Изгнанный бог, или сто и одна бусина благодарности (СИ) - Зарецкая Рацлава - Страница 18

Лика осмотрела свое тело, сжала и разжала пальцы, пошевелила конечностями.

— Да, а что?

— Ты вдруг стала такой бледной, — сказал Вася.

— И губы у тебя посинели, как у Яши, — добавила Тома.

— Ты как будто озябла, — сказал Яр. Его лицо все еще было обеспокоенным.

— В мертвом царстве было очень холодно, — пояснила Лика.

— Я уж подумал, что Чернобог решил заточить тебя в Нави навечно.

— Он разве так может? Мне он показался весьма дружелюбным.

Яр фыркнул и, наконец, отпустил руку Лики, о чем девушка пожалела. Было приятно ощущать тепло его руки на своей коже.

— Нам нужен план «Б», — сказал Вася и почесал светлую голову.

— Простите, — пробормотала Лика, остро чувствуя вину. Ярило так на нее надеялся, а она его подвела, не раскусила обман Чернобога.

— У меня фантазия сегодня не работает, извините, — сразу же слилась Тома.

— А у меня вообще мозг отмирает и гниет. — Яша побрел в ванну, вымазывать на себя остатки тонального крема.

Кузя и Зюзя, брюзжа друг на друга, тоже покинули гостиную и потопали в кухню.

Яр тяжело вздохнул и, взлохматив пшеничные пряди, откинулся на спинку дивана.

— Батюшки-светы! — донесся с кухни голос Зюзи. — Что за чудище?!

Ярило, Вася и Лика подскочили и кинулись на кухню.

Зюзя с Кузей застыли на столешнице и округлившимися глазами смотрели на полупрозрачную темную фигуру морока, спрятавшегося за холодильник.

***

— Почему он молчит?

— Потому что не умеет говорить.

— А как тогда с ним разговаривать?

— Как и со всеми. Он прекрасно понимает человеческую речь.

Лика скептически посмотрела на морока, который напоминал ей Безликого из мультфильма Хаяо Миядзаки «Унесённые призраками».

Кашлянув, Ярило обратился к мороку:

— Твоя задача — запудрить голову одному непутевому. Я напишу сценарий, а ты воплотишь его в реальность. — Задумавшись, Ярило исправился: — В нереальную реальность. Гипотетическую.

— Он ещё и читать умеет? — удивилась Тома.

— Всё может, а только говорить не научился, — хмыкнула Лика.

— Ой, будто прям так уж это и важно — говорить, — возмущённо заметил Ярило. — Так даже луче, в тишине спокойнее.

— Ага, мечта любого мужика: чтоб жена была молчаливой, — с долей ехидства сказала Лика, насмешливо глядя на бога весны.

— Это ты к чему? — не понял Ярило. Или же просто сделал вид, что не понял.

— Да так, просто к слову пришлось.

С недавних пор Лика поняла, что ей доставляет удовольствие дразнить Яра. Никогда подобным она не увлеклась, а чтобы ещё и получать от этого удовольствие — да ни в жизни. Однако сейчас ей так и хотелось поддеть Яра и посмотреть, как мило морщится его божественный нос.

Ярило посмотрел на девушку прищуренным взглядом. Лике показалось, что он хочет ей ответить, но тут вдруг невозмутимый до этого морок поплыл к Яру.

Бог весны вопросительно взглянул на него.

— Чего он хочет? — спросил Вася.

— Сценарий, — немного погодя ответил Ярило с ухмылкой. — Он хочет узнать сценарий.

***

Дмитрий Пертрунин вышел из гаража своего друга Гены и направился в сторону кафе под названием «У Алика», в подвале которого располагался подпольный игровой дом.

На ходу засовывая за обложку паспорта занятые у Гены пять тысяч рублей, Дима думал, что в этот раз ему точно повезёт. Главное, вовремя остановиться.

Через неделю у его сына Максима день рождения. Мальчику исполнится двенадцать, и ему надо купить хороший подарок.

Марина, жена Димы, в последнее время выглядит худой и бледной. Ей нужны дорогие витамины, чтобы она снова стала выглядеть бодрой и здоровой.

А маму хорошо бы отправить в пансионат у моря, чтобы поправить здоровье.

По-хорошему, им бы всей семьёй махнуть к морю, и каждый раз Дима пытался заработать на эту поездку, но что-то шло не так, и он все проигрывал.

