Тайна Лоринг-Чейза - Фарнол Джеффери - Страница 9
- Предыдущая
- 9/72
- Следующая
– Да не могу я, не могу… Я стараюсь… днем и ночью, но… не получается. Как подумаю об этом… сразу тот страшный грохот, звон в ушах… А что было раньше… не могу. Лучше не надо, не терзайте меня.
– Ну, ладно, ладно, Джек, мы подождем, пока ты совсем не поправишься. Да не переживай ты так, дружище. Успокойся, отдохни. Сядь, выкури трубочку или прими малость внутрь для подкрепления сил.
– Нет, нет, благодарю вас. Только, пожалуйста, позвольте мне помочь вам.
– А ты быстро считаешь?
– Считал когда-то… кажется. Думаю, справлюсь… Так можно мне попробовать? Вы разрешаете?
– От всей души, дружище! – сдался наконец с радостью капрал и с готовностью ретировался с поля битвы.
Взяв с каминной полки отдохнувшую трубку, Роу набил ее табаком, раскурил и уселся за конторку напротив Джека. Некоторое время он молча, изумленно и с растущим уважением наблюдал, как его молодой друг, быстро считая в уме, аккуратно записывал результаты, потом, не выдержав, воскликнул:
– Господи, Джек, вот уж не ожидал! Эко ты лихо расправляешься с этими фартингами! Поистине просто оторопь берет!
– Как так? – с некоторым беспокойством спросил доброволец.
– Ну, ты раскидываешь их направо и налево не хуже твоих гвардейских драгун, что разметали французских кирасир при Ватерлоо.
Снова наступила тишина. Попыхивая трубкой, капрал с неослабным удивлением следил за помощником. Наконец тот с сожалением отложил перо.
– А еще каких-нибудь счетов у вас не найдется? Я мог бы ими заняться… – с робкой надеждой спросил он.
– Как, уже готово? Так скоро? Потрясающе! И – лопни моя селезенка! – ни единой кляксы!
– Так что насчет счетов, капрал Дик? Или, может быть, нужно помочь написать какие-нибудь письма?
– Нет, больше ничего, дружище. Но ты не расстраивайся! Давай просто посидим да поболтаем, как водится среди друзей.
– Что ж, это можно… Только, пожалуйста, не спрашивайте меня о прошлом… А то мне становится муторно, страшно. Как только начинаю вспоминать, думать, так сразу в голове все мутится.
– Ладно, парень, потолкуем о нас с тобой. Как бы это начать… В общем, пора нам с тобой подружиться, стать настоящими товарищами… Потому что, видишь ли, ты побывал в реке, а Джаспер Шриг спас тебе жизнь – так же, как некогда и мне. Да… И теперь мы должны стать настоящими друзьями – все трое. Ты, я и Джаспер.
– Да, да, конечно, капрал… А вас он тоже спас?
– Угу. Со мною, Джек, такая вышла история. Я потерял эту свою руку при Ватерлоо, попал в лазарет, а потом, как вышел оттуда, меня и отправили в отставку… Стал не нужен, понимаешь ли… Не слишком-то много проку от однорукого солдата. А у меня, Джек, не было никого – ни друзей, ни семьи… Вдобавок я не мог найти работы. Тогда-то я и познал на своей шкуре, каково в этом мире калеке. Мне не было в нем места. И вот однажды ночью – помню, дождь еще моросил – спустился я к реке и решил покончить со всем… Но меня заметил Джаспер. Он пошел за мной и, поняв, что’ я замыслил, не раздумывая бросился в реку. Вцепился в меня мертвой хваткой! А потом мы вместе оказались под водой… Мы все погружались и погружались, пока я не понял, что он не умеет плавать. Ну, и пришлось мне вытаскивать его – что еще оставалось делать?.. Насилу справился одной рукой. В общем, как видишь, я по сей день жив-здоров, и все благодаря моему другу Джасперу!
– Выходит, вы спасли друг друга, капрал?
– Ну… можно сказать… в каком-то смысле. Хотя Джаспер первый кинулся меня спасать. И потом тоже не бросил. Одним словом, он молодец, мой товарищ Джаспер, и душа у него большая, как у апостола Павла.
– Он очень добр ко мне.
– Да. Кстати, он сегодня должен вернуться, хотя, конечно, из Сассекса путь неблизкий.
– Из Сассекса?!
