Долина ужаса - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 3
- Предыдущая
- 3/39
- Следующая
– Вы ранняя птичка, мистер Мак. Боюсь, что ваш визит вызван каким-либо новым необычайным происшествием.
– Я выбрался так рано потому, что первые часы после преступления самые драгоценные для нас…
Молодой инспектор внезапно запнулся и с величайшим изумлением стал вглядываться в клочок бумаги, лежащий на столе.
– «Дуглас…» – пробормотал он. – «Бирлстоун»! Господа, ведь это же чертовщина! Во имя всего святого, откуда вы взяли эти имена?!
– Из шифра, который доктор Уотсон и я только что разгадали. А в чем дело?
Инспектор продолжал изумленно смотреть на нас обоих:
– Только в том, что мистер Дуглас из Бирлстоунской усадьбы зверски убит сегодня ночью.
2. ШЕРЛОК ХОЛМС И МАКДОНАЛД
Это был один из тех драматических моментов, которые составляли для моего друга главный смысл жизни. Было бы преувеличением сказать, что он выглядел потрясенным. В его характере не было и тени черствости, но, конечно, нервы его были закалены постоянно напряженной работой. Его душевные движения в такие минуты как бы дремали, но зато интеллектуальная восприимчивость повышалась до предела. В данном случае на его лице не было заметно и следа того ужаса, который испытал я после слов Макдоналда, скорее оно выражало интерес, с каким химик наблюдает причудливое скопление кристаллов на дне колбочки.
– Замечательно! – промолвил он после некоторой паузы. – Замечательно!
– Вы, кажется, не удивлены этим известием?
– Заинтересован, мистер Мак. Почему я должен быть удивлен? Я получил сообщение, что одному лицу грозит опасность. Спустя час я узнаю, что замысел осуществлен и что это лицо убито. Я заинтересован, это верно, но ничуть не удивлен.
Холмс рассказал инспектору о шифрованном письме и найденном к нему ключе. Макдоналд сидел за столом, опершись подбородком на обе руки, и слушал с напряженным вниманием.
– Я хотел ехать в Бирлстоун сегодня же утром и зашел просить вас сопутствовать мне. Но из вашего сообщения следует, что мы можем более успешно действовать в Лондоне.
– Едва ли так, мистер Мак, – заметил Холмс.
– Взвесьте все, мистер Холмс, – возразил инспектор. – День или два все газеты будут сплошь заполнены бирлстоунской тайной. Но что за тайна, если в Лондоне находится человек, который сумел заранее предсказать преступление? Остается только захватить этого человека, и все будет выяснено.
– Несомненно, мистер Мак. Но каким образом вы предполагаете захватить этого Порлока, как он себя называет?
Макдоналд осмотрел с обоих сторон письмо, полученное Холмсом.
– Штемпель поставлен в Кембервиле. Этот факт не может помочь нам. Имя, вы считаете, вымышленное. Тоже, конечно, не слишком благоприятное обстоятельство. Вы говорите, что посылали ему деньги?
– Два раза.
– Куда именно?
– В Кембервилское почтовое отделение чеками одного из банков.
– И вы ни разу не поинтересовались, кто приходил за ними?
– Нет.
Инспектор был явно озадачен.
– Почему же?
– Потому что я всегда исполняю свое слово. После первого же письма я обещал, что не буду разыскивать его.
– Вы думаете, что он только пешка и что за ним стоит какая-то более значительная личность?
– Я не думаю, я знаю это.
– Этот профессор, о котором я слышал от вас?
– Именно.
– Не скрою от вас, мистер Холмс, у нас в Скотленд-Ярде считают, что вы зря имеете зуб на этого профессора. Я собрал кое-какие сведения о нем: у него репутация почтенного ученого и талантливого человека.
– Я рад, что вы признаете его талантливость.
– После того как мне стало известно ваше отношение к нему, я счел необходимым повидать его. Со своим благородным лицом, с седыми волосами и какой-то особенно торжественной манерой держаться у него вид настоящего министра. Когда он при прощании положил мне руку на плечо, это выглядело так, словно отец благословляет сына, отпуская его в жестокий свет.
Холмс усмехнулся.
– Великолепен! – воскликнул он. – Положительно великолепен! Скажите мне, дорогой Макдоналд, эта приятная интимная беседа происходила в кабинете профессора?
– Да.
– Красивая комната, не правда ли?
– Очень красивая.
– Вы сидели у его письменного стола?
– Совершенно верно.
– Так что вы оказались против источника света, а его лицо было в тени?
– Это происходило вечером… Да, свет лампы был направлен в мою сторону.
– Этого следовало ожидать. Обратили вы внимание на картину за спиной профессора на стене?
– Да, конечно, я заметил картину: на ней изображена голова девушки, вполоборота.
– Это картина Жана Батиста Греза, знаменитого французского художника, жившего во второй половине восемнадцатого века.
Инспектор слушал совершенно безучастно.
– Не лучше ли нам… – начал он.
– Мы именно это и делаем, – прервал его Холмс. – Все, о чем я говорю, имеет прямое отношение к тому, что вы называете бирлстоунской тайной. Это можно даже назвать средоточием ее.
Макдоналд слегка улыбнулся.
– Вы мыслите чересчур быстро для меня, мистер Холмс. Вы отбрасываете одно или два звена в своих рассуждениях, а потому я не могу поспеть за вами. Что может быть общего между давно умершим художником и бирлстоунским делом?
– Одна известная картина Греза недавно на аукционе у Порта-лиса была оценена в миллион двести тысяч франков.
Лицо инспектора сразу выразило живейший интерес.
– Я хочу напомнить вам, – продолжал Холмс, – что размеры жалованья профессора Мориарти можно узнать крайне легко: он получает семьсот фунтов в год.
– В таком случае как же он мог приобрести…
– Вот именно: как он мог?
– Продолжайте, пожалуйста, мистер Холмс. Меня это чрезвычайно заинтересовало. Любопытнейшая история!
– А как же насчет Бирлстоуна? – спросил Холмс, улыбаясь.
– У нас еще есть время, – ответил инспектор, взглянув на часы. – У ваших дверей меня ждет кэб, в двадцать минут он доставит нас на вокзал Виктории. Но относительно этой картины… Вы, мистер Холмс, кажется, однажды говорили мне, что никогда не бывали у профессора Мориарти?
– Да, никогда.
– Каким же образом вы знакомы с его квартирой и обстановкой?
- Предыдущая
- 3/39
- Следующая