Проклятие - Майер (Мейер) Марисса - Страница 37

Хотя Серильда знала, что не стоит говорить гоп, пока не перепрыгнешь, она не могла сдержать радости от того, что развязка так близко.

С тех пор, как Агата открыла им способ преодолеть власть Эрлкинга над призраками, Злат на несколько недель заперся в своей башне и прял золотые нити из шерсти живущего в зверинце дагута и коз, которых держали в замке ради молока и сыра. В ход шли и зеленая трава с лужаек, и любые другие волокна, какие Серильде и Злату удавалось раздобыть. Они не могли предугадать, не унесутся ли золотые нити вместе с освобожденными призраками в Ферлорен, поэтому могло выйти так, что одни и те же нити не получится использовать дважды. Так что их должно было хватить на всех. И все это следовало хранить в полной тайне. Даже дети не должны были узнать об этих приготовлениях – как знать, вдруг по беспечности или из ложной преданности Эрлкингу кто-то из них откроет ему все карты.

Нет – Серильда и Злат решили, что дождутся, пока темные отправятся на охоту, и лишь тогда возьмутся за дело. Когда взошла Соломенная Луна, у них все было готово.

Серильде оставалось выдержать только один ужин. Теперь, когда король объявил, что его жена ждет ребенка, изображать близость за закрытыми дверями больше не имело смысла, так что вместо этого Эрлкинг часто просил ее присутствовать на трапезах в пиршественном зале. Обычно на таких обедах и ужинах были только они вдвоем да несколько слуг, а так как сидели супруги за противоположными концами огромного стола, Серильда вполне могла вообразить, будто ужинает одна.

Но в тот вечер, впорхнув в зал, она моментально поняла: что-то изменилось. За время, проведенное в замке, Серильда привыкла, что перемены означают скрытую назревающую угрозу. Ее муж был человеком твердых привычек. Когда что-то менялось, это обычно означало, что он что-то замышляет. А когда он что-то замышлял, это обычно не сулило Серильде ничего хорошего.

Она оглядела зал, встревоженная заранее. Большой стол был отодвинут в сторону, а кресло Эрлкинга из красного дерева с высокой спинкой переставили к маленькому круглому столику, накрытому на двоих.

На фоне темной бархатной скатерти, ниспадающей до самого пола, блестели серебряная посуда и столовые приборы, отделанные перламутром. В центре стола стояла высокая свеча в серебряном подсвечнике, окруженная венком из цветов лаванды и лобелии. Несколько блюд были до краев наполнены угощениями – дарами позднего лета. Ежевика и острый сыр, сбрызнутый медом и посыпанный фисташками. Жареные перепела со сладкой горчицей. Тарталетки с начинкой из яблок и грецких орехов. Груши, вымоченные в медовухе.

– Дражайшая супруга. – Эрлкинг отставил кубок с рубиново-красным вином и встал, чтобы поприветствовать ее.

Брови Серильды поползли вверх от удивления. Это тоже было для нее в новинку. Эрлкинг никогда ни перед кем не вставал, а уж тем более перед ней.

– В чем дело? – спросила она, не удержавшись, когда он отодвинул для нее стул.

– В последнее время я был занят, – ответил Эрлкинг, – и не уделял вам достаточного внимания. Я не имею права пренебрегать своим супружеским долгом и заставлять вас сомневаться в том, как нежно я вас люблю, особенно если вспомнить, что мы с вами вместе совсем недавно. И, конечно же, если учесть ваше особое состояние.

Серильда нахмурилась.

– А на самом деле – что случилось?

Он рассмеялся.

– Ты всегда была такой подозрительной?

– Конечно нет. Но после того, как меня прокляли и заперли в замке с привидениями, я начала смотреть на мир немного иначе.

Король постучал пальцами по спинке стула.

– Садись, любимая. Я просто хочу насладиться изысканной едой в компании матери моего ребенка.

Эти слова заставили ее вздрогнуть, но Серильда заставила себя пройти через весь зал и занять предложенное место. Эрлкинг плеснул в кубок воды из хрустального графина и широким жестом добавил несколько можжевеловых ягод. Серильда с растущим трепетом смотрела, как они опускаются на дно стакана. Затем король наполнил ее тарелку, положив ей ягод и груш вместе с ломтиками перепелиной грудки.