Это восклицание прозвучало отчетливо, в полный голос, и столь разительно не соответствовало обычной манере речи молодого человека, что капрал вскинул голову и посмотрел на него, словно в первый раз увидел. На мгновение ему померещилось, будто перед ним кто-то совсем незнакомый – широкоплечий, с гордой осанкой и широко открытыми ясными глазами. Но не успел Дик выразить свое изумление словами, как глаза эти погасли и подернулись туманной пеленой, темные брови сошлись над переносицей, а голова поникла. Джек снова ссутулился и превратился из гордого, независимого человека в робкое, забитое существо, каким был прежде.
– Не иначе, Джек, дружище, тебе знакомо слово «Сассекс»?
– М-м… мне показалось… но теперь… не знаю… никак не могу вспомнить.
– А ты попытайся, парень, попробуй! Давай напишем его на этом клочке… «Сассекс» – вот так! Посмотри на него – вдруг поможет?
– Н-нет! – ответил Джек. – Нет… не надо! – Он пригнул голову, спрятал лицо в дрожащих ладонях и весь сжался, почти скрывшись под конторкой.
– Бедняга! – вздохнул капрал и, полный сострадания, положил руку на его безвольное плечо. – Бедный ты, бедный! Тебе и правда лучше пока не ломать себе мозги. Повремени, дружище.
– Мне бы только вспомнить, что было перед этим взрывом в голове…
– Ладно, Джек, успеется. Всему свое время. А сейчас давай-ка я раскурю тебе трубку… Табак – он, как ничто другое, действует успокоительно.
– О, вы так добры, капрал Дик… – Из-под ладоней раздались сдавленные рыдания. – Благодарю вас, сэр…
Встав, Роу отправился в соседнюю комнату, где находилась харчевня с буфетом, и там увидел тощую, костлявую особу, с распаренных рук которой стекала мыльная пена. Посмотрев на ее изможденное, унылое лицо, он потянулся было к брючному карману, но женщина остановила его жестом.
– О нет! Не надо, капрал Дик, – запротестовала она, кланяясь. – Спасибо вам за вашу доброту, но мне, слава Богу, выплатили ренту, да и работы на этой неделе хватало. Только вот мой Джонни упал и сильно расшибся. Плачет не переставая, прямо душа разрывается, бедный ягненочек… Никак не могу его утешить – ничего не хочет, а все просит позвать вашего молодого постояльца. Вот я и пришла к вам, капрал, – не отпустите ли вы к нам на время Джека? Если он не откажется сходить со мной через улицу и рассказать моему малышу про Золушку. Вы бы видели, как он чудесно ладит с детьми! А Джонни так жалобно плачет, бедный мой ягненочек, что я никак не возьмусь как следует за стирку. Если бы ваш Джек сделал такое одолжение, я просто не знаю, как была бы благодарна!
– Что ж, я спрошу его, миссис Баскомб, – с сомнением ответил капрал. – Хотя, по правде, моему товарищу сегодня нездоровится. Что-то он невесел, мэм…
– Я пойду… Да, да… конечно, пойду, – заявил тут сам молодой постоялец, появляясь в дверях. – С детьми мне хорошо… Они… отвлекают меня… от этих мыслей… Я пойду с вами, мэм.
И вскоре он, перейдя вслед за озабоченной матерью через Грэйс-Инн-Лейн, уже сидел в пару, средь пятен мыльной пены, вместе с маленьким и изрядно чумазым ее сыном. Мальчуган забрался к нему на колени и, обняв ручонками, уставился круглыми глазами в печальное, доброе лицо. В нем было столько сочувствия к ребячьему горю, что всхлипы сами собой затихли, сорванец вытер слезы и, позабыв о своих болячках, начал слушать неспешный рассказ об ужасно опасных приключениях Храброго Портняжки, а потом без перерыва историю Кота в сапогах и сказку про Синюю Бороду. И даже измученная прачка то и дело прерывала стирку, заслушиваясь и забывая о невзгодах безрадостной жизни.
Глава VI,
в которой происходит беседа за «Бесподобным»
Удобно устроившись перед камином в гостиной «Пушкаря», Шриг предвкушал первый глоток из запотевшего бокала, который уже держал в руке. Его пыльные сапоги красовались на начищенной до блеска каминной решетке, длиннополое пальто и шляпа висели на своем обычном месте – специально для них предназначенном крючке. Шриг поднес бокал к губам, продегустировал его содержимое и блаженно вздохнул.
– Ну, как он тебе, Джаспер? – с беспокойством спросил капрал.
– Как всегда, Дик, равен немногим и ни одним не превзойден.
- Предыдущая
- 9/72
- Следующая
