Откуда взялся этот Клемент? - Пирсон Кит А. - Страница 69

— Что это?

— Вода.

— Как из-под крана?

— Не, родниковая.

— А какая разница?

— Эта, хм… чище.

Он выхватывает у меня бутылку и делает глоток.

— На вкус как вода.

— Потому что это и есть вода!

— И сколько ты за нее заплатила?

— Полтора фунта.

— Ты выложила целых полтора фунта за то, что можешь бесплатно набрать из-под крана?

— Это не одно и то же!

— Кто-то от души потешается над тобой, пупсик. Отдать полтора фунта за чертову воду!

Он чуть ли не с отвращением возвращает мне бутылку и снова наваливается на стойку.

Часы на стене все тикают и тикают, и я начинаю разделять нетерпение Клемента.

— Да что ж он так долго!

— Не знаю, но у него еще одна минута, и мы валим! — отвечает Клемент достаточно громко, чтобы услышал хозяин.

— Иду-иду! — доносится тонкий голосок из заднего помещения.

Одновременно с возвращением Пауэлла отворяется входная дверь, и звон колокольчика возвещает о прибытии нового клиента.

Точнее, не одного, а двух. Оба посетителя словно в униформу одеты в джинсы и черные кенгурухи.

Они тут же встают бок о бок, блокируя выход на улицу. Капюшоны у них накинуты, а нижнюю часть лица у обоих закрывают красные банданы.

Два пары глаз-бусинок осматривают ломбард.

Внешний вид парочки предполагает, что либо они чересчур рановато взялись за выпрашивание сладостей на Хэллоуин, либо же цель их визита куда более зловещая. И когда тип слева медленно поднимает руку с пистолетом, становится очевидно, что явились они отнюдь не за конфетами или мелочью.

Я видела пистолеты только по телевизору да в кинотеатрах. И для меня это всего лишь железка, с помощью которой главный герой разбирается с плохими парнями. Причин воспринимать пистолет по-другому у меня попросту не возникало — до этого самого момента.

Эта пушка более чем реальна и прямо сейчас направлена на меня самым что ни на есть настоящим плохим парнем.

Достаточно лишь ничтожного движения указательным пальцем — и моей жизни наступит конец. При мысли об этом меня прошибает холодный пот.

— Лицом к прилавку, живо! — кричит грабитель с пистолетом.

Его голос, пронзительный и гнусавый, совершенно не вяжется с угрозой насилием. Сообщник пока молчит, и о его намерениях остается только догадываться.

Я пячусь назад, инстинктивно вскинув руки. Упираюсь спиной в край стойки и поворачиваюсь к Клементу, который стоит метрах в трех. Он смотрит на меня, и уголки его рта самую малость приподнимаются — наверное, чтобы приободрить.

Вот только спокойнее отнюдь не становится.

Молчаливый сообщник приближается к нам и вытаскивает из заднего кармана джинсов полиэтиленовый пакет. Швыряет его на стойку и орет Пауэллу:

— В пакет, живо! Наличные и драгоценности! Живо!

У этого налетчика голос тоже примечательный — такой хриплый, что для диагностирования бронхита даже не требуется медицинского образования. Дополнительным симптомом служит отчетливое клокотание у него в груди.

Пауэлл, также благоразумно поднявший руки, в данный момент наверняка раскаивается, что высунул нос из-за надежной двери. Он медленно опускает руки, берет пакет и хнычет:

— Все наличные и товар у меня в задней комнате.

— Ну так дуй туда! — вопит бронхитчик.

Оценщик послушно выскальзывает за дверь.

— Кто шевельнется — тот покойник, ясно? — пищит первый налетчик, водя пистолетом между мной и Клементом. Клемент продолжает стоять, невозмутимо привалившись к стойке. У меня же если что и шевелится, то только сфинктер.

И снова часы знай себе тикают, пока мы дожидаемся возвращения Пауэлла с наполненным мешком. Как подсказывает наш недавний опыт, незваным гостям, скорее всего, придется запастись терпением.

При всем моем ужасе, меня отчасти успокаивает мысль о том, что этот кошмар очень скоро закончится. Как только Пауэлл отдаст налетчикам пакет, они уберутся восвояси. Остается лишь гадать, положит ли он туда наши девяносто тысяч. Но если его и посетит столь идиотская идея, оплакивать огромные финансовые потери предстоит лишь ему одному. А мы поищем другой ломбард.

