За кровь и деньги (ЛП) - Vardi Nathan - Страница 46

Тем не менее, в своем онлайновом интервью Адам Фойерштейн, популярный обозреватель сайта , посвященного биотехнологиям, отметил, что сделка свидетельствует о том, что биотехнологическая вечеринка, возможно, продолжается уже слишком долго. "Вы, наверное, бывали в баре, очень хорошо проводили время, выпивали, становилось поздно, и вам, наверное, пора было бы идти домой, но ваш друг говорит вам: "Эй, давай выпьем еще, давай продолжим вечеринку"", - привел аналогии Фойерштейн. "Для биотехнологий сегодняшняя сделка - это как дополнительная рюмка".

В организации были и крупные финансовые победители. Стоимость акций Pharmacyclics, принадлежащих Маки Занганеху , которые в основном состояли из предоставленных опционов и поощрительных акций, составила 200 млн. долл. Феликс и Джулиан Бейкер, которые приобрели значительную долю акций компании через свой хедж-фонд Baker Brothers , теперь владели акциями на сумму 2,4 млрд. долл. За эту позицию Baker Brothers заплатила около 100 млн. долларов, и эта сделка способствовала росту их хедж-фонда и превращению его в гиганта Уолл-стрит. Феликс и Джулиан Бейкер уже были на пути к тому, чтобы лично стать миллиардерами. Питер Лебовиц и Пол Стоф фелс, руководители J&J, которые помогли конгломерату стать партнером по Imbruvica, выглядели гениями. Это решение способствовало развитию их карьеры и карьеры других участников процесса. Подразделение J&J - Janssen - приобрело половину Imbruvica за 1 млрд. долларов, и теперь приобретение Pharmacyclics увеличило стоимость их доли в препарате примерно до 21 млрд. долларов.

Те, кто был отброшен в сторону и забыт, сравнительно мало что смогли показать в финансовом плане за время своей работы в Pharmacyclics. Такие люди, как Ричард Миллер и Ахмед Хамди, теперь были не более чем именами, которыми пестрит история компании.

После окончательной продажи компании истинная стоимость дохода, который Хамди упустил, потеряв нераспроданные акции и продав акции, на которые он имел право, получила конкретную цифру: 86 млн. долл.

Продав большую часть своих акций Pharmacyclics, Уэйн Ротбаум потерял 700 млн. долл.

Состояния, созданные и упущенные препаратом Imbruvica, стали больным местом для тех, кто сыграл свою роль в его успехе, но не получил от него финансовой выгоды - ни большой, ни вообще никакой. Первые химики Celera Genomics, создавшие препарат, удивляются системе, в которой они остались за бортом больших денег. Чжэньин Пань, уволенный из Celera после открытия препарата, вернулся в Китай, где стал научным сотрудником Пекинского университета. Он не заработал на сделке. Врачи, работавшие над испытаниями Imbruvica даже в Италии, мрачно шутили о богатстве, которое их труд создал для других. Они не ожидали, что будут участвовать в финансовом успехе Imbruvica, и занимались ею ради пациентов и своей страсти к медицине. Но, честно говоря, они и не предполагали, что препарат, в создании которого они принимали участие, может стоить 42 млрд. долл. Похоже, что стимулы оказались неуместными для тех, о ком забыли.

В день объявления о сделке Гонсалес в ходе телефонной конференции с инвесторами защищал высокую цену покупки. По его оценкам, годовой доход AbbVie от Imbruvica в конечном итоге составит 7,5 млрд. долл. и что Pharmacyclics провела конкурентный процесс продажи, в ходе которого были сделаны предложения чуть ниже цены AbbVie.

"Я участвовал во многих подобных мероприятиях и могу сказать, что это было, пожалуй, одно из самых конкурентных, которые я видел", - сказал Гонсалес. "В конкурсе участвовало несколько компаний. На этот актив было несколько раундов. Три компании оставались в конкурсе до самого конца, участвуя друг с другом в этом процессе, и мы победили".

Утром в день объявления о сделке в Саннивейле Дагган собрал сотрудников Pharmacyclics в бальном зале одного из местных отелей. Был подан завтрак и кофе. Дагган поблагодарил всех за все, что они сделали для того, чтобы этот день состоялся. Волнение было велико. Акции Pharmacyclics стоили 261,25 доллара, и многие подсчитывали свои опционы.

