Вперед в прошлое! (СИ) - Ратманов Денис - Страница 24

— Что-что… разборки, — проворчал я, глядя на низвергнутого Синцова, свернувшегося калачиком.

Завучиху звали Роза Джураевна, она вела английский у 8-«А» и в средней школе, злоупотребляла спиртным и отличалась несдержанностью, могла и ударить. Но не сегодня. Или просто слишком много зрителей.

— После уроков — к директору! — припечатала она, села на корточки и похлопала Синцова по спине, но он продолжал прикидываться ветошью.

— Он притворяется, — резюмировал я, наклонился и зловеще прошипел: — Считаю до десяти. Если продолжишь симулировать, башку проломлю, а мозги по полу замажу. Раз, два, три…

Под удивленным взглядом завучихи он поднялся и попятился, а я прорычал, скалясь:

— Call me crazy Paul! — Я обернулся к одноклассникам и указал на Раенко. — Вот как надо, а вы — дойное стадо. Ссыкливое и мычащее.

Наташка наблюдала за мной, глазам своим не веря. Улыбнулась и с гордостью произнесла:

— Молодец, брат! Так их! — Она окатила презрением моих одноклассников, проблеяла, и получилось точно, как у козы.

Язва и малолетняя змеюка Наташка, с которой мы друг друга не переносили и даже дрались, мной гордится. Можно ли считать это достижением? До последних своих минут я считал ее неисправимой и конченой, а она оказалась вполне нормальной девчонкой.

Получив свою дозу пятерок, после третьего урока, когда все наши пошли на физру, я спустился к директору, постучал, подергал: было закрыто. Расписание рассказало мне, что у него еще один урок у восьмого «А». Я прокрутил на пальце брелок с ключами от Илюхиной квартиры. Идти к нему домой пять минут, обратно пять минут. Успею аж бегом.

Прозвенел звонок, и я из пыльного школьного коридора вывалился в весеннее чириканье и благоухание. И кудахтанье: Бимка гонял облезлую рыжую курицу. Наверное, старую, потому что вместо песка из нее сыпались перья.

Хорошо-то как! Голова чуть ноет, но это ничего. Я целенький, юный и здоровенький! Мне жить еще о-го-го! Жизнь такая яркая, такая пока еще беззаботная! Ух!

Я помчался вприпрыжку, но травма отозвалась тупой болью, и пришлось замедлиться. Казалось, и солнце, и проезжающие машины, и прохожие, и даже кошки мне улыбаются, а деревья машут свежими лаковыми листьями, благословляя на счастливую жизнь.

Дом Илюхи возвышался над частным сектором и казалось, что вот он, рядом, но напрямую к нему было не пройти, следовало сделать небольшой крюк. Самый лучший дом в поселке, все его обитателям завидовали, там большие балконы и у всех телефоны.

Во дворе толстая тетка выбивала ковер. В песочнице копошились малыши под присмотром попивающих пиво папаш. Недалеко от Илюхиного подъезда ошивался стремного вида лысый гопник в сиреневом спортивном костюме. Проводил меня равнодушным взглядом и сел на корточки.

Поднявшись на пятый этаж, я сунул ключ в замочную скважину, попытался провернуть ключ. Не получилось, потому что дверь была открыта.

Взломана.

И тут восприятие изменилось: накрыло тревогой, и мир рассыпался на пиксели. Так уже было, когда меня чуть не задавил автобус и едва не убили Руся с Зямой.

Это что же, гомеостатические мироздание сопротивляется и пытается отторгнуть чужеродный элемент? Или предупреждает о смертельной опасности?

Я привалился к стене, перевел дыхание. Вспомнился гопник внизу, он стоял на стреме и должен был свистнуть, если появятся хозяева. Меня он не знал и потому не поднял тревогу. Его подельник или подельники сейчас обносили Илюхину квартиру, оттуда доносился грохот.

Так-так-так. Как же правильно поступить?

Если подниму шум, меня поймают и убьют, они сильнее. Постучать к соседям? Так они вряд ли пустят меня к себе — время-то неспокойное, зачем рисковать? Если побегу к телефонной будке, то, пока приедет наряд, воры все вынесут.

Черт! Придется рисковать….

И тут я кое-что вспомнил. И улыбнулся.

Память нарисовала швабру, медную трубу, таз с разбитой плиткой и топорик, стоявшие возле выхода. Только бы это все не убрали!

