Контуженый (СИ) - Бакшеев Сергей - Страница 4

Документ из ЗАГСа действует на память лучше любого лекарства. Эх, Злата! Я был готов вместе с тобой и в горе, и в радости, а ты… Ты сделала больно и не заметила.

Сжимаю веки, трясу головой — проехали! Что было, то было. Девчонки ветрены и не надежны. Другое дело верные друзья. С ними не только покутить, но и в огонь, и в воду. Буквально!

Так и произошло. Наша мирная жизнь в Дальске закончилась в одночасье.

…После драки в ночном клубе мы сбежали к вокзалу и укрылись в тайном логове — паровозе «Победа». Паровоз стоит в тупике, как памятник. А для нас в будке машиниста всё родное, своими руками восстанавливали и красили. Внутри нас четверо: Злата, ее спаситель Денис, смельчак Антон, первым давший отпор наглецу Лупику, и я, оставшийся в стороне.

Разгоряченная бегом Злата расстегивает блузку на груди и плюхается на место машиниста. В форме проводницы в паровозной будке она смотрится органично. А я вспоминаю, как она взволнованно дышала здесь же, прильнув к окну во время секса с Денисом. Сколько раз у них было?

Радость победы на лице Дениса проходит. Он озабочен. Подсвечивает телефоном. Просит Злату встать. Откидывает мягкое сиденье и открывает железный ящик под ним. Это наш тайник. В нем припрятана бутылка водки.

Денис протягивает бутылку Антону:

— Прополощи рот, у тебя зуб выбит.

— А у тебя бровь разбита, Денис. Я протру. — Это уже Злата заботится о Шмелеве.

Пахнет водкой. Парни глотают выпивку, морщатся, им не стыдно, они поступили, как настоящие мужики. А я… Жмусь к паровому котлу и проклинаю Машу: какого черта она меня сдержала!

— Спасибо, мальчики, — благодарит Злата легкими касаниями рук. Особый взгляд и отдельная похвала Денису: — Лупик кабан, но ты его уложил.

Меня гложет мысль: будь они сейчас вдвоем, какими ласками благодарила бы Злата?

Денису не до нежностей. Он обращается ко мне:

— Кит, ты со стороны видел. Сильно Лупику досталось?

— Отделал классно! — хвалю я. — И айфон его в хлам!

— Перестарался при куче свидетелей. — Денис делает большой глоток водки. В голосе злость: — Лупик еще та сволочь. Подаст заявление в ментовку — и мне конец. Прощай условка.

У Дениса Шмелева бешенный темперамент, год назад он уже попался на драке. Был суд. Шмеля осудили на условный срок и назначили пятьсот тысяч рублей штрафа в качестве компенсации потерпевшему. Деньги вычитали из зарплаты, и Денис уволился из вагоноремонтного депо. Устроился к Максу Лупику на автомойку. Там платят налом, вычитать нечего.

— Чертов Лупик! Хозяином его величать. Ага, как же!

Денис пьет и передает бутылку Антону. Тот оправдывает друга:

— Не фиг обзываться. И к Злате он полез в наглую!

Злата поддерживает:

— Денис, ты спас меня от дебилоида.

— Кто меня теперь спасет?

Пауза. Я выдавливаю слова неуверенным голосом:

— Может, обойдется?

— Для вас — да! — режет правду Денис. — А меня утром загребут — и реальный срок!

— Что же делать? — раскисает Антон.

— В Донбасс надо валить.

В будке тишина. Специальная военная операция на Украине уже больше месяца как главная новость не только в стране, но и в мире. Мы в приграничной области видим, какие составы идут по железной дороге, и не понаслышке знаем — рядом идет настоящая война.

Я понимаю, о чем задумался Денис, и уточняю:

— В военкомат, контрактником?

— В армию с судимостью меня не возьмут, а в «музыканты» — пожалуйста.

— Музыкантом? — округляет глаза Антон.

— ЧВК «Вагнер». Слышали?

Еще бы. В городе на днях появились «Группы Вагнер» с бравыми бойцами, на которых хочется быть похожим.

Денис достает из заднего кармана сложенную листовку и показывает нам.

Теперь я обращаю внимание не только на крупный лозунг: «ZА РОДИНУ, ZА ЧЕСТЬ, ZА СВОБОДУ!», но и на мелкий шрифт с телефонным номером внизу. «Оркестру Wagner нужны «музыканты», чтобы освободить Донбасс. Впиши свое имя в историю боевой славы».

