Брысь или приключения одного М.Н.С. - Малышкина Ольга - Страница 11

– Ух ты! Уже едем! – воскликнул Коля.

Загипнотизированный процессом поедания сена, я даже не заметил, когда мой маленький спаситель поднялся. Как и того, что эшелон действительно лязгал колесами, а значит, двигался! Вот почему кобыла промолчала – не услышала из-за шума! Голосок-то у меня тонкий! А возможно, просто не поняла, что я сказал. Жемчужина за щекой мешала говорить членораздельно, и если бы меня спросили: «Тее шего?», я бы тоже не ответил.

Снег лихо проносился мимо. Какая-то его часть успевала залетать в вагон, и лошади равнодушно взирали, как возле стены вырастает сугроб. (Забыл сказать, что было их четыре и внешностью они не очень-то напоминали тех скакунов, которых мне показывали по телевизору, – эти поражали богатырской мощью и какой-то особой лохматостью ног.)

От ритмичного покачивания клонило в сон. Я опять забрался Коле за пазуху, подальше от конских зубов, и мы задремали.

– Что за гость дорогой не нашел дороги домой?

Звонкий голос принадлежал здоровенному детине в тулупе. Железные колеса не гремели, а значит, мы больше никуда не ехали.

Коля встал во весь росточек (аккурат чуть выше бедра оказался!) и запрокинул голову, чтобы видеть, с кем разговаривает.

– Здравствуйте! Это уже фронт?

Детина закашлялся и произнес какую-то полную чепуху:

– Кхы-кхе-кхы! Вот тебе, бабушка, и ситец на порты!

Честно говоря, я даже подумал, что он не вполне умственно здоров.

Но Коля ждал ответа, и незнакомцу пришлось собраться с мыслями, какие имелись в наличии. Получилось все равно плохо.

– Ну, дела! Это где ж тебя такого мама родила?

– В Санкт-Петербурге! – серьезно отозвался мой спаситель.

В глазах парня появилось странное выражение:

– Эвона как! Далеко забрался да не заплутался! Знать силен наш бобер, что на ворога попер!

Я отчаялся что-либо понять из его речей. Надо же, как не повезло с собеседником!

Детина легонько подтолкнул Колю к выходу. Сначала спрыгнул сам и протянул руки. Мальчик доверчиво шагнул вперед, и мы снова оказались на твердой земле…

Поезд стоял в чистом поле… Не совсем так, конечно. Чуть дальше от нашего вагона-конюшни начиналась платформа. В небольшом здании вокзала приветливо светились окошки.

Снег прекратился, а тот, что упал на землю, быстро превращался в грязное месиво. Вокруг нас кипела работа: из вагонов выгружали гигантские катушки (только обмотаны они были не нитками, а толстой проволокой) и длинные деревянные столбы (точно такие стояли вдоль железнодорожных путей), по специальным настилам выкатывали подводы и выводили наших знакомых – лошадей богатырского телосложения.

Детина отвел нас в станционный дом с деревянными колоннами у высокой входной двери и передал смотрителю – сухонькому старичку в темно-синем кителе и фуражке с блестящей кокардой (Кларочке бы понравилась!).

– Вот, дедок! Обогрей дитё, пока не вернусь!

(Ага! Значит умел нормально разговаривать!)

Миновав большой зал с широкими скамьями вдоль стен, мы оказались в уютной комнате, где топилась печь в белых изразцах. На круглом столе, покрытом чистой льняной скатертью, попыхивал изогнутым носиком медный чайник, видимо только что вскипяченный, а над стаканом из толстого граненого стекла в ажурном подстаканнике вился парок. Рядом, на фарфоровом блюдце, лежали изящные серебряные щипцы и кусок сахара с неровными краями, совсем не похожий на привычный мне рафинад.

После поездки в открытом всем ветрам вагоне обстановка показалась нам сказочной, а дедок – настоящим волшебником. Особенно, когда он ловко разломил сладкий осколок щипцами и хитро подмигнул – мол, видели фокус-покус?

Я подобного точно не видел, а потому забыл об осторожности и высунулся из пальто чуть дальше обычного. Коля быстро запихнул меня обратно, но старик уже приметил мою чудную белую мордочку с рубиновыми глазками, потрясающими усами и… В общем, спросил удивленно:

– Кого ж ты там прячешь, мил-человек?

Коля вздохнул и вытащил меня наружу. Я хотел было изобразить приветливую улыбку, но вспомнил про жемчужный шарик и лишь плотнее сомкнул губы, поэтому станционный смотритель вряд ли определил, что я рад знакомству.

– Это Белыш!

– Контрреволюционер, значит! – строго произнес дед, и если бы не лукавый огонек в его глазах, я бы испугался пресловутой стенки.

Коля, однако, шутку не поддержал, ответил с достоинством:

– Он мой друг!

Старик наклонился и рассмотрел меня внимательнее.

– Поди ж ты! Никогда таких не видел!

Он достал из резного дубового буфета еще один стакан и налил в него кипятку.

– Сахар-то как любишь: вприкуску аль вприглядку?

Коля скромно пожал плечами.

– Я и без сахара могу. Если только Белышу маленький кусочек…

– О друге заботишься? Молодец! Да ты раздевайся! Упрел поди!

Мой спаситель снял шапку и пальтишко, положил рядом с собой на скамью и аккуратно усадил меня сверху.

Станционный смотритель опять залез в буфет, и на столе появилась тарелка с гречишными оладьями.

– Вот, откушай! Голодный небось!

Коля отломил кусочек от своей оладушки, и я забрался в рукав пальто, чтобы без свидетелей достать изо рта сокровище и насладиться угощением.

– Красиво у Вас! – вежливо сказал мальчик, прожевав тугую оладью.

– Да вот, из барского дома стол и буфет притащили, успели до погромов. Сейчас от усадьбы одни головешки остались, – старичок горестно вздохнул. – Стримович, помещик наш. Не слыхал про такого? А ведь это благодаря ему ветку железнодорожную к нам в деревню протянули, крюк-то какой получился! Поэтому станция в его честь – Стримовичи, хотя сама деревня Крестилово называется. Только они с барыней еще до революции за границу уехали. А ты как к телеграфным-то прибился? – неожиданно сменил он тему беседы.

– Каким телеграфным? – растерялся Коля, да и я высунулся из рукава, чтобы как следует расслышать ответ.

– Телеграфно-строительная рота! Сейчас на запасном пути пока постоят, линию поврежденную нам восстановят и дальше поедут обрыв искать. Так вдоль всей нашей железной дороги до Великих Лук и передвигаются. Как увидят неполадок – останавливаются и чинят! Видали, кони какие? Тяжеловозы, битюги воронежские! Только такие и могут с этой тяжестью управляться! Столб поврежденный убрать, да новый поднять – знаешь, сколько человек надо? А где их взять?! Все ж воюют! А так – зацепят одним концом веревку за столб, другим за коня и тащат! – охотно пояснил смотритель и хитро прищурился: