вашей стороны! — с придыханием произнесла она, слегка поправив декольте. — Скажите, мистер Росс, а не найдется в вашей новой пьесе местечка также и для меня?

— Откуда вам известно, что я написал новую пьесу? — спросил я.

— Иначе вы не были бы здесь. А сидели бы у себя дома и пыхтели над вторым актом. Кстати, о чем вы пишете?

Пришлось призадуматься. Я устремил глаза в потолок и, прищурившись, постарался изобразить необычайную сосредоточенность.

— Я ставлю цель показать атмосферу страха, в которой постоянно пребывает человек, живущий в большом городе, — ответил я.

— То есть никакой хореографии, — вставил Кеннет.

— Не говори глупостей, Кен, — пожурила его Эмма. — Он просто пошутил, мистер Росс. Уверена, что у вас получаются прелестные пьесы.

Она одарила меня чарующей улыбкой.

— С Бранахом у вас получился бы самый настоящий хит, — заметила Аманда, на которую мои слова явно произвели впечатление. — Скажите, а ваши пьесы способны вызвать у меня жуткие ощущения?

“Ты даже представить себе не можешь, насколько они будут жуткие”, — подумал я.

Пока проходила церемония вручения премий, мы успели опорожнить несколько бутылок шампанского, сопровождая каждый новый раунд аплодисментов глотком из “расклешенных” бокалов. По завершении торжественной церемонии мы, уже рука об руку, направились вверх по широкой лестнице — оказывается, нас обоих пригласили на торжество лауреатов. Я искренне надеялся, что Спанки все еще подстраховывает меня.

— Не хочу окунаться в очередную гулянку, — проговорила слегка заплетающимся языком Аманда. — Пойдемте со мной.

Взяв меня за руку, она двинулась по пустынному коридору в направлении отдельных кабинетов, явно стремясь уединиться подальше от остальных гостей. Как только она взялась за ручку явно уже знакомого ей служебного помещения, до меня начало доходить, что я одержал еще одну победу. Не успел я притворить за собой дверь, как ее рука уже оказалась у меня в брюках.

Затем, среди густых ароматов стирального порошка и освежителя воздуха, мы частично разделись, и Аманда с жадным вздохом нескрываемого сладострастия направила меня в глубь себя.

— Ну и ну, — проговорил Спанки, примостившись на одном из стеллажей для чистого столового белья. — Похоже, ты соблазняешь женщин уже без моей помощи. Получается?

— Черт бы тебя побрал, Спанки! Ты всегда появляешься не вовремя.

Лежа подо мной, Аманда исторгала сдавливаемые стоны, яростно нанизываясь на мой возбужденный орган.

— Она любит, когда ее связывают — это так, для сведения, на всякий случай.

— Ну уж нет, увольте. Мне еще только сексуальных извращений не хватало.

— И все же попробуй. Ты просто поразишься переменам в ее... э-э... энтузиазме. — С этими словами он протянул мне развернутую салфетку.

— Давай, давай, бери.

— Ну ладно.

Я обмотал запястья Аманды салфеткой и стал привязывать ее концы к проходившей у нас над головой трубе. Затея оказалась не из легких, поскольку в кладовке было довольно темно, и мне пришлось приподняться на цыпочки. Аманда повизгивала, точными движениями вгоняя меня внутрь себя, при этом ее зад с такой силой взлетал вверх, а потом обрушивался вниз, что вскоре с полок стеллажа на нас посыпались полотенца, салфетки и скатерти.

— Ну, что я тебе говорил? — донесся до меня из темноты смешок Спанки. Полки ходили ходуном, а мои гениталии, того и гляди, могли оказаться раздавленными под натиском ее вращающегося таза. Я опасался, что затяжная страсть Аманды, сопровождаемая грохотом и треском, привлечет внимание обслуживающего персонала. Когда она наконец отпустила меня, я также исторгнул из себя, причем прямо ей на платье, струю спермы такой невиданной мощи, что это шокировало нас обоих. Несколько секунд, пока я развязывал партнершу, тишину нарушало лишь наше разгоряченное дыхание.

— Милый, — со смехом проговорила Аманда, — ты даже не представляешь себе, насколько трудно очистить платье от мужского семени.

Я же был совершенно не способен вымолвить ни слова, словно чудом избежал гибели в автокатастрофе. Наконец я принялся дрожащими пальцами застегивать рубашку — после третьей бесплодной попытки Аманда пришла мне на помощь.

Спустившись с полки стеллажа, мы взглянули на себя в зеркало, и нас обуял безудержный хохот. Грим на лице Аманды размазался, волосы слиплись от пота, у меня же галстук съехал набок, а из ширинки торчал подол рубашки.

— Ты организовал поистине профессиональное представление, — проговорила Аманда, нежно целуя меня в ухо. — Ну так как, получу я роль в твоей пьесе?

— Да я в общем-то даже и не драматург, — признался я.

— Это ничего, — откликнулась она, — я тоже в общем-то не актриса.

— Ну, — спросил Спанки, когда мы шли через парк, возвращаясь домой, — что ты обо всем этом думаешь?

— Я и представить себе не мог, насколько это просто — заниматься любовью с красивой женщиной. Никогда бы не подумал, что такой человек, как я, может испытать нечто... подобное. Боже, а ведь я всегда был таким скромнягой!

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая