Сокровище Пущи (СИ) - Морозова Мария - Страница 24

– И чегой-то ты наловил сегодня, Макар? – поинтересовалась баба Матрена.

– Добрых окуней, – гордо сообщил он. – Восемь штук. Надо?

– Давай нам с Феодорой, – махнула рукой тетя Лида.

– Да нет, я как-то по рыбе не очень, – содрогнулась я, представив, что ее надо будет чистить и потрошить.

– Так я и пожарю, – не смутилась соседка.

– Берите-берите, – произнес дед Макар, отцепляя ведро. – Не пропадать же добру.

– А чего сами не едите?

– Куда мне, – вздохнул старик. – Если я рыбу эту домой принесу, меня жена вместе с ней и выгонит. Удочки – и те прятать приходится.

В голове мелькнуло воспоминание. Удочки в шкафу на хуторе, слова Арса о неком Кривцове, который прячет их там от злой жены. Неужели это он?

– Так это вы на старом хуторе себе склад устроили? – спросила тихо.

– Я, – не стал отпираться дед Макар.

– Вчера вы тоже на рыбалку ездили?

– Ездил, конечно. И вчера, и позавчера, и завтра тоже поеду.

– А ничего странного на хуторе не видели? – подобралась я.

– Не видел, – он почесал затылок. – Хотя… на сарай кто-то замок повесил. Совсем новый, не фуфло какое-нибудь. А в том сарае же, кроме старого хлама, и нет ничего. Зачем там замок?

– Хороший вопрос. А чей это вообще хутор?

– Старого Дубина, – отозвалась баба Матрена. – Егеря прежнего, еще до Арса. Ох, и пропащий человек был. Лодырь и пьяница. Года четыре назад допился до ручки, да и помер. Он бобылем жил, так что хутор стоит там, никому не нужный, и лесом зарастает.

– Да, ничейный хутор, – подтвердила тетя Лида. – Управа пыталась продать, и все никак.

– Не всякий так близко к Пуще-то жить согласится.

– Точно, – кивнул Кривцов. – Ладно, поеду. А то старуха моя совсем изведется.

Он взгромоздился на велосипед и покатил по дороге. Я проводила его задумчивым взглядом. Хм, странное место похитители выбрали, чтобы прятать меня. Не знали, что хутор не такой уж заброшенный? Или он просто подвернулся им по пути? Хотя замок на сарай они купили, значит, планировали заранее. Ничего не понимаю.

– А ты чего спрашивала-то, Феодора? – прищурилась баба Матрена.

– Да так… – я неопределенно пожала плечами. – Я как-то заезжала на этот хутор. Случайно. А там удочки.

– Да, Макар Ильич у нас знатный рыбак, – заметила тетя Лида.

– И не только Ильич, – хмыкнула баба Матрена и кивнула в сторону мужчины со спиннингом, который неторопливо шел по дороге. – К нам вон даже из Старограда едут.

Мужчина, словно услышав ее, вежливо приподнял белую панаму и поклонился.

– На прошлой неделе приехал и у Тамары, соседки моей, комнату снял, – сдала его баба Матрена. – Отпуск у него, рыбачит.

– Анатолий мой тоже не дурак с удочкой посидеть, – тетя Лида улыбнулась. – А в прошлом году Самойлов, глава управы, на Долгом целое соревнование утроил. Кто больше наловит.

– Про него даже в районной газете писали, – похвалилась баба Матрена, словно это было ее заслугой. Проводив рыбака взглядом, она поднялась: – Ладно, и мне пора. Степаныч будет ужин ждать.

Женщина тяжело побрела по обочине. Мы с тетей Лидой остались вдвоем, если не считать вяло плескавшуюся в ведре рыбу. Но рыба ведь не выдаст, если я спрошу то, что уже давно хочу.

– Теть Лид… – позвала я.

– А?

– Вы же всех в Прилесье знаете, да?

– Ну, почти всех, – хмыкнула она.

– А вот егерь… Арс… он кто? Местный?

– Арс… – вздохнула тетя Лида. – Не местный, нет. Он в Прилесье приехал года три назад. Или четыре. Да, четыре, моя дочка как раз в училище поступила.

– И откуда?

– Кто ж его знает? Он и сейчас не слишком-то разговорчивый, а тогда… Приехал, в доме за нами поселился, в лес стал ходить, вот и все. Я слово нормальное от него услышала только на третий месяц.

– Где же он так одичал? – удивилась я.

