Империя. Терра Единства (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 71

— Я — шотландка. Это моя страна и мой народ. Я одна из вас. Закончена ли битва за нашу свободу? Нет. Наш заклятый враг лишь копит силы, подлостью и вероломством отняв свободу у наших братьев-ирландцев. Не пройдёт и года, как орды англичан вновь высадятся в Шотландии, а их армады кораблей и самолётов будут уничтожать наши города, убивать наши семьи. Наших детей. Англичане никогда не простят нам нашей свободы и нашего стремления к независимости. Будет резня. Вы знаете, что сейчас творится в Ирландии и сколько миллионов ирландцев погибло в прошлом. Допустим ли мы это в нашей Шотландии? Нет. Никогда! Победим ли мы в этой праведной битве? Выбросим ли англичан из Ирландии? Убьем ли мы ту злобную тварь, которая вновь смотрит на нашу землю, желая пожрать наших детей?!! Да!!! Мы победим!!! Во имя жизни!!! Во имя детей!!! Во имя Шотландии!!! Вышвырнем английскую гадину за океан!!! Вперёд же, гордые воины гордого Отечества!!!

Пауза. Выдох. Вдох.

— С нами союзники и Бог. Я иду с вами. Я участвую в высадке. За нами — Шотландия!

Восторженный рёв солдат заглушил все звуковые установки.

* * *

ОСТРОВ ХРИСТА. СИТУАЦИОННЫЙ ЦЕНТР. «АКВАРИУМ». 19 июня 1937 года.

Маша простонала:

— Господи Боже, девочка моя, ну зачем ты это сделала? Какая несусветная глупость…

Императрица сидела в своём кожаном кресле прикрыв глаза. Бланк шифрограммы она скомкала в кулаке.

Я же ходил туда-сюда по «Аквариуму», что тот разъяренный тигр по своей клетке. Ходил и сквозь зубы матерился. Опять Лизка учудила. Опять. Да что ж ты будешь делать с этой невозможной девчонкой!!! Всё же было оговорено, текст речи был ей написан, со мной согласован, ей оставалось только выполнить это от сих до сих. Без отсебятины!!! Но, нет же!!!

— Зачем она это брякнула? Перед мальчиком своим хотела покрасоваться⁈ Героиней себя вдруг почувствовала⁈ Королевой себя возомнила?!!

Маша бесцветным голосом заметила:

— А она и есть королева.

Я даже запнулся на ходу, а потом продолжил хождение с удвоенной силой, бормоча:

— Королева-королева. Конечно, королева. Кто спорит. Девчонка с розовыми соплями. Такое отчебучить! И регента Маклауд рядом не оказалось!

Жена всё так же сидела в кресле, всё так же с прикрытыми глазами, но судя по дрожанию век, демонстративное спокойствие дается ей ой как непросто.

— Да сядь ты уже! У меня от твоего хождения уже голова кругом.

— От моего хождения? А может от чего-то другого? Что ж, ладно, изволь, вот я сел в кресло. Сижу. Дышу воздухом. Что это меняет?

— Многое. Теперь давай успокоимся. Королевские слова сказаны. В присутствии тысяч людей и прессы. Присутствие рядом этой Маклауд не изменило бы ничего. Что сделала бы она в этой ситуации? Закрыла Лизе рот ладонью? Или начала бы кричать что-то типа: «Не слушайте эту малолетнюю дурёху? Я сейчас напишу её маме и папе, они её накажут, оставят без сладкого и отправят рано спать»? Ну, что-то такое говоришь? Слова сказаны. Тут ничего уже не исправить. Где она сейчас?

Пожимаю плечами.

— Едет на аэродром. Надеюсь там она эту глупость не повторит.

Жена покачала головой:

— А это уже ничего не меняет. Слово сказано. И ты тоже успокойся. Давай быстро думать, как выкручиваться из этой ситуации.

Вздыхаю и бормочу:

— Да как… Вот так. Как-то так. Хм… Ну, рассылать директивы командующим всякими частями я не буду. Не будем унижать её королевское достоинство. Тут ты права. С другой стороны, не попасть на поле боя теперь она уже никак не может. Слово сказано.

— И какие у нас варианты, с учетом цейтнота?

