Совок-8 (СИ) - Агарев Вадим - Страница 28

При этих его словах Лидия Андреевна Зуева очень мило покраснела. А коллеги совсем не по-товарищески, заулыбались.

— Я-то тебя, прохиндея, давно уже понял! — похоже, что Алексей Константинович сегодня, вставая утром с постели, ступил не на одну, а сразу на обе ноги. И обе они оказались не те. — Ты мне поясни, ты кем себя возомнил, Корнеев? — прикурил новую сигарету от еще непогасшего бычка рассерженный шеф, — Ты думал, что я не решусь спросить у Дергачева, что, как и почему? Ты думал, прокатит твоя шняга?

Не дождавшись от меня какой-либо реакции, Данилин перегруппировался мыслями и зашел с другой стороны.

— Говорят, что ты вчера среди бела дня по райотделу пьяный и расхристанный разгуливал? — приступил к моему следующему смертному греху майор-инквизитор, — Чего молчишь? — он глубоко затянулся и выпустил из себя весь дым в помещение, — Жаль, что мне слишком поздно об этом доложили! Ты ведь сейчас в этом безобразии уже не признаешься, а, Корнеев? — с сожалением и долей надежды оглядел меня начальник.

— Так точно, товарищ майор, не признаюсь! — не стал поваживать я руководство на лёгкую добычу, — Неправда всё это! Гнусные инсинуации! — сходу отмёл я беспочвенные наветы лживых доглядчиков и доносчиков.

В дверь кабинета постучали со стороны группы учета, выполнявшей параллельно еще и функции приёмной.

— Какого черта? Кто там еще⁈ — часть недобрых чувств, безусловно, предназначенных мне, шаровой молнией устремилась к еще невидимому стукачу-посетителю.

— Извините, Алексей Константинович, — головой просунувшись в приоткрытую дверь, пискнула испуганная рыком майора Антонина, — Но по внутреннему до вас Дергачев никак дозвониться не может. Возьмите трубочку, пожалуйста!!

С сожалением прервав воспитательный процесс своего самого любимого подчинённого, начальник следствия злобным взглядом придавил и без того отчаянно робеющий коллектив. А уже только потом оглянулся на селектор и на моросящую красным на его панели лампочку.

— Майор Данилин! Слушаю вас, товарищ подполковник! — не отбывавший воинскую повинность в Советской армии Данилин, простодушно обращался к начальству строго по количеству звёзд на его погонах.

— Так точно! — озабоченности на его лице прибавилось, но на меня он смотрел уже без прежнего желания высечь шомполами, — Я понял вас, товарищ подполковник!

Положив трубку на рычаг селектора, Алексей Константинович достал из мятой пачки новую «родопину» и, отвернувшись к окну, начал её разминать своими длинными, как у пианиста, пальцами. Начисто забыв про только что прикуренную и тлеющую в пепельнице предыдущую цигарку.

— К начальнику райотдела ступай, Корнеев! — неохотно произнёс шеф, так и не посмотрев в мою сторону, — И давай, поторапливайся! Живее, лейтенант! Живее, я сказал! — снова вдруг обрёл уверенную строгость Данилин и ожег меня суровым взглядом. Тем самым, всем дав понять, что последнее слово осталось за ним. И, что в этом доме хозяин по-прежнему он.

Так и не успев определиться, каким выражением лица целесообразнее было воспользоваться в этом кабинете, я пошел к выходу.

К Дергачеву мне идти не хотелось. Совсем. Даже при самых лучших раскладах, ничего хорошего меня на этой встрече не ожидало. Вчера он больше часа тянул из меня жилы, пытаясь разговорить несмышлёныша в лейтенантских погонах и вызвать его на откровенность. В ход шло всё. Кнут в виде многозначительных, хмуро изучающих взглядов и устрашающих намёков. И традиционный пряник. Который щедро предлагался в качестве покровительственно-доброго отношения ко мне со стороны товарища подполковника. Вообще. То есть, в дальнейшем. И «Посольской» водки, в частности. То есть, в режиме реального времени и прямо сейчас.

Отчаянно лавируя и местами изображая идиота, я всё же выстоял во время каверзного и, надо признать, довольно изощрённого развед-опроса.

Так что да, идти не хотелось, но деваться было некуда. И я двинулся мимо капитальной женщины, и вертихвостки Антонины. Туда, куда был только что послан.

— Звал? — войдя в приёмную подполковника и кивнув на дермантинувую дверь, спросил я у секретаря.

— Заходите, Сергей Егорович! — с неизменным спокойствием, не ответив на вопрос, порекомендовала мне добрая женщина, — Василий Петрович вас ждёт.

