Империя. Терра Единства (СИ) - Марков-Бабкин Владимир - Страница 7

* * *

ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. ПАРИЖ. ИМПЕРАТОРСКАЯ ОПЕРА. 2 сентября 1936 года.

Императрица Вика сохраняла приличествующее случаю державное лицо, слушая весь тот бред, который несли со сцены выступающие дамы.

Союз женщин Франции.

Подавляющее большинство из них никогда не были в Единстве, но с жутким авторитетом рассказывают о чести, долге и нашей исторической миссии, как любит иронично выражаться её царственный отец. И парадокс в том, что многие из всяких там суфражисток, кто побывали в России или Ромее, оказывались буквально разочарованными, ведь никакого особого статуса у женщин там не было, равно как и бороться за свои права женщинам Единства тоже было не нужно. Было просто равенство. Во всём и безо всякого пафоса.

Для части активисток-суфражисток это было непонятно и даже неприемлемо. И Виктория Михайловна отдавала себе отчёт в том, что как только во Франции женщины обретут такое же равенство прав, как и в её родном Единстве, эти самые активистки не успокоятся, и начнут требовать больше прав. А потом ещё больше прав. И ещё. И компенсаций. И прочего, на что только хватит фантазии и аппетита. Иначе какой смысл борьбы? Просто сложить крылышки? Когда вся жизнь посвящена борьбе за права?

Наконец объявили антракт представления и в зале началось движение. Вика тоже вознамерилась было подняться с места, но тут её внимание привлекла молодая барышня, которая шла по проходу и смотрела прямо ей в лицо. И взгляд этот Виктории не понравился. Фанатичный такой взгляд. Недобро-торжествующий.

В руке барышни темной сталью блеснул пистолет.

Императрица резко толкнула ногами стенку балкона Императорской ложи, и, уже заваливаясь на спинку кресла, автоматически ушла в перекат направо, перекувыркнувшись через голову и сжимая в руке пистолет. Звук выстрела. Свист пули. Она готова стрелять в ответ. Но к ней уже кинулась охрана, её прикрыли своими телами, организованная суета вывела её из ложи и повлекла в сторону убежища.

Через несколько минут Вика хмуро поинтересовалась:

— И что это было?

Начальник охраны доложил очевидное:

— Покушение на Ваше Императорское Величество. Стрелявшая задержана. С ней уже работают.

Раздельное:

— Если с ней что-нибудь случится до того, как она всё расскажет, то… В общем, вы меня знаете. Так и передайте им.

Генерал кивнул:

— Всё будет исполнено в точности, Государыня.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. 2 сентября 1936 года.

Вертолётная группа шла над городом.

Маша глядела в иллюминатор на проплывающие внизу виды. Огромный роскошный город. Жемчужина юга.

Новый Илион.

Бывший некогда турецким Чанаккале город стал просто визитной карточкой новой Ромеи. Столица мировой моды. Столица мирового кинематографа. Столица отдыха и развлечений. Средиземноморские ворота в Проливы. Огромный транзит, пассажиро- и грузопоток. Город, протянувшийся на десятки километров вдоль побережья Дарданелл и Средиземного моря. Многие, в том числе и члены Императорской Фамилии, продают свои фамильные особняки где-нибудь в Санкт-Петербурге и в прочих северных территориях Империи, только для того, чтобы иметь возможность построить/достроить/купить/взять в аренду особняк в Новом Илионе. Иногда даже жертвуют перспективами собственной недвижимости в Константинополе, что совсем уж показательно.

Новый Илион. Именуемый в просторечии просто — Илион. Точно так же, как Константинополь именуется Городом, а остров Христа просто Островом.

Императрица летела над городом, в постройку и обустройство которого она вложила так много сил. Бывшая итальянская принцесса страстно мечтала отобрать пальму первенства в части элитного и массового отдыха у курортов Италии, Франции и Монако.

Ничего личного.

Просто деньги должны оставаться дома.

Здесь Империя, а не благотворительное общество.

Единство, в том числе и в части капиталов.

Маша летела на церемонию главного события сезона — на открытие фестиваля Императорской Новоилионской Киноакадемии.

