"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9 (СИ) - Ларин Павел - Страница 18

— Чё застыл, Ирод?! Тебе Витька голову оторвет!

Вот эти слова выглядели достаточно убедительными. Пришлось подключиться к процессу. Медленно, но верно, мы теснили кур за открытую калитку. Когда последняя оказалась внутри, соседка быстро захлопнула створку и принялась подгонять их теперь ко второй калитке, которая вела в сарай куриной дислокации.

Сделать это в саду было проще, под ногами не машались грядки. Но когда мы вместе со сволочной тёткой оказались рядом с сараем, внезапно выяснилось, что несколько несушек были немного грустны и как-то постоянно прикладывались. На бок. Закатывая глаза.

Соседка подошла к их кормушке, где лежал размякший хлеб, а точнее его остатки, внимательно изучила, затем повернулась ко мне и очень спокойным голосом спросила.

— Ты зачем же, бычий выпердышь, курям хлеба наложил? Ты вредитель? Приехал дядьку по миру пустить.

У нее было такое выражение лица, что я ни на секунду не усомнился, куры решили сдохнуть. И вина в этом, походу, моя.

— Аа-а-а-а… Нельзя хлебушком было?

Тетка окинула меня ледяным взглядом с ног до головы, а потом, загнав остальных несушек в сарай, захлопнула дверь. Осталось только штук пять, которые всем своим видом показывали, несомненно светит им их куринный рай.

— Ну, все. Мандец курам. Ты им этого хлеба две буханки накрошил. — Тетка покачала головой недоумевая видимо от моей тупости.

— Да мне откуда знать? Анастасия велела покормить. Сказала, на кухне еда. Там была только каша в большой кастрюле и хлеб на столе. Кашу мне оставили. Вполне логично решил, что хлеб именно для живности.

— О как… А ну идём, кашу покажешь.

Соседка резво направилась во двор. Я, естественно, следом, потому что тон, которым она сказала про мой завтрак, сильно мне не понравился.

— Это, — Приподняв крышку она указала мне рукой на кастрюлю, — Не каша. Это — мешанка. Для кур, которых ты, фашист, угробил.

Твою мать… В животе заурчало, а к горлу подкатило.

— Нет! — Я замахал рукой, всячески давая тете понять, чтоб она заткнулась. — Не хочу знать, из чего ее готовят!.

— Ты ее жрал, что ли, придурошный?

Я молча выскочил из кухни, опасаясь, что земляной пол не спасет меня от уборки, потому что вся эта каша сейчас будет на нем. Но едва оказался на улице, приступ тошноты тут же отступил. Машинка, стирающая белье, напоминала сейчас мини вариант горы Фудзияма в момент ее извержения.

Уходя поливать огород, я не закрыл крышку, но и она, думаю, мало что бы изменила. Из стиралки, будто гейзер, била пена, извергаясь на землю вулканической белой лавой.

— Етическая сила! — Соседка выскочив за мной на крыльцо, смотрела на все это непотребство широко открыв рот. — Это что?

— Стирка! — Вполне логично ответил ей я.

— Ты туда всю упаковку порошка высыпал, что ли?

— Да он не пенился!

— Ох и дурак! Лучше б у тебя мозг не пенился! Вырубый розетку в кухне, коротнет сейчас. Вода хлещет.

Я молнией метнулся внутрь, кинулся к окну и выдернул провод от удлинителя из той розетки, где он был воткнут.

— Вот дебил… Вот дебил… Что вы там, в городе, делаете… Не пойму…

Соседка принялась вытаскивать белье, но едва сунула руку, подняла на меня удивленный взгляд.

— А что, в городе про горячую воду не знают?

— Почему не знают? Знают. — Я искренне обиделся, потому что если кто кому и должен говорить об отсутствии знаний техники и хозяйственных благ, то уж точно я ей, а не она мне. — Просто не греет.

— Кто? — Не поняла соседка.

— Машинка. Машинка не греет воду. — Я раздражённо указал на предмет разговора.

Несколько минут висела пауза. Женщина рассматривала меня, как очень редкий, удивительный экспонат, а потом выдала.

