Одиночество инспектора Уэста. Сатанинский микроб. Покушение на леди - Хантер Эван (Ивэн) - Страница 88

— Назад, — спокойно произнес Скарлатти, теперь он владел голосом, словно выиграл премию Оскара сегодня вечером и продолжал развивать успех.

— Прямо к концу салона, — я отодвинулся, он подошел, поднял мой пистолет, положил ампулу в карман и, направив оба пистолета, приказал:

— В кабину пилота!

Я пошел вперед. Когда проходил мимо Мэри, она улыбнулась мне, спутанные волосы упали ей на лицо, в зеленых глазах стояли слезы. Я ободряюще улыбнулся ей. Словно актеры на сцене, даже Скарлатти ничему не научил бы нас.

Пилот сидел, уткнувшись в контрольную панель лицом. Это объяснило звук, который я услышал сразу после восклицания Мэри. Прежде чем выглянуть из кабины пилота и узнать, в чем дело, Скарлатти оглушил пилота, который мог бы помешать ему. Пилот был здоровым детиной, темноволосый, загорелый.

С его затылка стекала тонкая струйка крови.

— Садитесь рядом с ним, — приказал Скарлатти, — приведите его в чувство.

— Да как, черт возьми? — возразил я, усаживаясь рядом с пилотом под наведенными на меня двумя пистолетами. — Пристукнули беднягу.

— Не совсем, — сказал он. — Поторопитесь. Я сделал все возможное. У меня выбора не было. Встряхнул пилота, слегка похлопал его по щекам, но Скарлатти ударил его сильнее, чем рассчитывал. В таких обстоятельствах, невесело подумалось мне, не остается времени для нежностей.

Скарлатти стал нервным и нетерпеливым, по-кошачьи оглядываясь в иллюминаторы на двери ангара. Он полагал, что в темноте скрывается полк солдат или полицейских. Откуда ему знать, что я уговорил Шефа и Харденджера разрешить мне идти одному. Эта просьба была продиктована не только единственной возможностью спасти жизнь Мэри, но и опасением, что неразборчивый в средствах Скарлатти, поддавшись панике, выпустит дьявольский микроб. Мне стоило немалых трудов их уговорить.

Минут через пять пилот зашевелился и очнулся. Он был сильным парнем.

Придя в себя, стал вырываться. Я безуспешно пытался его удержать, пока не весьма приятное прикосновение пистолета Скарлатти не привело его в чувство, да я сказал ему несколько слов. И сразу не осталось сомнений, что он родом с другого берега Ирландского моря. То, что он сказал, было любопытно, но, к сожалению, непечатно. Он взорвался, когда Скарлатти сунул ему в лицо пистолет. У Скарлатти была неприятная привычка тыкать в лицо людям пистолетным дулом, но он уже был староват отучиться от дурных привычек.

— Поднимите в воздух вертолет, — приказал Скарлатти. — Живо!

— Взлететь? — запротестовал я. — Да пилот ходить не может, не то что летать.

— Слышали?! Поживее. — Скарлатти вновь ткнул пистолетом.

— Не могу, — яростно и озлобленно сказал пилот. — Машину надо протащить. Здесь у него не заработают моторы. Выхлопные клапаны и регулировка...

— К черту вашу регулировку! — вскричал Скарлатти. — Он сам может двигаться. Думаешь, я не проверил, болван?! Трогай!..

Пилоту ничего не оставалось, как запустить моторы. Оглушающий грохот, усиленный эхом, обрушился на нас в замкнутом пространстве ангара. Пилоту это нравилось не больше, чем мне. Но приходилось подчиняться. Опасность для жизни была очевидной. И вот вертолет проехал ворота ангара, а через тридцать секунд мы уже поднимались в воздух. Скарлатти успокоился, протянул руку к полке над головой и передал мне квадратную металлическую коробку. Он еще порылся наверху и вытащил обыкновенную сетку.

— Откройте коробку, переложите ее содержимое в сетку, — коротко бросил он. — Советую быть осторожным, увидите — почему.

Я увидел и проявил большую осторожность. Открыл коробку, где упакованные в солому лежали пять хромированныхстальных фляжек-контейнеров. Одну за другой осторожно открыл их и с неимоверной осторожностью уложил стеклянные ампулы в сетку. Две ампулы были с голубыми пробками — два дьявольских микроба в хрупком стекле. Три были с красными пробками — ботулинусный токсин. Скарлатти вынул из кармана и протянул мне еще одну ампулу с голубой пробкой. Всего шесть. Ее я тоже осторожно поместил в авоську и отдал все Скарлатти. В вертолете было холодно, но я так вспотел, будто находился в парнике. Руки плохо слушались меня, приходилось делать усилия, чтобы они не дрожали. Поймал взгляд пилота, направленный на авоську. Не сказал бы, что взгляд его лучился счастьем. Он тоже знал о содержании ампул.