Оказалось, что у них есть еще одна причина остаться в компании. В рамках согласованной сделки с AbbVie Дагган взял на себя обязательство сохранить как можно больше сотрудников Pharmacyclics на время переходного периода. Стоя перед своими сотрудниками, Дагган пообещал лично купить новый автомобиль Tesla Model S, похожий на тот, на котором он ездил, для нескольких сотрудников, которые останутся в компании. Имена победителей будут выбраны случайным образом, и счастливчики получат новый роскошный автомобиль.

Боб Дагган мог позволить себе такую льготу. Среди моря новых миллионеров он оказался самым крупным победителем. При этом он даже никогда не работал в биофармацевтической отрасли. За девять лет Дагган поставил состояние в 50 млн. долл. на компанию, которая изначально пыталась создать лекарство от рака, унесшего жизнь его сына.

К моменту завершения сделки Дагган заработал в семьдесят раз больше своих первоначальных инвестиций.

Ставка на Pharmacyclics принесла ему 3,5 млрд. долл. и стала одной из крупнейших сделок на Уолл-стрит в любой отрасли.

Глава 17. Вихрь

Вернувшись в Acerta, Дэйв Джонсон учился управлять компанией на ходу. До этого он никогда не был руководителем, тем более генеральным директором. Он вырос в штатах Индиана и Висконсин, изучал экономику и химию в Университете Индианы, а затем устроился на работу в отдел продаж в биофармацевтической отрасли. У него не было ни докторской, ни кандидатской степени, но Джонсон пробился в клинические разработки благодаря упорному труду и своему приземленному характеру, характерному для Среднего Запада. Сейчас он временно исполнял обязанности генерального директора компании Acerta, сменив на этом посту Ахмеда Хамди. Он был благодарен Уэйну Ротбауму за его большой успех, но Джонсон знал, что ему нужна помощь.

Беспорядки в компании Acerta только усиливались, причем иногда они выходили за рамки типичного для биотехнологических стартапов хаоса. Временному генеральному директору не давало спать по ночам то, что компания по-прежнему не могла производить достаточное количество собственного препарата. По словам Джонсона, компания пыталась продеть нитку в иголку во время урагана. До сих пор ситуацию удавалось регулировать, но любая непредвиденная заминка могла обрушить проблему поставок препарата.

Для размещения растущего штата, который приближается к 150 сотрудникам, компании также потребовалось найти новое здание в Силиконовой долине. В Сан-Карлосе офисы и кабинки были забиты до четырех человек в каждой. Acerta перенесла свой главный офис на 4 мили выше по шоссе 101 в более просторное помещение в Редвуд-Сити, рядом с цилиндрическими зданиями, в которых располагалась штаб-квартира софтверного гиганта Oracle. В связи со всеми испытаниями, проводимыми в рамках агрессивного плана Ротбаума, Ракель Изуми беспокоилась о том, сможет ли компания Acerta адекватно контролировать все эти испытания, как того требуют регулирующие органы.

Безоговорочный успех Pharmacyclics был неоспорим, а Ротбаум продолжал усиливать давление на свою команду. Непреодолимые требования Ротбаума были непомерны. Окружающие его люди ежедневно подвергались шквалу электронных писем и телефонных звонков. Как и всем остальным, Джонсону было трудно прекратить телефонный разговор с Ротбаумом. Иногда он отключал звук на телефоне, чтобы успеть сделать работу, пока на другом конце провода босс выплескивал свое недовольство.

Самым разумным шагом Джонсона, возможно, было принятие на работу Марии Фардис. Первоначально нанятая Бобом Дагганом, Фардис руководила клиническими операциями Pharmacyclics на протяжении последнего периода ее существования, но покинула компанию непосредственно перед продажей AbbVie. Фардис, как никто другой, знала, что необходим ингибитор BTK с меньшим количеством побочных эффектов. Она хорошо помнила пациентов, которые приходили в штаб-квартиру Pharmacyclics на саммит пациентов, многие из которых имели синяки на тыльной стороне ладоней - свидетельство того, какие проблемы может вызвать Imbruvica.