Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство - Серегина Наталья - Страница 23

Рот — очень сакральная часть человеческого тела, хотя бы из-за того, что он воспроизводит слова, рождает их: «Слово не воробей: вылетит — не поймаешь». Слова «рот», «зубы», «уста», «целовати» и «лобзати» (от «лобзь» — «губа») известны по древнерусским памятникам с XI века, слово «губа» более позднее (XVI век), а глагол «лобзатися» (ласкать друг друга), как считают некоторые исследователи, и вовсе появился в XVII веке[168].

Если «поцелуй» подразумевал невинность отношений, обозначение доброжелательности, благоволения — этакую общепонятную чистую ритуальность, то «лобзание» имело явно сексуальную окраску: лобзающиеся могли себе позволить и «губами плюскати» (чмокать), и даже «влагать язык» в чужой рот (исполнять так называемый французский, или татарский, поцелуй). Последнее до недавнего времени сельское население, да и городское тоже, воспринимало как эквивалент коитуса. Но если похотливые поцелуи осуждались и приравнивались к грехам, то ритуальное целование, хоть, несомненно, и содержало элементы эротики, было широко распространено на Руси. Один из самых торжественных обрядов, конечно, поцелуйный. Путешественник и дипломат Яков Рейтенфельс в 1670-х описывает его так:

В XVII веке было принято целовать друг друга при встрече не только в Пасху, но и в течение сорока дней между Пасхой и Вознесением. В Западной Европе, где такой традиции не водилось, это воспринимали как обычай, характерный исключительно для русского православия.

Кроме того, поцелуем завершали прощание с покойником или тем, кто уже на пороге смерти; этот обряд соединял в себе прощание, прощение и заверение в вечной взаимной любви. Уже упоминавшийся здесь Петр Петрей де Ерлезунда в 1610-е годы наблюдал, как «подходят к гробу родители покойного, братья, сестры, жена, дети, друзья, родные и все присутствующие, целуют его на расставание, прощаются с ним, потому что дольше ждать ему нечего, а пора и в дорогу».

Обычай целовать умершего при прощании сохранился до сих пор.

В традиционной культуре поцелуй обладает сильными магическими свойствами. В Калужской губернии, чтобы защитить скот от падежа, животных целовали в лоб. У сербов женщина, до того терявшая детей, своего новорожденного ребенка тут же целовала, уберегая его тем самым от порчи. А обычай поцеловать в ушибленное место и подуть на него — чтобы успокоить, «излечить» малыша — известен по сей день[171].

Одно из наиболее серьезных прегрешений, совершаемых руками, — рукоплескание. Еще в ХVI веке отцы церкви осуждали «рукоплещавание», которым сопровождались народные празднества. В материалах Стоглава (1551) читаем: «…начнут скакати и плясати, и в долони бити, и песни сатанинские пети»[173]. Пример 1422–1425 годов: «…игумены и попы возбраняют вам от игрищ неподобных диавольских, от плескания: зане тая игрища неподобственная — эллинская суть»[174]. То есть хлопания (удары) в ладоши церковь рассматривала как «эллинские» и потому сатанинские развлечения. В челобитной 1636 года есть такой пассаж: «В седьмый ж… четверток по Пасце собираются жены и девицы под древа, под березы… и поклонясь березам, и оучнут походя песни сатанинския, приплетывая пети и дланьми плескати, и всяко бесяся»[175].

Ортодоксальная церковь всегда боролась с этой традицией. У Иоанна Златоуста есть проповедь против аплодисментов в храме. Игумен Памфил в 1505 году осудил рукоплескания в ночь с 23 на 24 июня[176] как сугубо языческие. Крестьянство расценивало битье ладони о ладонь как имитацию полового акта: «Долонь о долонь бють — это грешно, это черта радувать, Бога дразнить… Это так, как мужик с бабой спять. Вот эдак-то в ладоши бить»[177].

А вот рукопожатие у славянских племен было ритуальным жестом. Так, в 968 году русский воевода и печенежский князь заключают мир, подавая друг другу руки. В русской традиции «ударить по рукам» обозначает заключить сделку. Рукобитьем назывался отдельный ритуал свадебного чина[178]. При встрече русские обменивались легким рукопожатием — скорее даже прикосновением, — при этом говорили: «Права рука, лево сердце», то есть, несмотря на то что пожимают правую руку, приветствие идет от чистого сердца. Умывать руки считалось необходимым после соприкосновения с покойником, после родов, даже после общения с иноверцами, а также перед едой, поскольку люди были уверены, что вместе с пищей в человека может попасть и «нечисть». Если ели в поле, руки за неимением воды могли вытереть и землей, приписывая ей такую же очищающую силу.

Поскольку раздел наш посвящен телу именно женскому, рассмотрим также и самую тайную, мистическую ее часть.

У русского народа для женских гениталий были краткие, но емкие названия, которые сейчас считаются неприличными. Почему емкие? Потому что использующиеся сейчас анатомические термины: вульва, влагалище (вагина), клитор — характеризуют лишь отдельные части той системы, которая в прошлом воспринималась как единое целое. Наружные половые органы (вульва) никогда не отделялись от внутренних (влагалища). Мы же для удобства будем в основном называть эту цельную систему вагиной.

На Руси полагали, что вагина живет собственной жизнью, что она не подвластна воле женщины, а порой и сама подчиняет себе хозяйку полностью (помните, в средневековой Европе считали, что истерию вызывает блуждание матки по телу?). В русских сказках вагину сравнивают с геенной огненной (об этом, кстати, писал и знаменитый русский филолог Измаил Срезневский)[179]. С женскими гениталиями непосредственно связаны процессы совокупления и рождения, а потому из русского фольклора вырисовывается картина Великой вагины, которая поглощает мир (этот символ смерти нашел отражение в образе зубастой вагины — vagina dentata), а потом рождает его[180]. С вагиной рождающей связан и культ Рода и рожаниц — древнейших божеств славян.