Генезис (СИ) - "Василий" - Страница 47

Скрыть операцию совсем не получится, не говоря о том, что тогда не видать мне «Кузнечика», по которому понимающим людям всё станет ясно. На мой взгляд, единственный вариант здесь — нанести упреждающий удар, атаковать преступный мир самим, выбивая возможных мстителей. Или молить о пощаде и откупаться.

На последней мысли я фыркнул. Платить и каяться точно не буду. Однако и раскладов местного криминала не знаю. К тому же, они могут дотянуться до бабушки и прадеда, судя по тому, что рассказывает пленник.

А ещё, вероятно, окончательно испортятся отношения с семьёй Алисы. Они знают, как устроена оборона моего ангара, все технические характеристики и коды доступа «Скифа». Но не воевать же с ними? Смогу ли я вообще убить настолько хорошо знакомых людей?

Поморщившись, встал с подножки микроавтобуса, где сидел до этого, и зашагал в пещеру, где, на удивление, царила тишина. Пленник безжизненным куском мяса лежал на проходе, а напротив растянулся спящий следователь. Проверив языка, лишь покачал головой. Мёртв, судя по луже вокруг, от потери крови. Алексей вырубился от обезвоживания и усталости, а пленник то ли неудачно повернулся, то ли хотел доползти до Иванова. Так или иначе, он сорвал жгут на ноге и истёк кровью.

Видеокамера горела красным, сигнализируя о том, что запись ещё идет. Выключив хрупкий прибор, потормошил безопасника.

Ноль внимания.

Вздохнул, взял на руки и вынес наружу, устроив на сидение в машине. Закинул в яму труп и связался с Егоровым:

— Закапывай, Коля. И полетели домой.

Надолго сборы не затянулись, второй агент, после того как я его разбудил, уверил, что сможет водить машину. Егоров прижал к груди трофейную меху, и мы медленно полетели домой. Один раз на середине пути опустились, дав немного отдохнуть Егорову, а я пересел за штурвал аэрокара, сменив переоценившего свои силы службиста. Тем не менее, долетели.

Уже на подлёте к ангару в себя пришёл Иванов, огляделся и хрипло спросил:

— Что с пленником?

Я покосился в салон:

— На записи посмотришь. Ты вырубился, он сорвал жгут и истёк кровью.

Иванов потёр руками лицо и выругался. Да, косяк вышел. Но в его состоянии вести долгий допрос сложно. Не удивительно, что так вышло.

— Мы к тебе летим?

— Нет сил вас вести куда-то ещё. Не на таком грязном транспорте. Поужинаем, отдохнёте, а завтра будем решать.

Возражений не возникло. Полчаса спустя они уже жадно выпили воду, съели по тарелке супа и, смыв с себя вонь, грязь и кровь, завалились спать в выданные спальники. Их примеру последовал и Егоров, не менее вымотанный. На страже остался сидеть лишь я, переведя систему охраны в усиленный режим и обложившись энергетиками.

Через пять часов, которые я провёл за просмотром какой-то длинной мелодрамы, меня сменил хмурый напарник. Я, наконец, снял броню и отправился спать, радуясь, что эти длинные дни сидения в засаде закончились.

К счастью, за время отдыха никакого нападения на ангар не случилось. Безмятежно встретивший меня поутру Егоров протяжно зевнул и подвинул кружку с кофе. Я благодарно кивнул, потянувшись в ящик для вкусностей у стола.

Грешен, люблю всякую мелочь есть прямо на рабочем месте, а не ходить на кухню. Вытащив огромную баранку, довольно в неё вгрызся, запивая сладким напитком.

— Что делать-то будем, мелкий? Нам такой налёт не простят.

Я пожал плечами:

— Недостаточно данных. Когда мужики проснутся, тогда и обсудим, они знают больше. Если не хочешь ждать, можешь идти досыпать.

Пилот ещё раз зевнул, почесал небритую щёку, скептически посмотрел на кофемашину, скривился и согласился:

— Пожалуй, посплю.

Рад такому доверию. Ситуация довольно непредсказуемая и опасная, а пилот без раздумий оставляет всё на меня. Впрочем, Коля совсем перестал относиться ко мне, как к ребёнку. Пошутить на эту тему, бывает, шутит, но в серьёзных вещах не сомневается в моих силах. Подобное приятно.

Доев и допив, я неспешно переоделся в грязную спецовку, набрал тряпок, и, подхватив конец шланга от насоса, полез в трофейный доспех.