Дверь открывалась внутрь квартиры, ручка была прямоугольной, прикрученной с двух сторон. Сколько она продержится, если вставить швабру с трубой и заблокировать дверь? Сколько продержатся петли? Если грабителей двое, дверь они вынесут на раз-два.

Лучше об этом не думать. Я тихонько приоткрыл дверь: о, счастье! Труба и швабра, на которые я рассчитывал, были на месте, и я их вытащил, подумал и прихватил топорик. Потрошащие квартиру воры этого не заметили, они были в спальне.

Теперь — так же тихо заблокировать дверь. Швабра. Теперь труба. И топориком зафиксировать… как туго идет, но это хорошо, не вывалится, когда они начнут ломиться наружу.

Сделано. Теперь нужно найти союзника, и придется хитрить. Я спустился на этаж ниже, позвонил в квартиру под Илюхиной и сделал тако лицо, словно за мной черти гнались. За дверью завозились, и строгий женский голос спросил:

— Тебе кого, мальчик?

Я сложил руки на груди и взмолился:

— Мне нужно срочно позвонить, пожалуйста… Бабушке плохо! Сердечный приступ… Скорее!

Щелкнул замок, и меня встретила тетка в бигудях, ну просто ожившая карикатура злой жены, вылезшая из журнала «Крокодил». Я переступил порог и сказал, указывая наверх:

— Квартиру Каретниковых грабят. Милицию! Срочно.

— Ой, батюшки! — только и воскликнула она.

Не разуваясь я шагнул к телефону… такому, советскому, где нужно совать пальцы в дырки и крутить диск, а он — тр, тррр.

— Мужчины в доме есть? — спросил я у тетки, набирая «02».

Она помотала головой.

— Плохо, — резюмировал я, и как только на линии раздался щелчок, заговорил: — Здрасьте. Ограбление. Пишите адрес… В квартире предположительно двое, еще один караулит во дворе. Срочно приезжайте, дверь я заблокировал, но долго она не продержится.

— Вызов принят. Наряд будет в течение получа…

— Вашу мать, до участка двести метров! — заорал я. — Меня зовут Павел Мартынов, я сын Романа Мартынова и сейчас пойду отгонять воров, и если со мной что-нибудь случится, вы ответите перед капитаном…

Дежурный заблеял, что никого нет на месте. Я гаркнул:

— Есть вы, и этого достаточно! — Повесив трубку, я повернулся к испуганной женщине. — Звоните туда, где есть мужчины. Зовите подмогу — менты сказали, что скоро не приедут. Срочно!

Подойдя к окну кухни, я выглянул во двор. Гопник словно почуял мой взгляд, запрокинул голову, прикрывая глаза рукой. Понятно, что он меня не увидит, но инстинктивно хотелось шарахнуться.

Здесь нет опасностей, как на войне. Меня не караулит снайпер, вокруг не рвутся снаряды. Но и я — не матерый мужик, а не слишком прокачанный подросток, и злая случайность может отнять мою жизнь, так что не стоит забывать об осторожности.

— Федя, — донесся голос хозяйки квартиры, говорящей по телефону. — Федь, тут Каретниковых грабят, помочь надо… Ага… Вилы, вилы бери.

Снова затрещал телефонный диск, теперь женщина обратилась к кому-то другому:

— Саш, Каретниковых выносят… Да не вперед ногами. Грабят! Помощь нужна. Жду.

Тетка прижимала ухом трубку к плечу, а сама одной рукой лихорадочно раскручивала бигуди, а второй набирала номер: тррр, тррррр, трррр.

— Костя! Скорее! Каретниковых грабят. Не знаю сколько. Мальчик пришел, сказал, дверь заблокировал.

Я открыл дверь на лестничную клетку, чтобы слышать, когда воры начнут ломиться из квартиры Каретниковых, только отошел от порога, как услышал удар. Следующий был сильнее. Началось.

Метнувшись в кухню, я из окна посмотрел на гопника, стоящего на стреме. Тот курил сидя на корточках и наверх не смотрел, а там, наверное, подельники делали ему знаки, чтобы бежал спасал. В открытую они этого сделать не могут, чтобы не всполошить соседей. Докурив, гопник все-таки запрокинул голову, вскочил и метнулся к подъезду.

— Твою налево! — воскликнул я и обратился к тетке: — Топор есть? — Она помотала головой, прижимая руки к груди. — Бита? Тоже нет. Швабра? Быстро мне ее!