"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 69

Поднимаю голову от бумаг.

– Что у вас, Георгий Георгиевич? О, вы сменили свой полетный костюм!

Горшков несколько смущенно оправил генеральский мундир.

– Да, государь, Воейков выручил.

– Похвально, – кивнул я.

Кстати, первым моим повелением было назначение Горшкова помощником командующего императорской главной квартирой. Он сопротивлялся как мог, и мне удалось его уговорить лишь пообещав, что это все временно, пока ситуация не устаканится. Я его понимал. Променять небо на пыль канцелярии штука неприятная, знаю по себе. Так что я его назначил помощником Фредерикса, а фактически временно исполняющим его обязанности. Попутно произвел Горшкова в Свиты его императорского величества генерал-майоры, потому как полковник не мог занимать подобную должность. Да и заслужил он, честно говоря.

Вот только моих императорских вензелей на погонах у него пока нет. Как, впрочем, и нет утвержденного образца моих вензелей. Надо будет озаботиться этим моментом.

Горшков кашлянул и доложил:

– Телеграмма от Лукомского. Справляется о планах Верховного Главнокомандующего относительно прибытия в Ставку.

Я задумался. Точнее, продолжил обдумывать этот вопрос, решения которого я пока не нашел. Нет, возвращение в Могилев выглядело вполне логичным, спору нет. Стать во главе армии нужно фактически, а не только на бумаге. Это с одной стороны. А с другой был вопрос времени. Тратить столько часов на переезд и находиться без связи в моих условиях было недопустимо. Да и предполагал я, что после моих хитрых заходов центр событий переместится в Петроград, а ехать туда поездом вообще нереально. А посему…

Петроград. 28 февраля (13 марта) 1917 года

«…Повелеваем всем верным Нашим подданным принять присягу в верности Нам и Наследнику Нашему, Его Императорскому Высочеству Великому Князю Кириллу Владимировичу, которому быть и титуловаться Наследником Цесаревичем, доколе Богу угодно будет благословить Нас рождением Сына – законного Наследника престола Российского…

…Вознося горячие молитвы к престолу Вседержителя об устроении и успокоении на Святой Руси Нашей, сим Манифестом объявляем Мы всем верным Нашим подданным о твердом Нашем намерении исполнить чаяния народные о справедливом обществе, о народном самоуправлении, о настоящей крестьянской земельной реформе, об особом наделении землей и льготах для фронтовиков-защитников Отечества и прочие чаяния.

Для подготовки и принятия требуемых для реформ законов и избрания народного правительства Мы повелеваем созвать заседание Государственной думы 1 марта 1917 года…»

Родзянко в сердцах швырнул бумагу на стол. Чем больше он вникал в суть того, что от имени Миши изложили в Манифесте о его восшествии на престол, тем больше Михаил Владимирович находил в нем двойное и тройное дно почти у каждой фразы. Особенно если приложить рядом текст, полученный от новоиспеченного генерала Горшкова про личную ответственность Родзянко за исполнение высочайшего Указа о созыве заседания Думы.

Нужно признать, что те, кто стоял за созданием Комитета, а теперь стоит за новоявленным императором (ну не допускать же, в самом деле, что Миша самостоятельная фигура!), сработали быстро и эффективно. Как и предполагал Родзянко, вероятнее всего, Николай Второй все время находился в их руках или его перемещение заговорщиками жестко контролировалось. И, видимо, неслучайно прежнему царю не удалось уехать дальше Орши. А это значит, что план тех, кто стоит за Мишенькой, предусматривал принципиальное недопущение возможности того, чтобы Николай мог оказаться в местностях, где мог быть взят под арест или просто блокирован силами, верными новым петроградским властям, а следовательно, их план предусматривал и такие возможности, как та, что августейшая семья в Царском Селе может быть использована в качестве заложников.

Фактически нужно признать, что они, видимо, предусмотрели то, чего сам Родзянко предусмотреть не мог. Одобряя посылку отрядов в Царское Село, он предполагал взятие под контроль вокзала и блокировку железнодорожного сообщения с Петроградом, для недопущения прибытия с этой стороны войск в столицу. Но местные товарищи в смычке с прибывшими из Питера агитаторами неожиданно для Родзянко заинтересовались лишь августейшей семьей.

Насколько понял сам Михаил Владимирович, идея этого захвата родилась, можно сказать, случайно, поскольку штурм хорошо укрепленного вокзала, удерживаемого войсками Кирилла Владимировича, представлялся им крайне трудным и опасным, а из Александровского дворца как раз пришло известие о том, что Александра Федоровна повелела своему Конвою не оказывать сопротивления в случае штурма и огонь по нападавшим не открывать. После получения таких сведений выбор объекта атаки был очевиден, поскольку ни на какой бой распропагандированные и утратившие дисциплину революционные солдаты не годились. То есть, как, усмехнувшись, подумал Родзянко, императрица, запретив открывать огонь, сама подписала для своей семьи приговор. Что ж, взбалмошная и недалекая Александра Федоровна была верной себе до самого конца своего пребывания в статусе императрицы Всероссийской!

Однако одновременно с этим она подтолкнула мужа к отречению, поскольку тот отрекся фактически сразу после происшедшего в Царском Селе. Во всяком случае, Михаил Владимирович был уверен, что этот факт был важнейшим аргументом убеждения со стороны тех, кто стоял за Комитетом, во время принуждения Николая Второго к отречению. Ведь не мог же царь отречься просто так, это совершенно противоречило его характеру!

Но как бы то ни было, теперь в России сложилась совершенно новая политическая ситуация. Взошел на престол новый император, и те, кто за ним стоит, уже доказали, что политика от имени нового царя может быть жесткой, решительной и, самое неприятное, непрогнозируемой. Да и как тут спрогнозируешь, если не представляешь себе, кто же за этим Михаилом Вторым стоит на самом деле!

Единственной логичной ниточкой, за которую Родзянко, как, ему казалось, вероятно, размотал этот клубок тайн, была личность Горшкова, поскольку уже было известно о том, что вез Михаила Александровича на аэроплане из Гатчины в Могилев именно Георгий Горшков. Именно Горшков сопровождал его на встречу с Николаем Вторым в Ставку. Именно полковник Горшков вез великого князя на «Илье Муромце» в Оршу, где Михаил принял отречение брата. Именно Георгий Георгиевич Горшков был в числе первых, кто принес присягу новому императору. Именно Горшков стал фактическим распорядителем дел в Министерстве императорского двора и в императорской главной квартире. И, наконец, именно новопроизведенный в генералы Горшков шлет Родзянко телеграммы с угрозами от имени императора!

Нет, предположить, что какой-то летчик, пусть и прославленный герой, может быть именно тем, кто дергает за все нити в этом деле, было бы чрезвычайно глупо и недальновидно. Нет, конечно же, это не так. Но очень похоже, что именно Горшков обеспечивает связь между Михаилом Александровичем и теми, кто стоит за этим всем. И возможно, что именно Горшков проводит в реальности политику таинственного закулисья от имени нового императора.