Откуда взялся этот Клемент? - Пирсон Кит А. - Страница 72

— Ах да, и вот моя визитка, — добавляет он. — Если вам понадобится совет по, скажем так, более законным вопросам, звоните, не стесняйтесь.

Хватаю карточку и отвечаю на его кокетливую улыбку, хотя, боюсь, со стороны больше похоже, что я корчу рожу.

Наконец, мы оставляем Ричарда в покое и спешим укрыться от дождя в машине.

— Он нам здорово помог, — подвожу я итог, когда ремни пристегнуты.

— Ага, с учетом того, как ты чуть ли не вешалась ему на шею.

— Не понимаю, о чем вы!

— Да ты как будто уроки деликатности у кувалды брала. Вот честно, пупсик. Я аж засмущался.

Чувствую, что снова краснею, и пытаюсь переложить с одной больной головы на другую:

— Тем не менее мы могли бы всего этого избежать, если бы вы знали, что ломбардам необходима лицензия. Это же ваша идея!

— Вообще-то, я был в курсе, но лицензирование началось только в середине шестидесятых, и многие ломбарды тогда даже и не думали соблюдать правила. Откуда ж мне было знать, что теперь все они чертовы святоши!

Неловкая патовая ситуация.

— Ладно, давайте введу адрес этого Джерарда.

Клемент совершает разворот в три приема, и когда мы снова оказываемся на главной дороге, я заканчиваю возиться с навигатором.

— Это в пятнадцати километрах.

— Чудненько.

Первые несколько километров мы не разговариваем. Затем Клемент решает поболтать, вот только радости у меня это не вызывает совершенно.

— Значит, он тебе понравился?

— Кто?

— Ты прекрасно понимаешь, о ком я. О красавчике Дики.

— Нет. И вовсе не понравился, — бесстыдно вру я.

— Послушайся умного совета, пупсик: брехуну не набрешешь.

— Ладно. Признаю, он очень симпатичный.

— Собираешься позвонить ему?

— Не знаю. Нет, наверное.

— Почему?

— Да что такое, Клемент? — взрываюсь я. — С чего это вы вдруг заинтересовались руинами моей личной жизни?

— Тебе стоит позвонить ему, — говорит Клемент, игнорируя вопрос.

— Давайте на миг забудем о том, что я вовсе не подыскиваю себе нового мужчину и какое-то время вряд ли буду беспокоиться на этот счет, но вам-то какое дело?

— Просто забочусь о тебе, пупсик. Парень он как будто ничего, вот и все.

Я ожидала отнюдь не такого ответа и потому пребываю в некотором замешательстве.

— Хм, вот только плохо то, что он считает, будто меня зовут Луизой. Врать насчет собственного имени — не самое лучшее начало отношений.

— А ты взгляни на это с другой стороны. Бет с мужчинами, прямо скажем, везло как утопленнице. И теперь ты можешь стать Луизой и начать все заново. Переродиться, так сказать.

Поначалу внутренний голос велит мне не вестись на подобный вздор, но чем больше я размышляю над предложением Клемента, тем больше оно мне нравится. Может, и вправду настало время для кардинальных изменений в жизни.

— Да все равно это не имеет значения. Помимо всего прочего, остается еще то обстоятельство, что я могла ему и не понравиться.

— Ты ему понравилась. Уж поверь мне.

— Правда? Вы так думаете?

И тут же досадую про себя. Прозвучало отнюдь не так равнодушно, как мне хотелось бы.

Клемент поворачивается ко мне с улыбкой до ушей:

— Ага, думаю.

Оставшиеся пятнадцать минут поездки я только и занята, что утаиванием своей довольной улыбки. Восторженное настроение отпускает меня, лишь когда мы сворачиваем на Буллерс-роуд, где располагается пункт нашего назначения — и, надеюсь, последний барьер перед началом этой самой моей новой жизни.

Мы медленно катим по Буллерс-роуд до указанного навигатором места. Никаких признаков ювелирного магазина. Разворачиваемся и едем обратно, чтобы убедиться, что не пропустили слона под носом.

— Да где же этот магазин, черт побери? — не выдерживаю я.

Не выдерживает и БМВ позади нас и оглашает улицу пронзительным гудком. Клемент не обращает внимания и продолжает плестись. Сзади снова надрывно сигналят, и тогда Клемент косится в зеркало.

— Никакого терпения, ну что за народ!

— Может, припаркуемся да поищем пешком?

— По мне, так напрасная трата времени, ну да тебе виднее.

Как раз в этот момент появляется свободное местечко между двумя припаркованными машинами, и Клемент переключается на заднюю передачу и оборачивается, приготовившись к параллельной парковке.

— Поверить не могу! Он же видит, что я хочу встать, и все равно стоит и нюхает мне жопу!

В ответ на его сетования снова раздается гудок. Это уже явный перебор, и Клемент, естественно, выходит из себя.

Прежде чем я успеваю как-то успокоить его, он отстегивает ремень и выбирается из машины. Что ж, принимаюсь наблюдать за развитием событий, хотя опыт и подсказывает, что, возможно, видеть подробности грядущего разбирательства мне вовсе не обязательно.

Клемент решительно подходит к БМВ и жестом приглашает водителя дорогостоящего колесного агрегата выйти на свежий воздух.

Лица оппонента Клемента мне не видать, но, подозреваю, на нем отражены паника и запоздалое раскаяние.

Как несложно догадаться, на приглашение Клемента наглец отвечать не хочет, и внезапно шины БМВ взвизгивают, и автомобиль на скорости сдает назад и останавливается лишь на расстоянии метров ста от нас.

Клемент возвращается в «фиат» и без единого слова втискивается между припаркованными машинами.

Пожалуй, мне стоит предостеречь его от подобных разборок на дороге, но втайне я не нарадуюсь маленькой победе над одним из представителей класса нетерпеливых идиотов в дорогих тачках.

На тротуаре мы сверяемся с листком Ричарда: номер дома Джерарда Кларка сорок два.

— Эта сторона четная и есть, — замечаю я.

Мы минуем с пяток разнообразных заведений, ни одно из которых, однако, не является ювелирным магазином. На большинстве из них номер дома вообще не указан, и нам приходится отсчитывать назад с шестидесятого номера, где находится какая-то забегаловка.

Возле прачечной Клемент внезапно останавливается и указывает на блестящую красную дверь в нише.

— Адрес относится вовсе не к лавке, а к конторе над ней.

Приближаемся к парадной и тогда видим скромную серебристую табличку на стене. Выпуклые символы едва разбираются, однако цифры в конце концов складываются в сорок два, а надпись под ними — в «Кларк джуэлир».

— Неудивительно, что мы не заметили с дороги, — бормочет Клемент.

Под табличкой располагается кнопка звонка, а наскоро распечатанное объявление рядом гласит: «Прием только по записи».

— Может, сначала стоит записаться? — предлагаю я.

Вместо ответа Клемент пожимает плечами и давит на кнопку.

— Пупсик, давай я буду разговаривать.

Я не возражаю. Нарушение даже самого незначительного правила неизменно приводит меня в смятение.

Какое-то время мы ждем, и когда Клемент снова тянется к звонку, дверь распахивается.

На пороге возникает упитанный мужчина с копной кудрявых черных волос.

— Да? — выпаливает он, разглядывая нас.

— Нам нужен Джерард Кларк, — отвечает Клемент.

— А вы кто такие?

— Хотим продать кое-какое золотишко. Нам посоветовали обратиться к нему.

— Если хотите втюхать безделушку триста семьдесят пятой пробы, меня не интересует.

— Вовсе нет. Так это вы Джерард Кларк?

— Возможно.

— Дружище, не тяни резину, — недовольно гудит Клемент. — Мне расписывали, будто Джерард — игрок серьезный, а коли нам здесь предлагают поиграть в угадайку, поищем кого другого.

Мужское эго уязвить может каждый, и толстяк заглатывает наживку.

— Да, я Джерард Кларк.

— Вот и прекрасно. Так интересует золото?

— В зависимости от количества и качества.

— Сто пятьдесят унций. Чистое.

На круглой физиономии Джерарда появляется улыбка.

— В таком случае входите.

Он разворачивается и неуклюже двигается вверх по лестнице. Клемент следует за ним, а потом и я. По единственному пролету мы поднимаемся на площадку с четырьмя дверями.

— Прошу.

Джерард открывает одну из дверей, за которой нашим взорам предстает просторное помещение, служащее, судя по всему, одновременно конторой и мастерской. Окон здесь нет, лишь два стеклянных люка на потолке, и естественный свет с пепельного неба едва рассеивает сумерки.