Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 11

— А что, Алексей? — Горохов хлопнул по столу ладонью. — Химики у нас на другой планете живут?

— Да нет, — опустил глаза Катков. — Тоже к бюро СМЭ относятся. К Минздраву.

— Вот и поторопи их, — шеф повернулся ко мне. — Андрей Григорьевич, сгоняй, пожалуйста, сам лично в морг и разузнай, что к чему. Чувствую, официального заключения не дождемся, пусть на пальцах объяснят тонкости и особенности, чего они там накопали. Смерть какая-то странная. То ли кровью истек, то ли отравили. Непонятно. Узнаем способ убийства, будем ломать голову над мотивом.

— Есть сгонять в морг, — кивнул я.

— А нет, постой… — Никита Егорович застыл с поднятой рукой. — Сначала с Погодиным перетрясите эту фабрику балалаечную. Чую, там ниточки надо искать.

Шеф повернулся к Свете:

— Светлана Валерьевна, с вас психологический портрет преступника.

— А ранее судимых проверить? — вставил свои пять копеек Катков. — Осужденных за аналогичные преступления. Склонных к совершению насильственных действий с причинением тяжкого вреда здоровью. И…

— Этим путь местные занимается, — поморщился Горохов. — Я с Булкиным переговорил, он распорядился, чтобы начальник местного розыска нам помогал. Задачи я ему сегодня нарежу. Только без толку все это. Уверен, что не найдем мы ранее судимых за отрезание головы. Все, за работу, товарищи.

На столе Горохова тревожно зазвонил телефон. Мы переглянулись…

— Слушаю, Горохов! — шеф поднял перемотанную тканевой изолентой красную трубку. — Так… Угу. Что-что? Срочно? Поясните, Павел Алексеевич, не пойму, что за срочность? По телефону не можете? Хм-м… Ну, хорошо, едем.

Шеф положил трубку и окинул нас задумчивым взглядом:

— Мытько звонил, просил срочно в морг к нему заехать. Что-то нам показать этакое хочет.

— Всей группой поедем? — уточнил Катков.

— Да… Неизвестно, что он нам там показать хочет. Собирайтесь, товарищи.

Мы вышли из здания УВД и уселись в новенький 41-й «Москвич» сочного красного цвета. Булкин, как и обещал, выделил нам автомобиль. От водителя мы отказались, сами с усами, да и если куда-то всем «табором» выехать — водила лишний получается. Иначе не влезем.

За руль меня посадили, никто не решился вести переднеприводного диковинного коня, а мне приходилось, конечно, когда-то на таких рассекать.

До места добрались быстро, дорога знакомая. Взобрались по ступенькам и уперлись в деревянную дверь, на которой красовалось объявление. Выведено красным фломастером на сером листке, припечатанном канцелярскими кнопками: «Граждане, будьте бдительны! Услуги морга оказываются бесплатно. О всех случаях взимания денег сообщайте по телефону…».

Вошли внутрь. Все, как и везде в подобных заведениях — по-казенному аскетично и немного мрачно. Унылый кафель, запах формалина и дохлых кошек.

Мытько бродил по пустынному коридору в длинном халате. Чуть пошатываясь и переваливаясь. Если бы не его осмысленный взгляд, то Павла Алексеевича в такой обстановке и в таком настроении можно было бы принять за зомби.

— Павел Алексеевич! — окликнул его Горохов. — Здравствуйте. Рассказывайте, что случилось?

— Много чего, — загадочно проговорил судмед. — Пойдемте со мной.

Мы вошли в прозекторскую, а по-простому — в секционную. Тесновато внутри, всего два смотровых стола вмещает. На одном лежала сморщенная старушка, на втором — распотрошённый безногий мужчина, в котором все сразу узнали Черпакова.

— Вот, посмотрите, — Павел Алексеевич пригласил следователя к микроскопу, приютившегося в углу на неказистом столике.

Горохов недоуменно пожал плечами и сел. «Накинул» глаз на окуляр.

— Вы видите? — склонился над ним судмед.

— Инфузорий? — нахмурился Горохов свободным глазом.

— Да каких инфузорий? Вот, смотрите внимательно, это препарат белого вещества под корой больших полушарий, налицо базофильная дегенерация.

— Замечательно! — крякнул шеф и встал. — Только я здесь при чем? Вы для этого нас позвали?

— Нет, конечно, но раз уж приехали, то хотел все вам показать.

