Каратист: путь воина. Том 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 33

— Вот же какой. Обижаешь. Не ценишь старых друзей. Ты насчет чемпионата мира не забыл?

Я ткнул в него пальцем.

— Игорь Станиславович. Все договоренности в силе. Я же сказал.

Щепкин успокоился. Показал большим пальцем за спину.

— По жеребьевке Смелов с Мельниковым будет драться. Видел? Как там получится, а?

А что тут скажешь? Это карате. Тут нет места эмоциям. Без разницы, кто на татами. Друг, брат, сват. Главное, победа.

— Пусть победит сильнейший, — ответил я.

Щепкин закатил глаза. И ушел. Я посмотрел на Гончарова. Тот скромно стоял рядом.

— Поздравляю. Ты сделал его. Только не расслабляйся. Следующий может быть гораздо сильнее.

Поскольку Гончаров вырубил противника одним из первых, у нас больше времени. Чем у других команд.

Всей гурьбой мы отправились обедать. Все на месте. Кроме Кораблина.

— Ты не видел Артема? — спросил я у Крылова. Когда тот покачал головой, повысил голос: — Кто видел Артема? После обеда ему снова выступать. Он домой не ушел, надеюсь?

Мы вышли из зала. По широкому коридору ходили люди. В основном, зрители.

Все мы так и остались в ги. Поэтому люди с интересом осматривали нас.

— Где тут перекусить? — спросил я. — Вы пока что хорошо выступаете. Поэтому обед за мой счет.

Ребята обрадованно зашумели. Мы выбрались из коридора. Прошли мимо выхода. Увидели лестницу на второй этаж. И табличку с надписью «Буфет».

Всюду круглые столики. С единственной длинной ножкой. Под столешней крючки. Чтобы повесить сумку.

Зона самообслуживания. На каждом столике уксус, горчица, соль-перец.

Люди стояли вокруг столиков. Кушали и пили. Общались. Помимо наших соревнований, сейчас проходили и другие. Волейбол, бег с препятствиями. Тяжелая атлетика. Борьба. Стадион огромный.

Парни мигом набрали пельменей со сметаной. Чебуреков и лимонада.

Оксана и Нина вместе со всеми жевали советский фастфуд. Да и я не жаловался на аппетит.

— Сейчас за полчаса выступят оставшиеся, — сказал я. Проглотил свою порцию. — Потом все пойдет по новому кругу. А теперь смотрите, какие ошибки вы допустили.

В буфет зашли другие участники турнира. Тоже в каратеги. Другие спортсмены разглядывали каратистов.

Я объяснил, где видел проколы. Указал, как делать не надо. Ребята и девчата кивали. Слушали внимательно.

— Я каждый раз удивляюсь, — сказала Оксана. — Как ты ты, Витя, вдруг смог так разогнаться? Вроде обычный парень был. А тут на тебе.

Настоящую причину я объяснять не стал.

— Захотел, и все тут, — ответил я. — Главное — желание. Все остальное приложится.

После обеда мы вернулись в зал. В запасе еще полчаса.

— Готовьтесь, — сказал я Голенищеву и Крылову. — Скорее всего, будете выступать одновременно. А вы, найдите мне, наконец, Кораблина.

Голенищев и Крылов начали разминаться. Я остановил их. Только недавно обедали, зачем напрягаться? Усадил медитировать.

Остальные ушли искать Артема. Я и сам уселся в сэйдза. На колени, глаза закрыты, руки на бедрах. Дыхание ровное. И глубокое.

Старался отвлечься от окружающей действительности. Крики и разговоры отошли на давний план. Пару раз меня толкнули. Кто-то проходил мимо. Но я уже расслабился.

Сознание, как спокойный пруд. Никакие мысли не взбаламутят поверхность. Я наблюдаю за происходящим. Бесстрастно. Без эмоций.

— Эй, сенсей, вставай, — кто-то потряс меня за плечо. — Соревнования начинаются. Вернее, продолжаются.

Я открыл глаза. Передо мной стоял Артем. За ним Оксана. И Голенищев. И остальные ребята.

— Участники турнира, просим приготовиться, — объявил ведущий. — Выходят следующие бойцы: Сыроедов, Кузнецов, Борисов…

Он перечислял фамилии и названия школ. Я поднялся с колен. И услышал:

— Голенищев и Крылов из «Дома леса и водопада». Против Косарева и Буянова из «Черного волка».

Ого, вот это да. Наши старые знакомые. Правда, фамилии новые. Это что же, новенькие? Сейчас посмотрим. Кто у них там появился.

