( Не) верный муж (СИ) - Рымарь Диана - Страница 49

Пока я расписываю варианты, Амарян выруливает на нужную улицу. Однако уже через пару кварталов вдруг останавливает машину.

— Зачем мы остановились? — спрашиваю с самой очаровательной улыбкой, на которую только способна.

Интересуюсь для галочки, ведь мне очень даже понятно — зачем.

Сейчас будет целовать! Руку под юбку запустит, и начнется моя сладкая жизнь.

Я так его хочу, что трусы насквозь мокрые. Вот уж мужик, за которым действительно пришлось побегать.

За доли секунды успеваю прокрутить в голове варианты, что следует попросить у Амаряна в первую очередь. Выбираю между более удобной квартирой или погашением кредитов. Собственно, а чего мелочиться: попрошу и то, и другое.

И тут он мне выдает:

— Вера, мы не будем ужинать.

Фу, жлоб, даже в ресторан отвезти не хочет. Ему сразу койку надо, что ли? Впрочем, мне сейчас не до понтов.

— Понимаю, — красиво кладу ногу на ногу. — Мне тоже не терпится поскорее…

— Выходи из машины, — говорит он строже. — Доберешься домой сама.

— Я что-то не то сказала? — спрашиваю с круглыми глазами. — Если так, то я прошу прощения…

— На сегодня ты свою роль уже выполнила, дальше сама, — огорошивает он меня.

— Какую роль? — поначалу не понимаю.

Амарян смотрит на меня с хмурым видом и чеканит:

— Я думал, ты умнее.

И тут до меня доходит, чего он добивался. С помощью меня бесил жену, вот что ему было нужно! Поэтому и в приемную вернул, так медленно вел по парковке, чтобы она успела выйти и увидеть нас.

— Айк Барсегович, это ни в какие ворота! — начинаю визжать. — Я вам не актриса, чтобы вызывать у вашей жены ревность. Я ношу вашего ребенка, я…

— Стоп, — он останавливает меня движением руки. — Давай договоримся. Будешь исполнять свою роль, останешься работать еще пару-тройку месяцев, потом декрет и станешь получать алименты на ребенка. На этом все. Ни ужинать, ни тем более спать с тобой я не собираюсь. Выходи из машины.

Он говорит это все вроде бы спокойно, но у меня мороз по коже. Четко понимаю, что спокойствие его напускное, он по-прежнему злой как черт, и есть вероятность, что, если не выйду добровольно, он меня попросту выкинет силой. Вон как играет желваками!

Молча хватаюсь за ручку двери и выскакиваю из машины.

Стою, со скорбной миной наблюдаю за тем, как джип Амаряна отъезжает и скрывается за поворотом. На глаза мгновенно наворачиваются слезы, смахиваю их рукой.

Сука! Сука! Сука!

В сердцах стучу ногой по тротуару и только тут замечаю, что стою возле огромной лужи, оставшейся после обильного дождя, который недавно закончился. Естественно, вокруг грязно, и мои белые лодочки испачкались. Они, между прочим, замшевые.

— Сука! — тихо верещу.

Будто этого мало, мимо проезжает на скорости сиреневая тачка и обдает меня из той самой лужи, возле которой стою. Как специально.

— Ах ты тварь! — ору во все горло.

Оглядываю себя — белая юбка в грязных разводах, замшевые лодочки будто выкупали в луже.

Звездец, а не день!

Только потом до меня доходит, что проехавшая машина очень похожа на седан Катьки из бухгалтерского, сестры жены Амаряна. Цвет больно необычный — ярко-сиреневый. Не удивлюсь, если это она меня облила.

Что ж это за семейка паршивая!

Мария

— Съешь что-нибудь, — убеждает меня мама. — Хоть один блинчик. Ну что тебе сложно, что ли?

Я сижу на нашей крошечной кухне, пью маленькими глотками чай с лимоном и не могу есть, хотя с утра во рту не было ни крошки.

— Не голодная, — вместе с ответом из моего горла вырывается всхлип.

Я очень стараюсь держать эмоции внутри, но они все равно прорываются. К тому же мама — не тот человек, перед кем можно изображать нейтральную мину, когда на сердце тоска. Она все мои эмоции видит на раз, ибо великолепно меня знает.

Мама кладет на тарелку два блинчика, обильно поливает их клубничным вареньем, ставит передо мной:

— Ешь, сказала, ведь маленького голодом моришь!

Демонстративно беру вилку, отделяю небольшой кусочек блина, отправляю в рот.

Блинчик сладкий, нежный, еще утром я бы посчитала его очень вкусным, но теперь даже крохотный проглоченный кусок вызывает тошноту.

Кладу вилку на стол, запиваю блин чаем, силясь прогнать неприятное чувство.

— Издеваешься надо мной, — ругается мама, хотя ей великолепно известно, почему мне кусок в горло не лезет, я ведь все рассказала.

В этот момент в прихожей раздается дверной звонок.

Мое сердце екает.

Может, Айк? Выключил режим психа и все-таки приехал?

Мама спешит открыть, но из прихожей слышится совсем не голос моего мужа.

В кухню врывается торнадо в юбке по имени Катя.

— Привет, систер, — кивает она.

Без приглашения усаживается за стол, пододвигает к себе мою тарелку, хватает чистую вилку и цепляет блин, пихает в рот.

— Голодная страшно, — как бы извиняется она. — Кстати, Машка, объяснишь мне, что у вас происходит с Айком? Почему я видела в его машине козу Веру?

От упоминания об этом факте меня в очередной раз за сегодня начинает тошнить.

— Тише ты, — ворчит на нее мама. — Дети в гостиной.

Она тут же закрывает дверь, усаживается с нами за стол.

— Айк получил результаты ДНК-тестов, — ввожу сестру в курс дела.

Подробно рассказываю ей, как он влетел сегодня в бухгалтерский, устроил скандал, а потом еще и Веру на работу вернул.

— Ну и страсти у вас, стоило мне уйти в отпуск, и началось… — пыхтит сестра и отнимает у меня кружку с чаем, запивает очередной съеденный кусочек блина.

— Началось, ага, — киваю с кислой миной. — Я как подумаю об этом всем, так хочется переехать на другую планету.

— Маш, — Катя прищуривается. — Так ты объяснила своему благоверному, что результаты теста — бред? Что-то по твоему рассказу не похоже, что он это понял.

— Это первое, что я ему сказала. Именно это слово и использовала — «бред». Но он предпочел проигнорировать мой ответ.

— Это как это? — Катя сводит вместе свои идеально выщипанные брови. — Так ты еще раз с ним поговори, объясни! Ведь ясно же, что не понял.

— Я пыталась с ним поговорить, — фыркаю возмущенно. — Но он меня и слушать не захотел! А после того, как вернул в приемную эту дрянь, я даже видеть его не хочу! И слышать тоже… И вообще, почему я должна оправдываться? Я не изменяла, ничего плохого не делала. Пусть думает, что ему хочется. Раз поверил, что ребенок не его, вот пусть наслаждается этой правдой в кавычках, авось поймет, каково мне было все это время.

Сестре отчего-то мой ответ совсем не нравится.

— Машка, ты чего гордую из себя строишь? — принимается она ругаться. — У тебя же его ребенок! И потом, долго правду скрывать не сможешь все равно, не забыла, что ты ксерокс? У тебя что Давид, что Лиана — копия Айка, я не думаю, что третий будет исключением. Родится, достаточно будет на него взглянуть, и всем станет ясно. Айк все равно узнает и устроит тебе армагеддон. Неужели ты собралась его мучить вплоть до родов?

— Ему мучиться до родов, а мне всю жизнь! — заявляю с чувством. — Зная, что у него ребенок от этой…

Катя поджимает губы, смотрит на меня исподлобья, а потом выдает:

— Сестра, ты вроде умная женщина, а простого не догоняешь. Может, у Веры такой же фуфлыжный тест, как у тебя, и вовсе у нее ребенок не от Айка. Только вот пока это выяснится, твой благоверный успеет наломать столько дров, что всю Тайгу вырубит к шутам.

— И то правда, — машет рукой мама. — Раз твой тест фальшивый, значит и ее тоже. Может, она вообще их подделала!

— Откуда у Веры такие связи? — хмурю лоб. — Мы сдавали анализы в дорогой частной клинике.

— Разное бывает, — подмечает мама философски.

— Да плевать мне уже на эти тесты! — наконец не выдерживаю. — Вы не понимаете, что ли? Первое, что он сделал, так это продолжил отношения с Верой. Моментально вернул ее на место, еще и домой повез, я проверила маршрут по его смарт-часам, он же их снова стал носить после дня рождения. Как думаете, чем он там с ней занимается? Спит с ней на нашей же постели, вот чем! После такого мне с высокой колокольни плевать на Айка!