– Не одичал, – качнула головой соседка. – Без причины люди такими не становятся. Что-то у него в жизни случилось нехорошее. Но Арс не откровенничает.

– Надо же… – протянула я.

– Теть Лид… – позвала я.

– А?

– Вы же всех в Прилесье знаете, да?

– Ну, почти всех, – хмыкнула она.

– А вот егерь… Арс… он кто? Местный?

– Арс… – вздохнула тетя Лида. – Не местный, нет. Он в Прилесье приехал года три назад. Или четыре. Да, четыре, моя дочка как раз в училище поступила.

– И откуда?

– Кто ж его знает? Он и сейчас не слишком-то разговорчивый, а тогда… Приехал, в доме за нами поселился, в лес стал ходить, вот и все. Я слово нормальное от него услышала только на третий месяц.

– Где же он так одичал? – удивилась я.

– Не одичал, – качнула головой соседка. – Без причины люди такими не становятся. Что-то у него в жизни случилось нехорошее. Но Арс не откровенничает.

– Надо же… – протянула я.

Да, версия тети Лиды звучала логично. Арс не выглядел человеком, которого всю жизнь тянуло к земле и деревенскому быту. Слишком другой, слишком чуждый. Наверное, у него и правда произошло что-то, что перевернуло жизнь с ног на голову и заставило уехать в деревню. Какая-то часть меня призывала выяснить, докопаться, даже несмотря на то, что я не знаю настоящего имени Арса. Но разум все же побеждал любопытство. Нечего лезть в чужую жизнь. Тем более, мне дали понять, как сильно не рады этому.

– Он хороший, – сказала тетя Лида тихо. – Всегда помогает, когда нужно. И дороги зимой почистить. И огороды во время паводка спасти. И детей, которые в лесу заблудились, отыскать. Так что ты не бойся его.

– Я и не боюсь, - призналась немного смущенно.

– Феодора! – К нам подбежала Олешева. – Добрый вечер, теть Лид.

– Добрый, – улыбнулась соседка.

– Феодора, хочешь на лошадей посмотреть?

– На лошадей? – я растерялась.

– Ну да, у нас же тут конезавод маленький. Пошли прогуляемся.

И хотя я уже собиралась домой, на лице у Марины было написано что-то такое, что заставило согласиться. Поэтому кивнув тете Лиде, которая тоже засобиралась домой, я поднялась и позволила увести себя от колодца.

– Лошади? – спросила негромко. – Почему сейчас? Скоро же начнет темнеть.

– Это так, предлог. – Олешева украдкой огляделась.

– Что случилось?

– Ну… Не знаю, может, мне все это показалось… Кто-то залез в мой шкаф.

– Твой шкаф? – не сообразила я.

– Шкаф с коллекцией в кабинете. У меня же там все по порядку лежит. Конечно, она слишком маленькая, чтобы толком систематизировать, но все-таки… В общем, я сейчас разбирала учебные пособия и обратила внимание, что две монеты лежат в неправильном порядке. Когда ты приходила – все было нормально, я уверена. А сегодня…

– Думаешь, их кто-то трогал? – помрачнела я.

– Угу. Больше никаких следов нет, вот только монеты… Я не могла перепутать, это сто процентов.

– Может, дети?

– Исключено, – отрезала Олешева.

– А ничего не пропало?

– Нет. Хотя… Опять же, мне только кажется, но в шлеме не хватает детали. Там такая маленькая костяная пластина была сбоку, с ноготь величиной. А сейчас ее нет.

Я задумалась, даже не следя, куда она меня ведет. Картина вырисовывалась подозрительная. Неужели приходили за черепом? Злодей не нашел его в участке у Зудина и разумно решил, что тот вернул его учительнице, раз она собирает коллекцию. Влез в кабинет, пошарил там, стараясь не оставлять следов, потому что не хотел, чтобы вся деревня об этом узнала, как было с Зудиным. И тоже явно ничего не нашел, ведь череп-то у меня.

– Как ты считаешь, когда к тебе могли забраться? – спросила я.

Марина задумалась. Помолчала, морща лоб, а потом не слишком уверенно предположила:

– Этой ночью?

– Почему?

– Я бы заметила, если бы вчера было что-то не так. Но вчера все вроде бы лежало на местах.

Если сегодня, то получается… получается… ничего не получается. Мое похищение в эту картину все равно никак не вписывается. Они не требовали отдать череп, не обыскивали дом и огород.

– Слушай… – произнесла осторожно. – А ты никому не рассказывала… ну, про нас?