— Вот мы все гадали. Чего это Светка тебя к Витьке прислала. Они же разосрались много лет назад вдрызг. А теперь понимаю. Это месть. Ты — бомба замедленного действия. Разоришь их, уничтожишь все хозяйство, а потом отчалишь обратно. Ладно. Вытаскивай белье. Пошли ко мне, постираем. Придурошный и есть.

— Слушайте, хватит обзываться. Ясно? Я терплю только потому, что Вы старше. Вообще, могли бы и представиться.

Про себя подумал, конечно, срать мне на ее возраст, послал бы на хрен, не сомневаясь. А вот на дядьку совсем даже не срать. Особенно на то мнение, которое он расскажет мамочке-стерве, устроившей мне эти каникулы.

Соседка остановилась, резко развернулась, подошла и протянула по-мужски руку.

— Ольга Ивановна. Учитель русского языка и литературы. Учу, так сказать, великому и могучему.

Я машинально пожал ее ладонь, пребывая в состоянии ступора. Учитель русского языка… Да уж. Он у нее реально великий и могучий.

В принципе, Ольга Ивановна оказалась не такой уж плохой тёткой. Хотя, словарный запас у нее, конечно… Такое количество оборотов и сравнений, что можно позавидовать.

Из двора Виктора, в соседский двор вела калитка, спрятанная за кустами сирени возле колодца.

Я притащил мокрое, настрадавшееся белье. Ольга Ивановна благополучно постирала, наконец, несчастные шмотки, которые, наверное, если бы могли соображать, вообще не понимали бы, что за банный день у них приключился. По третьему кругу в воду суют.

Кстати, по поводу воды. Выяснилось, что ее нужно было нагреть и заливать уже горячей. Соседка поставила на плиту у себя в летней кухне два ведра, специально для этих целей предназначенных. Процесс был не быстрый, прямо скажем, но зато на выходе я получил, наконец, чистые вещи, которые под чутким руководством соседки, заявившей, что с моими способностями ухитрюсь задушиться бельевой веревкой, развесили в дальнем углу двора.

Те самые валики, кстати, должны выжимать белье, однако Ольга Ивановна сказала, хрень это полная, руки оторвать тому, кто их придумал, итак высохнет. А мне, между прочим, вообще противопоказаны подобные устройства. Начну их крутить, чего доброго переломаю пальцы. В общем, она однозначно и несомненно занесла меня в список особо рукожопых. О чём с удовольствием сообщила.

Ей, похоже, было просто скучно сидеть дома в одиночестве. Так понял, других развлечений у вышедшей на пенсию учительницы не было, а потому моя компания стала ей на самом деле по кайфу. Дети давно выросли, разъехались по просторам Советского Союза, наведываясь к матери лишь на посадку и прополку картошки.

Но самым главным итогом нашего знакомства стало то, что я узнал интересный момент о своей мамочке. Пока запускали стиралку ещё раз, а все вещи, конечно, в один заход не получилось впихнуть, Ольга Ивановна рассказала интересную, даже интригующую историю.

Ситуация была следующая. Светланочка Сергеевна и Виктор являлись двоюродными братом и сестрой. Их отцы — родные по крови. Прежде маман была очень даже деревенской девкой, как сказала соседка, говно месила калошами наравне со всеми, но гонору от рождения имела немерено.

— Мы с нее поражались. И взяться-то неоткуда этому, а вела себя, прямо чисто английская королева. Нос задирала, выше головы. Парни ей не парни. Слишком простые. На огороде делать нечего. Солнце плохо влияет на цвет лица. А уж со скотиной заниматься, так вообще, не подходи. Причем, родители ее этой блажи потакали. Единственная дочка, которую они считали первой красавицей на селе и редкой умницей. А там… Конь не валялся. Потому что не захотел бы. Валяться. Склочная, завистливая, жадная дура! Мы уж им говорили не один раз. Смотрите, вырастет не девка, а черти что.

Судя по тому, как Ольга Ивановна рассказывала о мамочке, она ее на дух не выносила и этого факта даже не скрывала. Закончив школу, и Виктор, и Светка поехали в город поступать в институт. Поступили. Это тоже всех удивило. Нет, Витька был парень головастый. Сообразительный. В старших классах его учителя хвалили, пророчили хорошее будущее. Говорили, инженером будет, не меньше. Башка варит на «ура». А вот Светка была туповата. Этот момент Ольга Ивановна обозначила с уверенностью.