— У нас мало времени, Павел Алексеевич, — сжал губы Горохов, голос его стал тихим, и казалось, вот-вот сорвется на фальцет. — Расскажите, зачем мы здесь?

— Все по порядку, — Мытько изобразил жест «стоп» открытой вперед ладонью. — У трупа Черпакова отек легких. И вот этот цитологический микропрепарат, который вы только что созерцали, доказывает, как, впрочем, и отек, что смерть наступила в результате отравления монооксидом углерода.

— Чем? Чем? — нахмурился Горохов.

— Угарным газом, — вмешался всезнайка Катков. — Как на пожаре.

— О как! Интересно… Ожогов ведь нет? — Горохов уже сам, добровольно уселся за микроскоп.

— В том-то и дело! — всплеснул руками Мытько. — Признаков термического воздействия на теле не обнаружено, но имеет место слущивание альвеолярных макрофагов в просвет альвеол и деструктивный отек белого вещества с формированием острых микрокист. Хотите взглянуть? Я поменяю микропрепарат.

— Ух… — выдохнул шеф. — Нет, спасибо, доктор, то есть, Павел Алексеевич, мы вам на слово верим… Это что получается? Черпакова сначала отравили угарным газом, а потом ногу отрезали?

— Да…

— Мертвому?

— Скорее всего, еще живому. Имеются признаки, что он еще жив был, когда ампутацию проводили.

— Ну, да-а… — протянул Никита Егорович. — Вот и объяснение, почему он не сопротивлялся. Скорее всего, был без сознания. Я слышал, что человек «засыпает» при отравлении угарным газом.

— Совершенно верно.

— Вот только он образуется от пожара. Это же надо было дыма нагнать в помещение, чтобы отравить. Как убийца с этим справился?

— Не обязательно пожар устраивать, — снова вмешался Катков. — В выхлопных газах автомобилей содержится достаточное количество СО для летального исхода в закрытом помещении.

— Например, в гараже, — поддержал я Алексея.

— Угу, — следователь ослабил узел галстука, — Возможно, у преступника есть гараж. Уже кое-что. Только как он отравил Черпакова? Вместе с ним сидел внутри, а автомобиль работал? Так, что ли?

— Явно не вместе с ним, — Мытько, махнул нам, чтобы мы ближе подошли к трупу. — Взял его за руку прямо без перчаток и показал на ребро ладони. Оно было слишком синюшным, по сравнению с остальными кожными покровами.

— Видите? — торжествующе обвел он нас взглядом.

— Рука? — хмыкнул Федя.

— Трупное пятно? — спросил Алексей.

— Видим, и что? — раздражался Горохов.

— Это гематома, — раскрыл интригу судмед.

Сегодня он казался мастером игры из шоу «Форт Боярд», все загадки нам загадывал.

— Дрался, что ли? — хмыкнул Федя.

— Нет, скорее всего, стучал кулаками, — ответил Мытько, — когда его заперли.

— Где заперли? — не понял Горохов, очевидно, ожидая, что экспертные познания Мытько раскроют и такие подробности.

— Ну, это уже вам устанавливать, — пожал плечами Павел Алексеевич. — Вы же милиция, а я так… Эксперт.

Ответить на это было сложно, и мы промолчали, снова слегка рассеявшись по залу.

— С одной стороны, логично, — стал размышлять вслух Горохов. — Черпакова заперли в гараже, отравили угарным газом, а когда он отключился, отрезали ногу и выпустили кровь. Но почему, скажите мне на милость, Черпаков, пока был в сознании, не выключил зажигание у работающего автомобиля?

— Может, был привязан? — предположил Мытько. — Одни следы на запястьях от веревки оставлены прижизненно. И теперь мне ясна природа красных трупных пятен, которые так удивили меня на месте происшествия и не вписывались в картину смерти от обильной кровопотери. Такие пятна как раз образуются при отравлении угарным газом.

— Ага, все сходится… — потер ладони Горохов. — Зверский, конечно, способ умерщвления, вырубить человека смертельной дозой газа, а потом выпустить ему кровь. Так-с… — он внезапно пытливо, даже как-то с пристрастием уставился на эксперта: — С этим все ясно, а как с Морошко дела обстоят? В вашем заключении написано, что смерть наступила в результате причинения травмы, несовместимой с жизнью, а именно — отделение головы острым режущим предметом. Про угарный газ ни слова.