— Ты слышал, сенсей? — Куприянов подскочил ко мне. — Там парни из «Черного волка».

Я направился к татами. Поглядеть поближе.

— Ну и что? Мы их всегда били. И сейчас побьем.

Голенищев и Крылов шли за мной. Перед тем, как выйти на татами, Егор поцеловал Оксану. Кораблин молча наблюдал за этим. Спокойно.

— Я превращу его в котлету, — пообещал Голенищев девушке. — Ради тебя. Эту победу я…

Я схватил его за локоть. Дернул в сторону. Притянул к себе.

— Ты о чем таком болтаешь, придурок? Какую победу? Вообще размяк от любви, Ромео? Сначала сразиться, а потом похваляйся.

Егор угрюмо молчал. Взгляд опустил. Уставился в пол.

Но я должен привести его в чувство. Иначе проиграет.

— Смотри на меня, — я снова тряхнул его. — В глаза мне. Я тебе еще раз говорю. Забудь о бабах. Слишком много чувств превращают мужчину в слабака. Отбирают силы. Соберись. Возьми себя в кулак. И готовься к бою. А не к прогулке на яхте.

Голенищев молчал. Я отпустил его.

— Извини, Егор, но я должен был сказать тебе это. Ты мой ученик. И я хочу, чтобы ты выиграл. А не проиграл.

Голенищев кивнул. Поправил куртку ги. И отправился на татами. Крылов уже давно вышел. Встал на свое место.

Я встал и сложил руки на груди. Оксана стояла рядом.

— С чего это ты взял, что чувства ослабляют мужчину? — проворчала девушка.

Но я не стал отвечать. Потому что на татами готовились к поединкам. Кланялись. И ждали сигнала от судьи.

Вскоре судья скомандовал:

— Хаджиме!

И бойцы тут же нападают друг на друга. Перво-наперво я смотрю на Голенищева. Он внушает больше сомнений.

Ему достается примерно равный противник. Косарев Михаил. Зеленый пояс. Тоже высокий, как и Егор.

Сильный, атлетически сложенный. Голову держит высоко. Взгляд ясный и настороженный. И еще он громко кричит «Хэ!». После каждого удара.

Косарев нападает первым. Егор двигается медленнее. И небрежно.

А вот противник шагает энергично. Широко, быстро, хватко. И бьет йоко гери.

Боковой удар ногой. Пяткой. Из дзенкуцу дачи. Если долбанет Голенищева, будет больно. Очень больно.

Но Егор не первый день на татами. Он выступал со мной в Ашхабаде. Поэтому он просто уходит в сторону.

Бьет по ноге противника. Одновременно. Предплечьем. Несильно, но больно.

Хм, движется он отлично. Как заправский танцор. Изящно и грациозно. Молодец. Мастерство не пропьешь.

Косарев чуть морщится от боли. Уходит в сторону. Голенищев контратакует его. Кулаком в лицо.

Быстрый маваши цуки. На ходу. Чтобы жизнь не казалась медом.

Но Косарев тоже не новичок. Руки на месте. Защищают голову и шею. Он отбивается. И отходит в сторону.

Бойцы расходятся. С ничейным результатом. Прощупали друг друга. Поняли, что к чему.

Теперь они сверлят друг друга. Внимательными взглядами. Ждут атаки.

И снова Косарев срывается первым. Опять атакует ногой. На этот раз маваши гери.

Голенищев тоже меняет тактику. Не уходит. Блокирует удар. И бьет сам. Почти сразу. Мае гери. Все, как я учил.

Бьет хорошо. Так, что Косарев пропускает удар. И отлетает назад. Падает на маты. Лежит. Не может встать. Корчится.

— Юкко! — заявляет рефери.

Отлично. Егор поднимает руки. Думает, что это победа.

— Осторожно! — кричу я. Ладони складываю рупором. — Следи за противником.

Голенищев посылает Оксане воздушный поцелуй. Он больше не хмурится. Наоборот. Он улыбается. Счастливой улыбкой.

Сзади встает Косарев.

— Бойцы, приготовиться! — рявкает рефери. — Хаджиме!

Косарев стоит в уголочке. Голенищев идет к нему. Чтобы окончательно надрать задницу. Снова пробивает мае гери.

Все отлично. Этот удар должен добить Косарева. Но это не так.

Происходит наоборот. Михаил отбивает удар мощным отводящим движением. Рука идет по дуге. Сверху вниз.

Причем так сильно, что Голенищев разворачивается боком. По инерции. И тогда Косарев проводит контратаку. Бьет кулаком в лицо. Сэйкен цуки. Мощный и сильный.