Н 7 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 22

Мяч выбили на нашу половину поля. А Игнат, что-то тоже понимая, опять его отправил Микробу.

И вот тут он сделал странное: остановился на своей бровке почти по центру поля. Взял мяч в руки.

— Рехнулся⁈ — заорал я и понял, когда Микроб повернулся к трибунам.

Он увидел Лерку. Размахнулся и с руки пульнул мяч. Питекантроп дернулся, но не успел выставить руки, и мяч припечатался к его физиономии. Четко так, звучно. Хрясь! Стадион смолк. Лера вскочила и заверещала, указывая на него пальцем:

— Убивают! Помогите!!!

Микроб, улыбаясь во все тридцать два зуба, показал ей средний палец. Оживились фотографы, забегали вдоль поля. Сенсация! Скандал! Кому-то пустили кровь! Да, кровища так и хлестала из разбитого носа леркиной нового дойного козлика.

Арбитр тут же вынул красную карточку, крайка нашего — с поля. Да Микроб и сам знал, что его ждет. С прямой спиной под свист трибун он ушел с поля. А у нас остался открытый фланг.

Последние пять минут мы бились в меньшинстве. Больше забить уже не пытались, но и себе забить не давали. То есть свой класс показывали. И четко выкидывали подальше любой мяч, прикатившийся к штрафной площади.

Секунда за секундой утекало время.

Вот и свисток.

Мы собрались в центре поля, поклонились, помахали руками болелам, благодаря их за поддержку. Большинство нам аплодировало, но некоторые свистели. Потому что нельзя обижать своих болельщиков.

Питекантроп спустился в проход, сел на ступеньку, запрокинув голову. Над ним колдовал наш врач, а вокруг квохтала Лерочка.

Погосян будто забыл, что обиделся на меня, толкнул в бок.

— А че с Микробом?

— Так смотри, — я кивнул на Леру. — Видишь?

Мика скривился.

— Вот же сучка! Федора теперь дисквалифицируют. Как бы весь круг без него не пришлось играть.

Уже на бровке я заметил, как к питекантропу, спустившемуся на скамейку, чтобы не мешать болелам расходиться, проталкивается взволнованная Дарина, которая смотрела игру где-то с середины стадиона. Просить ее о том, чтобы она починила питекантропу сломанный нос, и он не подал в суд, я не стал. И так она очень помогла с Семеркой.

В раздевалке нас собрал Димидко и спросил:

— Где Федор, мать его, Дискоболович? Что это вообще было?

— Нет его, — отчитался Клыков. — Свалил.

— Я понимаю, у него личные причины, но зачем так делать во время игры? Не мог финального свистка дождаться?

— Козел, так нас подвести, — оценил его поступок Жека.

— Сам ты козел, — осадил его Клык. — Только о себе думаешь, а я Федю понимаю.

Мика понимал Микроба еще лучше:

— Он из-за Лерки этой чуть не суициднул, она это знала и все равно приперлась.

Подорвавшись, он рванул на поле — видимо, высказывать Лерке все, что он о ней думает.

— Стоять! — рявкнул Димидко.

Но он не остановил Мику, мало того, за Погосяном рванули Гусак с Левашовым.

Димидко закатил глаза.

— Твою мать! Кто-нибудь, остановите их, мне еще с арбитром объясняться!

Мы с Матвеичем переглянулись, кивнули друг другу и побежали на стадион, чтобы предотвратить побоище.

У группы поддержки Микроба были полминуты форы, они уже добежали до Лерки с питекантропом. Погосян рвался в бой, его не пускал охранник и доктор, раскинувший руки. Питекантроп встал, топорща торчащие из носа ватные турунды, за его спину пряталась Лерка.

Припозднившиеся болелы начали скапливаться на трибунах, всем хотелось выяснить, что же такое произошло между Микробом и Питекантропом.

— Овца тупая, на хрена ты приперлась? — орал Микроб на Лерку. — Тебе мало того, что из-за тебя чуть не случилось?

— Это общественное место. Хочу — прихожу, имею право! — огрызалась Лерка из-за спины Питекантропа, который напрягся и готов был вступить в неравный бой.

— Народ, ша! — крикнул я, ввинчиваясь между врачом и Микой. — Спокойно!

— Саня, чо ваще за хрень? — прогнусил Питекантроп, указывая на свой расквашенный нос, синий, как слива.

Он обращался ко мне как к старому знакомому, значит, болел за нас и считал своими. И ему вдвойне обидно было получить от своих по морде.

— Дело, товарищ, в твоей девушке, — ответил я. — Можно тебя на пару слов?