— Прекрасно, — сказал Скарлатти, забирая у меня сетку и кладя ее на ближайшее сиденье. — Теперь убедите своих друзей, что я готов выполнить свою угрозу.

— Не понимаю, о чем вы говорите?

— Сейчас поймете. Свяжитесь по радио со своим тестем и передайте ему.

— Он повернулся к пилоту. — А вы будете кружить над аэродромом. Мы до него быстро долетим.

— Но я не умею работать с радио, — сказал я.

— Вы просто забыли, — успокоил он, становясь слишком самоуверенным и не сомневаясь, что я все выполню. — Вспомните. Человек, воевавший в разведке, и не может пользоваться рацией? Я сейчас вернусь к вашей жене, вы услышите ее крик и тогда сразу вспомните.

— Что хотите от меня? — мрачно спросил я.

— Настройтесь на полицейскую волну. Вы должны знать, как она работает. Передайте, если они немедленно не освободят всех захваченных моих людей вместе с деньгами, которые у них, я буду вынужден бросить ботулинусный вирус и дьявольский микроб над Лондоном. Не знаю, куда они упадут, и не беспокоюсь об этом. Далее, если будут пытаться преследовать или захватить меня и моих людей, я использую токсин, несмотря ни на какие последствия. Что-нибудь не так, Кэвел?

Я ответил не сразу. Уставился в иллюминатор, за которым были темнота и дождь.

— Все так.

— Я человек отчаянный, Кэвел, — тихо и напряженно сказал он. — Они выслали меня из Америки и думали, что со мной покончили. Полностью.

Негоден. Меня в Америке высмеяли. Я им покажу, как они ошиблись. Они узнают о величайшем ограблении всех времен. Когда вы перехватили нас на полицейской машине сегодня вечером, я много ерунды наговорил. Но в одном-единственном был правдив: я достигну своей цели любой ценой, даже ценой собственной смерти. Ничто не остановит меня. Ничто на земле в последний момент не расстроит моих планов. Не надо смеяться над Энцио Скарлатти. Говорю сущую правду, Кэвел. Верите мне?

— Верю.

— Я, не колеблясь, исполню угрозу. Убедите их в этом. Вы должны убедить.

— Что ж, я убежден, но не могу ручаться за других. Однако попытаюсь.

— Для вас лучше их убедить, — спокойно сказал он. Я убедил. Через несколько минут блуждания по эфиру мне удалось напасть на полицейскую волну. Еще через малое время, пока передатчик соединяли с телефоном, услышал голос Харденджера.

— Это Кэвел, — сказал я. — Нахожусь сейчас в вертолете с...

— В вертолете?! — Он выругался. — Я его и так слышу. Он почти надо мной. Да как вы...

— Слушайте! Я нахожусь здесь с Мэри и пилотом международных полетов лейтенантом... — Я глянул на сидящего рядом пилота.

— Баккли, — быстро подсказал он.

— С лейтенантом Баккли. Скарлатти всех нас накрыл. У него есть предложение для вас и Шефа.

— Видите, что вы натворили, Кэвел, — задыхаясь от гнева, выговорил Харденджер. — Бог свидетель, я предупреждал вас...

— Заткнитесь, — устало сказал я. — Вот сообщение. Лучше послушайте, и я передал им все, что мне было приказано; после минутной паузы послышался голос Шефа. Никаких упреков, никаких зряшных слов.

— Есть ли шанс, что он блефует? — спросил он.

— Ни одного. Он говорит правду. Он скорее сотрет полгорода, чем отступится. Что значат все эти миллионы денег в мире по сравнению с миллионами жизней?

— Это в вас страх говорит, — мягко донесся голос Шефа.

— Я боюсь, сэр. И не только за себя.

— Понимаю. Подключусь через несколько минут. Я снял наушники и сказал:

— Через несколько минут. Ему надо проконсультироваться.

— Вполне понятно. — Он стоял, небрежно привалившись к косяку двери, но крепко держал пистолет. В результатах переговоров он нисколько не сомневался. — Все козыри у меня, Кэвел.