Высота «Кузнечика» восемь метров, масса пять с половиной тонн. В тесной кабине это сразу становится очень заметно — кроме пилотского ложемента тут ничего нет. Зато я неоднократно слышал, что кресло более удобное. Жаль, что сейчас не проверить, оно разрублено на куски и покрыто кусками сгоревшей плоти. Сам труп Егоров выкинул ещё на месте, отправив в ту же яму, что и других.

Неожиданно, в голове зашумело, накатила тошнота, вспыхнул страх. В панике подавшись назад, я забыл, где нахожусь, и сорвался вниз, чудом сумев ухватиться за скобу лесенки, пролетев всего полметра. На трясущихся конечностях скатился вниз и меня вырвало. А потом ещё раз, пока не осталась одна желчь.

Я отошёл в сторону и упал на лавочку возле входа в ангар, пытаясь унять дрожь в руках. Не думал, что остатки моей боязни огня распространяются и на вонь палёного мяса. Блин…

— Пирофобия? — отвлёк меня от самоедства вопрос Иванова, стоящего в дверном проёме.

Я сморщился, но кивнул:

— Она самая. Думал, уже победил. Не знал, что распространяется и на горелую плоть.

Следователь молча протянул мне бутылку холодной воды, и я, прополоскав несколько раз рот, сделал пару глотков. Потихоньку отпускало, а отмыть кабину придётся просить Егорова. Отстой…

— Как самочувствие? — решил я переключить неприятную тему разговора.

— Нормально. Есть сильно хочется.

— А, пойдёмте, приготовим, у меня там в морозильнике были фрикадельки…

Поставив воду греться и подготовив макароны, я стал готовить соус, попутно поинтересовавшись у безопасника, решившего помочь мне с готовкой:

— Что дальше будет? Наше вмешательство точно станет известно, да и вы канал поставок пыли не перекрыли.

До сих пор голодный мужчина захрустел морковкой и, отодвинув в сторону уже нарезанное, высказался:

— Язык много рассказал, раскручу канал поставки ещё дальше, чем предполагалось.

Я поморщился.

— Вы же понимаете, что я про то, что будет со мной и Егоровым? Мы теперь цель.

— Возвращайтесь домой, там вас не так легко достать, — пожал печами агент, закидывая овощи жариться в котёл.

— А то, что у нас чемпионская гонка на носу? Это ничего? Или бросить всё, продать доспехи и бежать домой, поджав хвост?

Они искоса на меня глянул и чуть заметно оскалился:

— Ты хочешь воевать с преступным миром? А кишка не тонка?

Он меня что — на «слабо» берёт? Сам втянул, сам накосячил, а я теперь виноват? Ублюдок загубил мне все планы на спортивную карьеру и спокойную жизнь!

Задавив вспыхнувшую злость, постарался безразлично ответить:

— Хочу, чтобы меня оставили в покое и не мешали жить.

В его глазах промелькнуло сочувствие, он покачал головой:

— Нет дороги назад, Гор, ты сам выбрал стезю убийцы. Можешь сколько угодно отрицать, но в тот момент, когда опустилась пила в руках, ты ведь чувствовал восторг от собственной смелости и крутости, верно?

Сжав губы, я ничего не сказал, вместо этого докинув в котёл к поджарке перец. К сожалению, он прав. Та жизнь, которой я живу на Титане, мне нравится: независимость, способность решать проблемы силой и даруемое этим ощущение свободы. А опасность лишь бодрит и мотивирует становиться лучше.

На этом общение увяло. Пока медленно доходил соус, проснулся второй агент, и мы сели за долгожданный завтрак.

В голове перекатывались тяжёлые мысли, грыз банальный страх за свою жизнь. Но, всё же, Иванов прав. Так что после обеда, за чаем, я опять поднял тему наркоторговцев:

— Мне нужны имена и адреса самых опасных угроз. Сколько людей могут выдвинуть, какое вооружение, степень подготовки и модификации бойцов.

Мужчины переглянулись, и Иванов медленно кивнул:

— Всё будет. И кстати, можешь забрать обломки нашей машины. Лишний морф не помещает.

Вечером проснувшийся Егоров сполоснул кабину «Кузнечика», залив туда немало ядрёной химии, и увёз безопасников в город, где они должны будут пересесть на свою машину и отправиться отчитываться перед своим начальством.