Лучшие из лучших. Модные из самых модных. Таланты. Пафос. Стиль. Свет прожекторов и звуки оркестра. Красные ковровые дорожки. Вспышки и стрёкот. Гомон восхищённой толпы.

Голливуд отдыхает.

Да, в этой реальности Голливуд был лишь бледным подобием Нового Илиона — настоящей столицы киномира.

Десятки тысяч именитых гостей. Сотни тысяч счастливых лиц.

В Европе идёт война. Но разве такая чепуха остановит торжество искусства?

Впереди показались строения «Империи Кино».

Три вертолёта уверенно шли к своей цели. Уже виднелась на краю сверкающей огнями площади площадка для посадки.

Маша бегло просматривала текст своего выступления на открытии кинофестиваля. Ничего необычного. Она каждый год здесь выступала. Это уже стало доброй традицией. Все ждали её слова. И знаменитости, мечтавшие сделать фото рядом с ней, и, тем более, всякого рода репортёры, фотографы и операторы, которые всеми правдами и неправдами пытались пробраться к «августейшему телу».

Миша на фестивале бывал очень редко. Да и Саша тоже. Так что Маше приходилось отдуваться самой. Что поделать — это её личное детище. Так что…

— Государыня, вспышка взрыва у посадочной площадки. Подробностей пока нет. Мы уходим на запасной аэродром.

Императрица резко вскочила с места и бросилась в кабину. Вертолёт был достаточно далеко, чтобы что-то разобрать в деталях, но судя по огненному шару, бабахнуло очень неслабо.

— Нет, майор. Идём на посадку.

Командир корабля поражённо посмотрел на Царицу.

— Но, моя госпожа, протокол в таких случаях…

— Сажайте вертолёт. Со всеми мерами, разумеется. Меня там должны видеть. Сейчас.

Майор Афанасьев пожал плечами. Как скажете, госпожа. Как скажете.

Маша повелела Соболеву:

— Броник, шлем и автомат мне.

Через пару минут, активно выполнив противозенитные маневры и отстреливая в полёте дымовые заряды для затруднения прицеливания с земли, вертолёты приземлились на установленном по протоколу месте. Ещё через пару-тройку минут, дождавшись кивка начальника охраны генерала Соболева, Императрица Мария спустилась по лестнице из чрева своей воздушной машины.

Тянуло дымом. Что-то горело. Пахло взрывчаткой, кровью и потрохами. Куски плоти на брусчатке. Кто-то истерически визжал, кто-то рыдал, кого-то просто и элементарно рвало.

Суета и столпотворение.

Одетая в самый модный в этом сезоне брючный костюм, затянутая в бронежилет и с автоматом на плече, Императрица Единства молча и без эмоций перешагивала через лужи крови.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. БАШНЯ МУДРОСТИ. 54 ЭТАЖ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 2 сентября 1936 года.

Мы с сестрицей Ольгой заседали уже почти два часа. Вопросов накопилось множество и Местоблюстительница моего Престола Ромеи подошла к делу со всем присущим ей тщанием. В конце концов она правит здесь от моего имени вот уже девятнадцать лет отнюдь не только потому, что она мне родная и любимая сестра. Хотя и потому тоже. Но, главное, она мудрая правительница и блестящий администратор. Отличный Самодержец, наотрез отказывающаяся от любых корон. Хотя я предлагал ей их не один раз. Единственное на чём мы сошлись — что я дарую какую-нибудь приличную корону её старшему сыну. А, может, и обоим сыновьям. Тут как сложится. Впрочем, мир велик, так что сложится, если жив буду.

— Мишкин, в общем, нужны новые ассигнования.

Господи! Отчего же все женщины вокруг меня всегда хотят денег?

— Оленька, помилосердствуй. Откуда у бедного Царя деньги?

— Неужто всё жена отобрала на булавки?

— Будто ты не знаешь, какого размера у нас булавки…

Мы рассмеялись.

Но сестрица вовсе не собиралась отступать.

— Деньги, Мишкин, деньги. Ассигнования. Мы выполнили твою программу — двадцать миллионов русских переселилось в Ромею за девятнадцать лет. Их надо устраивать. Нужны средства.