До мурашек (СИ) - Сакру Ана - Страница 8

- О, Теймураз, Нина, Гуленька, садитесь, садитесь! - нестройно орут гости, большинство из которых мои близкие и дальние родственники.

Вокруг нас, только вошедших, начинается суета. Кто-то встает и подходит целоваться, кто-то кричит вопросы из-за стола. Нас подталкивают к свободным местам, суетливо ищут не хватающие стулья, переставляют тарелки, гремят приборами.

А я, рассеянно улыбаясь всем и никому, воровато озираюсь по сторонам, ища глазами Лёвку.

Мне просто надо знать, где он сидит, чтобы...Не знаю...Может, чтобы устроиться от него подальше.

Но подальше, как назло, не получается.

Пока я зависаю около стола, разглядывая присутствующих, папа усаживается на предложенное ему место в конце стола и тянет меня за собой на соседний с ним стул, на который я неуклюже плюхаюсь и замираю в растерянности, потому что Лёва, препарирующий меня ледяным равнодушным взглядом, оказывается сидящим прямо, напротив. Это я его из-за гороподобного Егора Васильева, нашего общего друга детства, сразу не заметила.

Сглатываю, не зная, как реагировать. Улыбаться, кивать?

Не могу ни то ни другое. Впадаю в ступор при нем опять, как вчера в кафе во время нашей первой встречи. Да и Лёва в этот раз даже не думает быть вежливым – смотрит будто свысока, даже бровью не ведя. Словно я заспиртованный экспонат в стеклянной банке, а не живой человек, который был близок ему когда-то. Это лишает самообладания окончательно. Я и без того не сильно рассчитывала на милую светскую беседу между нами, но теперь её невозможность становится слишком очевидной.

Нас разделяют лишь метр белоснежной скатерти, тарелки с фаршированными баклажанами и пузатый графин гранатового домашнего вина, который от окатившего судорожного волнения так и хочется забрать только себе и опрокинуть залпом.

Похоже, отличные меня ждут ближайшие три часа. Под возглас папы «Ой, Лёва, здравствуй, дорогой», слабовольно тянусь за вином.

Мои пальцы сжимаются на горлышке графина, когда сверху их неожиданно накрывает мужская рука.Лёвина.Словно током прошивает. Сердце предательски пропускает удар. Вскидываю на него взгляд и встречаюсь с совершенно ледяными серыми глазами, которые он моментально отводит, следя за тем, куда сядет моя мать. Не знаю, специально или случайно, но бабушка Марина уводит её на другой конец стола. Более далекое место от нас и не придумать. У Лёвки чуть заметно дергается уголок губ в понимающей ироничной улыбке, а потом он снова смотрит на меня.

- Позволь, - отнимает графин и снова улыбается одними губами, - Женщина, наливающая сама себе, слишком грустное зрелище.

Кусаю щеку, сдерживая в себе рвущийся наружу едкий ответ. Если бы не груз общего прошлого, я бы решила, что он просто хам, а я научилась легко пресекать подобное. Но как вести себя именно с ним, до сих пор не представляю. Закостенелое чувство вины давит на плечи, сгибая позвоночник, но это ведь не повод давать Лютику этим пользоваться и от души топтаться по мне весь вечер, да?

Впрочем, надеюсь, Леве это игра скоро надоест, особенно, если она будет в одни ворота. Молча пододвигаю к графину в его руке свой пузатый пустой бокал из цветного стекла. Он также молча наливает до самого края. Забираю фужер и делаю маленький глоток, рассеивая всё своё внимание между отцом, сидящим рядом, и Егором напротив, и упорно стараюсь больше Лёву не замечать.

Но задача практически невыполнима, потому что сегодня он - звезда этого вечера.

- Ну, Лёв, рассказывай, надолго к нам? - интересуется отец, привставая со стула и дотягиваясь к блюду с хинкали, - И какими судьбами вообще? Давно тебя видно не было. Я в первую секунду и не узнал. Заматерел прям!

Папа добродушно смеётся, с нескрываемым любопытством путешествуя по Лёве взглядом.

- Был мальчишкой, а теперь мужчина уже. Другой... - вздыхает, подпуская в голос ностальгии, а я невольно тоже впиваюсь глазами в Левку.

Папа во всем прав, да...Совсем другой.