Шмель дает всем подумать и спрашивает:

— Я по-любому еду. Вы со мной?

Я опускаю глаза. Хорошо, что в паровозной будке темно. Антон тоже мнется.

Злата со злобной решимостью глотает водку, пихает меня и Антона в грудь:

— Зассали, мальчики? А кто в день артиллерии в военной форме красуется?

Денис воодушевлен поддержкой и подхватывает:

— Я не служил срочную, а готов рискнуть! Но меня в пехоту направят. А вы минометчики! Я звонил, минометчики им нужны. Скажете, и меня к вам возьмут, вместе служить будем.

— Что еще узнал? — интересуется Антон.

— Про зарплату и как добраться. Остальное на месте.

— И сколько?

— Вы в депо горбатитесь за копейки, а в ЧВК реальные деньги. Двести сорок тысяч плюс премии за боевые заслуги! Прикинь? И это налом без налогов. — Денис похлопывает Антона по плечу. — Минометчиками безопасно. Лупи издалека — и все дела!

Я не согласен, что в настоящем бою есть безопасное место. Но возразить, значит снова проявить трусость.

Денис переходит на угрожающий шепот:

— Не смоюсь из города, меня загребут менты. Начнут допрашивать, наше дельце с металлом может всплыть.

Этот аргумент — не в бровь, а в глаз. Мы с Антоном по инициативе Дениса вывезли из депо пару тонн металлолома, он сдал в скупку. Начальство спохватилось. Нас расспрашивали. Кража, как никак. Да и не всё вывезенное оказалось ненужным хламом.

— Хотите условку и штраф, как я? — давит Денис.

— Я готов с тобой, — первым соглашается Антон.

— Мужик! — хвалит Денис.

Все смотрят на меня, ждут. Перед друзьями стыдно.

— Когда? — выдыхаю я.

— Нам до утра свалить надо. Домой за вещами и через час здесь. В шесть поезд на Краснодар, там автобусом.

Мы киваем. Решение принято.

Денис пускает по кругу остатки водки и наставляет:

— Только мамкам не гу-гу! А то вцепятся и не пустят.

Денис без матери с отцом живет, и для меня это не проблема:

— Моя мать в ночной. После шести домой придет.

— А я родителей отвлеку, если что, — обещает брату Злата.

Серьезное решение нас сближает. Злата не собирается спать и обещает проводить всех на вокзале. Денис забирает у Антона ключ от паровозной рубки и передает Злате.

— Не потеряй.

Она в недоумении:

— Зачем?

Он показывает, как закрыть ящик-тайник под сиденьем:

— Это наше будущее.

— Ты о чем?

Денис пожимает плечами:

— Там будет видно.

Невыспавшийся, с разладом в душе я выхожу из автобуса. Излом жизни, как глубокий порез — и хочешь забыть, да боль не дает, а шрам потом напоминать будет.

Кубанский хутор встречает нас моросящим весенним дождиком. Я растираю капли по лицу, чтобы избавиться от дорожной дремы и душевных сомнений. За спиной привычная жизнь и рюкзак с наспех собранной одеждой — впереди опасная неизвестность.

Денис целеустремлен и энергичен, но это внешняя бравада. Он жадно закуривает, озирается и догоняет женщину, сошедшую вместе с нами:

— Вы местная? Где тут пионерский лагерь?

Пожилая тетка в платке опирается на сумку на колесиках и вглядывается в каждого из нас:

— Так и думала, шо к музыкантам. — Она тяжело вздыхает и указывает направление: — Вниз по улице, через ручей. Там ворота в лесопосадке увидите, с горнистом.

Мы с Антоном топаем вслед за Денисом. Он первым подходит к железным воротам. На дуге сверху поржавевший профиль горниста с пионерским галстуком, а на решетчатых опорах слева и справа жестяные буквы «Будь готов» и «Всегда готов». Позабытый девиз наших отцов миновал нас в детстве, но возвращается, как бессмертный дух, в зрелом возрасте.

У калитки бывшего пионерлагеря дежурит парень в камуфляжной форме.

Денис созванивался с ЧВК и говорит условную фразу:

— Мы от Моргана.

Дежурный связывается по рации:

— Принимай пополнение, Чапай!

В ближайшей бытовке нас встречает крепкий усатый мужчина лет пятидесяти. Сразу чувствуется старый вояка. Он за столом в полевой форме. Взгляд оценивающий, рукава закатаны, волосатые руки сжаты в кулаки.