К ее собственному раздражению, у Серильды заурчало в животе. Это ощущение смущало ее – ведь она не сомневалась, что вне физического тела ей на самом деле не нужна еда. Однако она все равно испытывала голод.

– Здесь сплошь мои любимые блюда, – заметила она с удивлением.

– Да. Я заказал поварам именно их.

Серильда растерянно улыбнулась.

– Скажите на милость. А какие лакомства нравятся вам? Пудинги из крови ваших жертв? Торты, посыпанные молочными зубами и костяшками пальцев погибших детей?

Эрлкинг блеснул глазами.

– Не надо преувеличивать, моя дорогая. Я ем только зубы стариков, немного подгнившие. Они помягче, не так трудно жевать.

Он подвигал пальцами, изображая жующий рот, и Серильда замерла. Это шутка? Он ведь пошутил, правда?

Пока Эрлкинг наполнял их тарелки, Серильда решилась оглядеться. Ее взгляд остановился на огромном птичьем чучеле, укрепленном на стене над длинным буфетом. Это была герциния, магическое существо с перьями цвета огненного заката, которые даже после смерти продолжали слабо светиться в полумраке. Когда Серильду впервые привезли в замок, Эрлкинг показал ей этот трофей, добытый на охоте в Ясеневом лесу. А еще он пригрозил, что скоро ее собственная голова и голова ее отца украсят стену по обе стороны от этого чудесного существа, если только она не справится со своей задачей и не спрядет из соломы золото.

Вспомнив об этом, Серильда рассмеялась.

Эрлкинг – он накладывал кусочки телятины ей в тарелку – прервал свое занятие.

– Что вас позабавило?

– Вы, – ответила она. – Однажды в этой самой комнате вы грозились отрубить мне голову. А теперь вы нарезаете для меня мясо. Это не сочтет забавным только безнадежный зануда.

Эрлкинг взглянул на герцинию.

– На самом деле я тогда хотел головы девмоховиц.

– Я помню, – поморщилась Серильда.

Король поставил перед ней тарелку и занял свое место.

– Возможно, когда-нибудь они у меня все же появятся.

Серильда не ответила. Он наверняка сказал это просто затем, чтоб ее смутить.

– Разве вам не пора готовиться к сегодняшней охоте? – спросила она, разламывая булку с румяной корочкой, от которой поднимался ароматный пар.

– Охота может подождать. Я же наслаждаюсь обществом моей возлюбленной.

Эрлкинг широко улыбался, и Серильда приготовилась увидеть его обычную недобрую усмешку, услышать издевательский смех. Но не увидела и не услышала.

Не дождалась – ничего этого не было, разве что в ее воспоминаниях.

– Как мило, – съязвила она. – Не знала, что вы такой романтик.

– Нет? Значит, до сих пор я обращался с тобой не так, как подобает.

Отложив нож, он долго смотрел на Серильду, затем потянулся через стол и с нежностью влюбленного заправил прядь волос ей за ухо.

Все тело Серильды, с головы до пят, охватила дрожь.

Ей казалось, что она примерзла к стулу, даже когда король убрал руку и отстранился.

Что происходит?

– Довольно, – заговорила она ледяным голосом. – Хватит. Что на самом деле происходит?

Он снова улыбнулся.

– Ты всегда готова поставить под сомнение мою искренность.

– Вас это удивляет?

– Нисколько. И я тебя не виню. На самом деле я столкнулся с небольшой загадкой и надеялся, что ты поможешь мне найти ответ.

Он опустил руку в карман и достал стрелу с черным наконечником.

Серильда мгновенно узнала стрелу, которую вытащила из смертоносного существа, похожего на курицу. Того самого, которое тогда чуть не убило и ее, и Злата, даже не выходя из своей клетки.

Король положил стрелу на стол между ними.

– Это было найдено в комнате на втором этаже, а вокруг – настоящий погром. Шторы, мебель… все полностью уничтожено, кроме особо стойкой золотой клетки. Не уцелели даже внутренние стены. Плотники работали целый месяц, чтобы снова укрепить их. – Эрлкинг склонил голову набок. – Ты случайно не знаешь, кто за всем этим стоит?