— Нельзя! — взвизгнула Лерка. — Он такого тебе сейчас наговорит!

— Молчи, женщина! — рыкнул на нее Погосян и обратился к Питекантропу: — Бро, не позволяй собой бабе манипулировать!

Парень набычился. Манипуляция Мики сработала. Он глянул на меня.

— Чо?

Я кивком указал в сторону. Лерка ухватила его за руку и взмолилась:

— Аркадий! Не уходи, я их боюсь.

Я обратился к охраннику:

— Проводите, пожалуйста, девушку к выходу. — Посмотрел на Погосяна: — А вы оставайтесь здесь.

К этому моменту уже прибежал Димидко, и я прочел на его лице облегчение.

Мы с Аркашей сели на скамейку. Охранник повел Леру прочь, но она вырвалась, прибежала к нам и встала перед бойфрендом на колени:

— Родненький, не бросай меня! Пожалуйста.

Охранник подошел к нам и виновато развел руками, и тут на выручку подоспела Дарина, вспомнившая свое боевое прошлое. Положила руку на плечо Леры, похлопала ее и прошептала в самое ухо, чтобы услышал я, а Аркаша — нет:

— Пойдем, милая. Тебе мало того, что ты тут устроила?

— Я⁈ — вскинулась Лерка, но Дарина схватила ее за шею, рывком притянула к себе и поволокла к выходу, объясняя, в чем она неправа.

Лера поначалу брыкалась, а когда Дарина прихватила ее за затылок, угомонилась.

— Чтобы ноги твоей тут не было, овца! — крикнул вдогонку Погосян.

Аркаша собрался вскочить, но я положил руку ему на плечо.

— Просто поверь, твоя девушка очень неправа, и ты огреб из-за нее. Но это чужая личная жизнь, и я не имею права вдаваться в подробности. Давай я позвоню Федору Хотееву, который бросил мяч, и вы по-пацански все решите, лады?

Питекантроп оказался умнее, чем я думал поначалу.

— Они трахались, что ли? — Он округлил глаза. — С Хотеевым? И она его кинула?

Я пожал плечами, достал телефон и набрал Микроба. Он ответил сразу же, и начал с наезда:

— Сань, вот только не надо мне по ушам ездить…

Я отошел в сторонку, чтобы Аркаша не слышал наш разговор.

— Я и не собирался. Отомстить хочешь? По-настоящему?

Тоже манипуляция, ну а как иначе?

— Хочу!

— Тогда встречаемся в «Чемпионе» через десять минут. С тобой хочет поговорить один человек.

Пока не начались вопросы, я отключился, вернулся к Аркаше.

— Побудь пока тут, я переоденусь и устрою тебе встречу с Хотеевым.

Глаза Аркаши заблестели, он закивал, потом указал на Погосяна.

— А можно нашку с вами двумя? Пацаны охренеют!

Похоже, мы переоценили тяжесть проступка Микроба. Питекантроп — наш преданный фанат, и травма принесла ему больше пользы, чем вреда. По морде такие парни получать привыкли, а вот подарки судьбы типа застольной беседы с Хотеевым или фото с Нерушимым — нет. Ну и с ментами таким связываться западло, так что о заявлении в милицию можно не волноваться.

— Мика! — позвал я.

Погосян сразу же образовался рядом, покосился на Аркашу недобро.

— Нужно селфи… То есть Аркадий хочет совместное фото. Так надо.

Мы сели с двух сторон, попросили Левашова нас сфотографировать. Еще бы Димидко привлечь, но он что-то обсуждал с арбитром.

— Спасибо, пацаны! — все так же улыбаясь, прогундел Аркаша.

— Жди меня здесь, переоденусь — и сразу в «Че». Мика, идем в раздевалку, конфликт исчерпан.

Погосян засеменил рядом.

— Ты обалдел? — возмутился он. — Микроб тебя загрызет, что ты дружбу с его врагами водишь.

— Не загрызет. Потому что поговорит сам с этим парнем. И не сопи. Хочешь, чтобы они раздули скандал, и Микроба по судам затаскали?

Мы переоделись, прихватили Аркашу и отправились в «Чемпион». Пострадавший выглядел счастливым и про Леру не вспоминал. Надеюсь, Микроб будет в адеквате и поговорит с ним мирно.

Микроб уже ждал нас, мрачно пил пиво в компании Дарины, которая поднялась, уступая место за для мужского разговора. Встала между мной и Погосяном. Микроб вскочил, набычился, сжал кулаки и захотел запустить в Аркашу теперь уже увесистой кружкой пива, потому я спикировал к нему. Погосян пока отвел Аркашу к стойке.