Но ему невероятно идут эти морщинки вокруг глаз и на лбу, этот холодный непроницаемый взгляд, лишенный юношеской восторженности, набранная масса, скрывшая подростковую угловатую худобу. У него такие плечи, и шея, и я вижу светлые волоски на груди в распахнутом вороте светло- голубой рубашки...Сглатываю вязкую слюну и отвожу глаза, ощущая, как к низу живота стекаются горячие наэлектризованные мурашки. Лицо начинает характерно жечь холодом, потому что, похоже, теперь уже Лёва в упор смотрит на меня.

- Чуть меньше месяца пробуду, - отвечает моему отцу, крутя в длинных пальцах пустую рюмку, - Как раз пока бригада будет здесь отцовский дом ремонтировать, за ними присмотрю. Завтра уже должны начать. А так мы вообще часто теперь видеться будем, думаю. Я в Краснодар перевелся.

Я застываю с вилкой на весу. Что???

- Да ладно, серьезно? – хлопает ладонями по коленям отец, - У нас в аэропорту будешь?

- Да, - кивает.

Мой взгляд начинает метаться от отца к Лёвке, а потом и вовсе по всей комнате. Щеки идут нервными пятнами. Издевательство какое-то…Это правда?

- А как же ты так решился? Саня, папка твой, говорил, что ты из Пулково вообще ни ногой, хотя он тебя там к ним на Дальний восток чуть ли не начальником аэропорта звал.

- Был ни ногой, да, дядя Теймураз, - усмехается Лёва, - Но вы уже слышали наверно? Я развожусь. Катя замуж за другого собралась. Тоже из Пулково, так что…вот. Предложение поступило, и решил всё поменять.

- Как это уже за другого? – охает отец.

- Вот так, дядь Тэм, бывает и такое, - Лёвка криво улыбается шире, а во взгляде мелькает холод.

- Да уж, бывает-то всякое, да, - чешет затылок мой отец, - А Мишка как же?

- Пока с женой, маленький, - Лёва резко перестает улыбаться.

- Эх, - качает головой отец и тянется за графином с коньяком, - Ну что, за детей?

Лёвка с Егором молча подставляют рюмки, отец норовит налить и мне, но я киваю на полупустой бокал вина в своих руках. Чокаемся, они опрокидывают стопки, я делаю еще глоток. Сладкий пряный вкус обжигает вкус, в голове пурга – столько крутится вопросов! Но я не посмею их задать, лишь жадно ловлю боковым зрением Лёвкино лицо из-под опущенных ресниц.

Значит, там даже уже другой, да? У его жены? Мне сложно в это поверить…Не укладывается в голове как можно от него уйти? Что ж там за мужик?!

Мужчины закусывают, отец снова вздыхает и сообщает наигранно весело, стараясь по-видимому перевести тему разговора. Лучше бы он этого не делал, честное слово!

- А Гуля у нас тоже перебирается в Краснодар, вот это совпадение, да?!

- Да? – выгибает бровь Левка, мгновенно упирая в меня препарирующий на молекулы взгляд, бросает тише то ли с удивлением, то ли со скрытым сарказмом, - Вот уж, неисповедимы пути…

Киваю, отставляя бокал. И правда, прямо пошлая комедия положений…

- И как же так вышло? Как же Мюнхен? – чуть склоняет голову набок, продолжая в упор смотреть.

- Мне кажется, моя невозможность больше выступать очевидна, - глухо отрезаю, поднимая на него жесткий взгляд, пытаясь без слов намекнуть, что он как минимум бестактен.

Еще и таким тоном свои вопросы задает… Пальцы невольно сильнее сжимают бокал. Но на Лёву похоже не действуют ни мои слова, ни мой взгляд. Тонкие губы продолжают кривиться в холодной улыбке, не затрагивающей серые льдистые глаза.

- И что же будешь делать в Краснодаре? – продолжает интересоваться.

- Пригласили в родное училище хореографом.

- А в Мюнхене ты разве по совместительству хореографом не была? – щурится, - И директор театра вашего был разве не твой…кхм…

Вежливо замолкает, косясь на моего отца, но проглоченное слово «любовник» так и звенит над столом в воздухе.

И откуда только знает, а! Длинно выдыхаю сквозь приоткрытые губы.

Возможно в другой момент мне бы его такая осведомленность польстила. Возможно…

Но я прекрасно улавливаю в Левкиных вопросах толстый намек на то, что катилась бы я из Краснодара куда подальше и прямо сейчас, и это ни хрена не лестно, а совсем наоборот!