Не сумев сдержать печального вздоха, я потянул ручку двери на себя.

— Разрешите, товарищ полковник? — испросил я позволения у стоящего у окна Дергачева.

— Проходи, Сергей! — разрешил он войти, — Проходи и присаживайся. Чай будешь?

Меня насторожило такое, ничем не прикрытое, а главное, ничем не мотивированное благодушие начальника Октябрьского РОВД. Такого просто так не бывает. Чтобы по имени и чай.

— Спасибо, товарищ полковник, Данилин меня уже угостил! — по инерции и привычно соврал я руководству, усаживаясь на указанное место.

Чаю можно было бы и выпить. Но лишний раз гонять явно благоволившую мне секретаршу своими хотелками было неправильно. Женщина уже лет пять, как перешагнула порог бальзаковского возраста. К тому же, сквозь капрон и, не исключено, что гэдээровский, просвечивали следы варикоза. Так что с учетом этих обстоятельств, я принял решение отказаться от предложенной мне чайной церемонии. Пусть тётенька отдыхает и по-прежнему остаётся ко мне доброй.

— Данилин, он да, он, конечно, всегда чаем угостит! Для подчинённых он отец родной! — судя по тону и взгляду, подпол мне не поверил. Но уличать во лжи, не в пример майору, он меня не стал.

— Тебе из УВД не звонили? — осторожно и не глядя на меня, спросил Дергачев, — Из области?

— Никак нет, товарищ полковник! — в свою очередь прямо глядя в лицо руководства, честно ответил я.

Очевидно, подполковник ожидал, что я, будучи заинтригованным его вопросом, сам начну пытаться что-то у него узнать. Но хорошо понимая правила этой игры, потакать ему я не стал.

— Тут такое дело, Сергей… — не договорив, запнулся подпол, — Короче, помощник Данкова мне десять минут назад отзвонился. К двум часам тебе надлежит быть в приёмной генерала! — на одном дыхании выговорил он, а выговорив, впился в меня взглядом.

Поскольку для меня всё сказанное было самой настоящей новостью и скрывать мне было нечего, глаз я не отвёл, и не засуетился. Не отступая от ранее выбранной линии поведения, я продолжал стоически молчать.

— Как думаешь, зачем зовёт? — не выдержав, смирился с моей немногословной непоколебимостью Дергачев.

— За тем же, зачем и вы меня вчера к себе позвали, Василий Петрович, — решил я прямолинейной откровенностью разбавить своё упрямство, чтобы всерьёз не озлобить начальника, — Будет яйца мои щупать. Ежовыми рукавицами. Проверяя их на твёрдость. Непонятен я товарищу генералу. Точно так же, как и вам я непонятен.

Подполковник, судя по его покрасневшему лицу и округлившимся глазам, не ожидал того, что маятник моей скользкой немногословности настолько качнётся в обратную сторону. Какое-то время он просто молчал. Значит, моя арифметика сошлась.

— Ну и по поводу Балмасова с Капитоновой уточнит он мою позицию, — взялся прогнозировать я намерения Данкова, — Так бы он через вас меня отпрофилактировал, но тут слишком уж ставки высоки. Москва и обком. Поэтому товарищ генерал самолично хочет удостовериться, что я не пьяная обезьяна с гранатой. Примерно так я думаю, Василий Петрович.

Пауза, которую взял Дергачев, длилась долго. Я даже успел поудобнее расположиться на стуле и заскучать.

— И что ты ему будешь говорить? — стараясь, чтобы его голос звучал безразлично, подошел к столу и уселся напротив меня подполковник. — Что ты будешь ему отвечать? — прикоснулся он к самому главному, что в данный момент его интересовало.

— Правду, товарищ полковник! — не лукавя, заверил я напрягшегося мужика, — Нет мне никакого смысла врать генералу. Я и вам не вру! Сейчас не вру и раньше не врал.

Я уже пожалел, что отказался от чая. Организм испытывал недостаток влаги и калорий.

— Василий Петрович! — исходя из общечеловеческого гуманизма, проявил я сострадание к нервно потеющему шефу, — Я вам раньше говорил и сейчас повторю! Лично у вас нет каких-либо оснований для тревоги. Вне всяких сомнений, вы оказали серьёзную услугу генералу Данкову. Вы помогли ему изящно, а, самое главное, очень быстро убрать из-под себя полковника Балмасова. Сам бы генерал провозился с ним не меньше года, кропотливо подводя под него своих людей и со всех сторон обкладывая его кучами дерьма. Я, конечно, не пророк, но думаю, что дело обстоит именно так!