Близняшки для потерянного папы (СИ) - Свит Кэти - Страница 35

— Сонечка, девочка моя. — Чехов продолжает говорить нежным ласковым тоном. — Ты цела.

Он бросает многозначительный взгляд на Марка, затем переводит внимание на меня. На лице написана такая гамма чувств, что у меня на миг замирает сердце. Любовь и страх, нежность и сила, решимость и уязвимость. Все стало единым. Одно от другого не отличить.

Антош, как же я тебя понимаю… Сама едва держусь.

Чехов никак не может насладиться присутствием дочери рядом, почувствовать ее тепло, осознавать, что с ней ничего не случилось. И я его прекрасно понимаю.

После пережитого мы еще долго не придем в себя.

— Папа, да что со мной будет? — смеется малышка. У меня снова на глазах выступают слезы. Соня назвала Антона отцом. — Дядя Марк вон какой огро-о-омный, — разводит ручки в стороны, показывает на Савельева. — Разве кто посмеет меня обидеть, когда он рядом? — удивленно вскидывает брови.

— Никто, — подтверждает Марк. На губах играет улыбка, а глаза остаются серьезными. — Раз все целы и все живы, — хлопает в ладоши, осматривается вокруг, — предлагаю убраться отсюда. Желательно как можно дальше.

— Согласен, — не отрывая от меня пристального взгляда, произносит Антон. — Ты с девчонками едешь с Александром, — показывает в сторону мужчины, который сопровождал меня.

— А ты? — тут же встреваю. Я не хочу никуда уезжать! Мне нужно быть рядом с Антоном! С ним безопасно! Всегда.

— Я останусь здесь, — говорит твердо, но с нежностью в голосе. — Кому-то из нас нужно разгребать все то, что навалилось.

— Это могу сделать я, — предлагает Марк.

— И как ты объяснишь свое присутствие здесь? — с недоброй ухмылкой отзывается Чехов.

— Элементарно, — с важным видом заявляет Марк. — Приехал улаживать вопросы с бывшей женой, — стреляет в меня глазами. — А ее бах — и больше нет, — произносит злорадно. — Нет человека — нет проблем, — усмехается.

— Нет тела — нет дела? — вторит ему Антон. Едва себя сдерживаю, чтобы не закатить глаза. Начинается.

— Вы долго еще меряться будете? — перевожу взгляд с одного на другого. — Может, все же заберем Марусю и поедем отсюда? Захаров не дурак, он скоро приедет сюда.

— Не приедет, — отрезает Антон. — Гад слишком занят.

— Строит очередной план мести мне? — пытаюсь перевести все в шутку. Хотя смешного нет ничего. Напротив, все очень серьезно. И страшно.

— Думаю, ему немного не до этого. — Бывший муж задумчиво произносит вслух мысли.

— Почему? — удивляюсь. — Этот же провалился, — показываю на потушенное авто.

— А кто сказал, что он об этом узнает? — опасно сверкая глазами, отвечает Марк. — Он уже победу вовсю празднует. Обдумывает следующий шаг.

— Как отомстить мне, — вмешивается Антон.

Мужчины переглядываются. Я не совсем понимаю, что именно они имеют ввиду, но, судя по серьезному выражению лица каждого из них, явно ничего хорошего.

— Санек, — оживляется Антон. — Бери девчонок и вали к себе на дачу, — отдает приказ. Не спрашивает, не советуется, а лишь сухо и четко отдает указания.

Чехов снова становится самим собой. Прежним. Опасным, безжалостным и суровым.

— Антон, — шепчу. Но ему уже не до меня. Он поглощен проработкой плана и его реализацией.

Меня и Сонечку сажают в минивэн. Я только хочу возмутиться, как перед носом запирается дверь.

— Эй! — кричу, ударяю кулаком по стеклу. — Откройте! Немедленно!

Ответом мне служит полнейшая тишина. От собственной никчемности становится так плохо, что хуже просто некуда.

— Откройте дверь! — продолжаю кричать. — Приведите ко мне мою дочь!

— Мамочка, а где Маруся? — начинает хныкать Соня. — Она с папой, да?

— Да, — вру дочери, не моргнув и глазом.

— Эх, — вздыхает. Глаза полны слез. — Я тоже к нему хочу, — кусает губы. — Оказывается, это так здорово, — произносит мечтательно.

— Что именно? — не понимаю малышку. В голове так много мыслей, что я не в силах угнаться за ними.