— Ну… Пусть, так сказать, возглавит операцию, освящая её своим королевским величием. Думаю, что командный мостик командующего эскадрой вице-адмирала Кузнецова выдержит присутствие царственной особы. Суперлинкор «Пантократор» будет палить из орудий, бахи-бабахи и всё такое. Братве Суворина будет что поснимать. Героическая королева Элизабет на главном мостике величайшей битвы в Галактике и прочая ерунда. Больше сурового пафоса. И глядишь — как-то пропетляем.

Маша, совсем не царственно, задумчиво и устало почесала нос.

— А это не опасно?

Хмыкаю неопределённо-подбодряюще:

— Фиг знает. Точно не опаснее, чем высадка на берег в числе штурмующих позиции с пулемётами. Суперлинкор — корабль огромный, а боевая рубка — самое укреплённое место на корабле. Если туда не прилетит снаряд главного калибра английского линкора, то может и обойдется. А потом дадим дочке по героической заднице.

* * *

КОРОЛЕВСТВО ШОТЛАНДИЯ. КЭМПБЕЛТАУН. АЭРОДРОМ. 19 июня 1937 года.

Почему все войны и атаки начинаются перед рассветом в воскресенье? Это же привычно и должно напрягать противника именно в этот день и в это время. Но, нет, каждый раз операции начинаются именно так. Глупо? Возможно. Поэтому мы начнём в субботу.

Командир 130-го ближнебомбардировочного авиационного полка имени Её Величества Королевы Шотландии Елизаветы бригадный генерал Гольдзберг спокойно относился к войне в шаббат. Впрочем, он не был слишком религиозен.

— Товарищ генерал!

Давид Ефимович обернулся.

— Слушаю.

Молодой дежурный офицер козырнул:

— Товарищ генерал, с КПП докладывают, что кортеж Её Величества въехал на территорию базы.

Кивок.

— Добро. Иду.

Уже идя навстречу приближающимся авто Гольдзберг поймал себя на мысли — что лучше? Быть Императорской Царственностью или Королевским Величеством? И что ответила бы на это сама Царевна-Королева Елизавета Михайловна? Каторга же почти у неё…

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. ДОНСКОЙ МАГИСТРАЛЬНЫЙ КАНАЛ. ГЛАВНОЕ ИМПЕРСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЛАГЕРЕЙ. ИТЛ-6721. 19 июня 1937 года.

— Слышал, вроде скоро большая война.

Сказано было вполголоса, но контролёр услышал:

— Разговорчики зе-ка! Работать! Не сделаете норму выработки я вам за разговорчик карцер!

Тимошка быстро заработал киркой, изображая работу. Но стоило контролёру отойти, как тот вновь зашептал Серому:

— Говорят, что будут набирать добровольцев из зэков, желающих, блин, «искупить вину кровью». Или до первого ранения или через год боёв снимают судимость.

Серый зыркнул в сторону стоящего с автоматом конвойного.

— А если убьют?

Контролёр вновь приближался, и они вновь принялись долбить землю для будущего канала. Потом разговор быстро продолжился.

Тимошка убеждал (В чём? Кого? Возможно, самого себя?):

— Слухай, ты вроде не дурной. Устроить себе ранение — плёвое дело. И всё — вольным полетел восвояси.

Серый возразил с кривой усмешкой:

— А конвойные там все дураки, фельдшер не отличит рану в бою от самострела, а сзади не будут стоять с пулемётами? Впаяют ещё один срок или пошлют на штурм в самое гиблое место. Или вообще расстреляют.

Тимоха замотал головой:

— Ты чё!!! В Империи мало нынче расстреливают. Людей всем не хватает. А так шанс есть. Тебе вот сколько впаяли? Десятку? И на канал. Ты тут только два года отмотал. Или надеешься на условно-досрочное? Так это когда-будет-то? И будет ли? Ой, не знаю. А тут дело почти верное…

Вновь приближался контролёр и разговор прервался.

Серый махал киркой и думал думу. Нет, идея глупая. С другой стороны — возможность амнистии и восстановления в правах. Может и чин поручика вернут. Эх, сколько раз он проклинал свою пропащую жизнь, после того, как на офицерской пьянке ударил при всём честном народе старшего по чину. Посреди залы. Без повода. Просто по пьяни. Перевести всё это в формат оскорбления и дуэли не удалось — суд офицерской чести признал его виновным и передал суду гражданских властей. Итог — ГИУЛАГ и десять лет каторжных работ. А канал строить — это не в офицерском ресторане кутить.