Вместо радости он приносил домой разочарование. Жена отворачивалась от него, мать цокала языком и уходила, а сын грустно улыбался и возвращался делать домашнее задание.

Семья, ради которой Дима так старался, не понимала его и постепенно от него отдалялась.

Однако сегодня все изменится. Сегодня он непременно сорвет куш, и тогда жена больше не будет отворачиваться от него, мать не станет цокать языком, а сын грустно улыбаться. Все они обязательно будут счастливы и кинутся обнимать его.

— Ох, я такой неловкий! — Светловолосый молодой человек с пронзительными голубыми глазами столкнулся с Димой и попросил прощения.

— Осторожнее надо быть, — недовольно буркнул мужчина, невольно хватаясь за наружный карман рубашки, в котором лежал паспорт с деньгами.

Молодой человек ещё раз извинился и коснулся рукой плеча Димы. Прикосновение это было таким холодным, что мужчина вздрогнул. Казалось, что до него дотронулся не живой человек, а кусок льда.

Дима хотел было скинуть руку незнакомца со своего плеча, как вдруг заметил, что молодого человека уже след простыл.

— Что за..? — пробормотал Дима, оглядываясь по сторонам.

На всякий случай он проверил деньги в паспорте и, обнаружив, что они на месте, облегчённо вздохнул.

До кафе оставалось всего ничего, когда Дима увидел перед собой мать.

— Ты снова забрал пою пенсию? — спросила она, пристально глядя на него.

— Нет, — отрицательно качнул головой Дима. — Это деньги Гены. Твоя пенсия…

— Мне не на что купить таблетки, сын. Ты забираешь мои деньги всякий раз, как они появляются. Деньги небольшие, но их хватало на мои лекарства и оплату коммуналки. Но с тех пор, ка ты начал их забирать, я перестала покупать таблетки, которые поддерживали мою жизнь.

— Мама, что…

Дима не успел договорить. Лицо его матери исказилось от боли. Она схватилась за сердце, вскрикнула и упала на тротуар. Дима сразу же кинулся к матери, приподнял её голову и громко позвал:

— Мама! Мама!

Но мама не отзывалась. Дрожащей рукой Дима поднес палец к её носу и не ощутил дыхания. Пульса на шее тоже не было.

— Сердечный приступ, — раздался над Димой знакомый голос.

Мужчина обернулся и увидел свою жену.

Марина, невероятно бледная и худая, хладнокровно взирала на мёртвую мать Димы.

— С ней же все было хорошо… — пробормотал Дима. — Почему?

— Потому что ты забирал её деньги, на которые она покупала лекарство. Нина Петровна уже давно его не принимала, поэтому ей и стало плохо. В её смерти виноват ты и только ты.

— Нет, — пробормотал Дима, отшатнувшись от тела матери. — Нет! Я не виноват!

— Виноват! В её смерти и в моей…

Марина начала бледнеть и худеть прямо на глазах. Меньше чем за минуту она превратилась в настоящую мумию, качнулась и упала рядом с матерью.

Дима мучительно застонал и схватился за голову. Ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Такого просто не могло быть!

— Да что происходит?! Что за..?

— Папа?

Голос сына эхом раздался в сознании Димы. Мужчина сглотнул и медленно обернулся.

Максим, как и мать, выглядел худым и бледным. На мальчике была старая, застиранная и равная одежда — в такой даже по дому никто из их семьи не ходил.

— Папа, а когда вы купите мне новую одежду? — спросил Максим, теребя нитку на рукаве кофты.

— Разве мама её тебе не купила?

Сын покачал головой.

— Она сказала, что у нас больше нет денег на одежду. Вчера она пришла заплатку на мои брюки, и дети в школе дразнили меня и называли «нищебродом». — Мальчик всхлипнул. — А ещё я очень хочу есть, папа. Очень хочу есть!

Сын громко заплакал. По его щекам градом катились слезы, которые он тут же вытирал замызганными рукавами кофты.

У Димы внутри все сжалось при виде плачущего сына. Паспорт, в котором лежали деньги, стал невыносимо горячим. Кожу в районе кармана жгло со страшной силой. Дима попытался достать паспорт, но руки дрожали и никак не могли подцепить его. Тогда мужчина вскрикнул и стянул с себя рубашку, оставшись в вытянутой майке.