— Когда у тебя есть папа, — фыркает. Смотрит на меня, как на самое глупое существо на планете. — Мам, ты чего? — удивленно подкидывает вверх брови. — Дядя Антон — мой папа. Я недавно узнала, — заговорщицки делится со мной информацией.

Глаза дочери так сияют, что невозможно оставаться в стороне. Тут же включаюсь в свою роль. Делаю изумленное лицо, закрываю рот рукой.

— Да ты что? — восторженно шепчу, кладу руку себе на грудь. — Ты не врешь? — игриво щурю глаза.

— Мамочка, это правда! — кивает с важным видом. — А Маруся — моя сестра, — говорит, не моргнув и глазом. А у меня внутри все переворачивается.

Вроде такие простые слова, а дышать послених становится нечем.

К машине кто-то подходит, открывается дверь.

— Мама! Мама! Мамочка! — В салон залетает Маруся, кидается в мои объятия. Плачет.

— Малышка, что случилось? — спрашиваю доченьку, а сама начинаю осматривать ее на предмет повреждений.

— Все хорошо, — всхлипывая, кидается мне на шею. Обнимаю ее, инстинктивно прижимаю к своей груди. Чуть крепче, чем планировала.

— Тогда почему ты плачешь? — наступает моя очередь задавать вопросы.

— Испугалась, — шмыгает носом. — Подумала, что ты меня тоже бросила. — От признания Маруси мое сердце рвется на части.

— Никогда! — отстраняю малышку чуть от себя, заглядываю в ее глаза, говорю с жаром. — Никогда даже мысли такой не допускай! Папа и я всегда-всегда будем рядом! Что бы в твоей жизни ни случилось!

— Правда? — спрашивает с робкой надеждой в глазах.

— Раз мама сказала, значит, правда! — твердо заявляет Антон. Оборачивается и смотрит на нас с водительского сидения.

Я удивленно взираю на него. Обалдеть! И когда только Чехов успел к нам вернуться?

— Все пристегнуты? — проходит взглядом по каждой из нас. — Поехали! Покажу вам чудное место.

— Какое? — тут же оживляются малышки.

— Вот приедем и покажу, — отвечает, трогаясь с места. — Марк все уладит, — поясняет, предупреждая мой вопрос. — Мы с ним обо всем договорились.

Осторожно, не привлекая к себе никому не нужного внимания, мы через дворовую территорию покидаем площадь. Молча смотрю в окно и наблюдаю, как зеваки расступаются перед полицейскими. Как свидетелей и случайных прохожих оттесняют от места взрыва. Как начинают допрашивать. Как посреди всего этого скопления людей стоит Марк, изображая вселенскую скорбь и горечь утраты.

— Вы решили объявить, что я погибла? — произношу на выдохе. Меня тут же начинает колотить крупная дрожь. — Вы в своем уме?! Вадим бросит все и прилетит. Сегодня же!

— Не кипишуй. — Антон моментально остужает меня. — Все будет в порядке. Верь мне.

— Верю.

Отвожу своих девчонок в загородный дом. Он совсем недавно стал принадлежать мне, я еще не до конца переоформил все документы. Пока все в процессе.

Здание построено, ремонт практически завершен. Осталось разобраться с мелочами, но это можно будет сделать в позже.

Особняк готов к проживанию. Даже часть мебели уже привезли. Жаль, что я не успел полностью все обустроить, но в свете нынешних событий это полнейшая ерунда.

Уверен, Крис понравится в доме. В конце концов, он строился в надежде когда-нибудь привезти ее туда.

Все годы, что заставлял себя не видеться с Крис, меня не отпускало стойкое желание построить дом. Я горел им. Искал участки, рассматривал готовые варианты, тратил уйму времени на подбор и просмотр земли, коттеджей, особняков. Только вот того, что нужно, не встречалось.

Я раз за разом разочаровывался. Стискивал зубы и снова искал.

И вот по чистой случайности нашел. Тогда, когда уже практически опустил руки.

При просмотре очередной подборки по интересующим параметрам наткнулся на скромное и сухое объявление о продаже земли. В нем не было ни лишней информации, ни чрезмерных и высокопарных слов. Самое обыкновенное объявление.

Но внутри меня щелкнуло. Я созвонился с владельцем, приехал на встречу. Стоило выйти из машины, увидеть предложенный вариант, как в тот же миг понял-оно!