С каждой секундой часы тикают как будто все громче. А может, это стучит мое сердце. Ожидание становится невыносимым.

— Что в рюкзаке? — внезапно спрашивает вооруженный тип, обращая свое внимание — а вместе с ним и пистолет — на Клемента.

«Черт! Нет-нет-нет!»

— Ничего интересного для тебя, дружище, — невозмутимо отвечает Клемент.

Не вскидывая пистолета, налетчик приближается к нему метра на полтора.

— Что, бл…? — визжит он. — Я спрашиваю, что в рюкзаке?

Бронхитный бочком подкрадывается к сообщнику, и в какой-то момент я даже опасаюсь, что он собирается схватить рюкзак. Оба грабителя, впрочем, явно осознают исходящую от Клемента угрозу. Пока они держатся на расстоянии, однако с направленным на пах пистолетом поделать Клемент все равно ничего не сможет.

Он опускает взгляд на рюкзак, затем медленно поднимает его, глядя на обладателя пушки.

— В этом, что ли?

— Да, бл…, урод, в этом!

— В нем всего лишь мой обед, — не находит ничего умнее ответить Клемент.

— Пи…шь, дай проверю!

— Да не стесняйся.

— Бл…! — взвизгивает налетчик. — Медленно подними его и отдай моему корешу!

Ну вот и все, игре конец. Стоит этим тварям заглянуть в рюкзак, и они сразу же поймут, что сорвали джекпот. Даже если мы и выберемся из переделки невредимыми, золота у нас не будет, и о куче денег придется позабыть.

И если до этого меня не мутило, то сейчас-то уж точно начинает.

Не отрывая глаз от типа с пистолетом, Клемент приседает и нащупывает рюкзак. Мне больно смотреть на это, в то время как Клемент, следуя приказу налетчика не спешить, еще и мучительно растягивает процедуру передачи.

Он берется правой рукой за лямку и постепенно выпрямляется, перемещая рюкзак с такой осторожностью, будто там лежит емкость с нитроглицерином.

Затем сантиметр за сантиметром поднимает вытянутую руку, пока она не становится параллельной полу.

— Бери! — пищит вооруженный тип своему сообщнику.

Бронхитчик шагает вперед, одновременно протягивая руку за добычей. Когда его пальцам остается до рюкзака какая-то пара сантиметров, Клемент внезапно отпускает лямку.

Три головы — включая и мою — немедленно склоняются, чтобы убедиться в действенности закона всемирного тяготения.

Мы отвлекаемся на какую-то долю секунды, однако этого времени Клементу вполне достаточно, чтобы привести в действие свой план.

Ни один из грабителей даже не успевает ни что-либо заподозрить, ни как-то отреагировать.

Правая рука Клемента, что по-прежнему сохраняет горизонтальное положение, резко устремляется вниз, к запястью с пистолетом, мгновенно хватает конечность и выворачивает, так что теперь оружие направлено в пол. Почти синхронно с этим движением Клемент делает широкий шаг вперед и, пригнувшись, врезается лбом в физиономию бронхитного.

Не знаю, может ли нос по-настоящему взрываться, но в миг, когда лоб Клемента встречается с лицом незадачливого грабителя, как будто именно это и происходит. Затем следует звук, который я, как пить дать, буду слышать в кошмарных снах еще на протяжении нескольких недель: истошный визг, переходящий в пронзительный хрип. Бронхитный валится на спину, схватившись руками за остатки расплющенного носа, и бандана сбивается ему на горло.

Меня охватывает ужас, пока он бьется о пол, словно выброшенная на берег рыба.

Тем не менее мы по-прежнему находимся в одном помещении с вооруженным бандитом, и я быстро переключаю внимание на реальную угрозу.

Рука с пистолетом писклявого налетчика вывернута, насколько мне представляется, в крайне болезненном положении, и он оказывается совершенно бессильным. И легкой добычей для увесистого кулака Клемента, неумолимо приближающегося к своей цели. Глаза-бусинки бандита успевают расшириться, когда он осознает свою участь.