Любовь без права на ошибку - Которова Ольга - Страница 1

Из динамика небольшого старенького радио играла очередная песня про любовь на популярной радиоволне. Катя стояла за небольшим кухонным столом, немного склонившись и с усердием выдавливая из кондитерского мешка еще одну маленькую розочку на торт. Катя была кондитером и сейчас делала очередной заказ свадебного торта. Вообще-то она работала кондитером в небольшом кондитерском магазинчике, но из-за того, что зарплата невысокая, ей приходилось брать заказы на дом. Нужно же как-то прожить матери-одиночке, когда нет помощи со стороны, кроме нее самой.

Она всегда любила готовить. Свой первый пирог Катя слепила, когда ей было семь лет. И сделала она его на этой же кухне под присмотром мамы. Пирог оказался вкусным, только немного некрасивым, приплюснутым и кривым, но ничего – она уже радовалась тому, что получилось. Профессиональной выпечкой Катя занялась пять лет назад, когда родила дочку. Забеременев, ей пришлось бросить институт и пойти работать. Сперва она работала обычным продавцом в этом же самом кондитерском магазинчике, а потом вспомнила о своей любви к выпечке и начала потихоньку практиковаться. Нашла в интернете онлайн-курсы и вот именно так началась ее самостоятельная деятельность.

Выпекая торты и разные вкусности, она забывала о том, что у нее есть какие-то проблемы. Все вокруг становилось светлым и чистым, но как только она заканчивала с работой, все возвращалось на круги своя, и мир приобретал обычные серые краски.

– Мамочка, а можно мне еще такого крема? – рядом раздался голосок дочки, и она обернулась к малышке, смотря на нее.

Рот Ксюши был испачкан в шоколадном креме, как и кончик носа. Катя улыбнулась. Дочь всегда крутилась возле нее, когда та что-то пекла. А пекла она очень часто. Зарплата в кондитерской была невысокая, и приходилось брать заказы на дом, чтобы хоть что-то заработать. Жизнь матери-одиночки не так проста, как могло бы показаться.

– Нет, хватит на сегодня. Иди умывайся и спать.

– Ну мам? – дочь надула губки, сложив руки на груди.

– Ксюш, птенчик мой, ты уже и так много крема съела, ты же не хочешь, чтобы у тебя животик заболел?

– Нет.

– Вот и правильно. А если ты сейчас пойдешь умываться и спать, тогда в выходные тебе испеку орешки со сгущенкой, как ты любишь.

Личико дочки мгновенно просветлело, а губы разошлись в улыбке.

– Правда?

– Правда.

– А я смогу тебе помогать? Можно я буду в орешки сгущенку накладывать?

– Конечно можно. А сейчас иди умывайся.

Дочь тут же соскочила со стула, на котором сидела, и побежала в ванную комнату. Появилась она через пару минут уже с чистым ртом и руками.

– Мамуля, я спать.

– Спокойной ночи, мой птенчик.

Ксюша убежала в свою комнату, а Катя посмотрела на часы, отмечая, что стрелки на циферблате уже перевалили за девять вечера, а у нее еще торт не готов. Оставалось совсем немного. Как минимум вылепить еще с несколько десятков маленьких розочек и покрыть их золотом. Завтра наконец-то будет долгожданный выходной, и она сможет на пару часов подольше поспать, а после обеда снова займется выпечкой. Нужно к послезавтра напечь эклеров, которые ей заказали еще неделю назад. Устало вздохнув, она немного убавила музыку на радиоприемнике и приступила к работе.

С тортом Катя расправилась уже только ближе к полуночи. Выпрямившись и осмотрев свое произведение искусства в виде трёхъярусного свадебного торта, украшенного несколькими десятками разноцветных розочек, она довольно улыбнулась. Упаковав торт в коробку, она, вздохнув с облегчением, пошла в душ, но не успела дойти до двери в душевую комнату, как услышала из приоткрытого окна какой-то грохот.

Остановилась и прислушалась. Посторонних звуков больше не последовало, но стоило ей прикоснуться рукой к дверной ручке, как с улицы донесся очередной шум, немного тише предыдущего. Словно кто-то ударил по ее железной калитке. Катя в напряжении вошла на кухню, откуда окна выходили на передний двор участка. Свет в комнате она не стала включать, чтобы было лучше видно, что происходит за окном.

Отодвинув немного штору, она выглянула в окно, но ничего не заметила. Забор сетчатый и можно прекрасно рассмотреть, что происходит на улице за забором. Их частный сектор, в котором она жила, был тихим. Ничего плохого не случалось. С соседями она особо не общалась, только с Федором Михайловичем, который был другом ее отца. Мужчина уже на пенсии, военный в отставке. С ним было интересно, он мог много чего рассказать и рассмешить, а дети его просто обожали. Он иногда помогал ей и сидел с Ксюшей по необходимости.

Катя уже хотела отстраниться от окна, но вдруг заметила, что под фонарным столбом, который находился рядом с ее забором, кто-то лежит. И нет, ей не показалось. Даже издалека понятно, что это человек, а не какая-нибудь дворовая собака устала и легла отдохнуть. Стало не по себе. Раньше никогда подобного не происходило. Сразу же захотелось позвонить в полицию, но Катя отмела эту мысль.

Отойдя от окна и накинув на плечи длинную вязаную кофту, она включила свет на улице и вышла, чтобы проверить, кто это. Да, с чувством самосохранения она дружила плохо и, выйдя из дома, отбросила страх. Ничего же с ней не случится, правда? По дороге к калитке она все же додумалась прихватить с собой небольшую толстую палку, что лежала возле двери. Оружие так себе, но хоть что-то.

Она осторожно подошла к калитке и посмотрела через забор на мужчину, лежащего на спине. В свете тусклого фонаря виднелось, что глаза его были закрыты. Это здоровенный мужик, ростом на две головы выше Кати, необъемный в плечах. В случае чего, он одной левой задавит ее и даже не заметит. Но не это больше всего ее привлекло, а то, что на светлом свитере в районе живота растекалось кровавое пятно. Катя не знала, почему сразу же не вызвала скорую и полицию, она просто распахнула калитку и подошла к мужчине. Его грудная клетка практически не двигалась. Руки опущены по швам, а рот немного приоткрыт и из него вырывалось хриплое дыхание.

– Эй? – тихо позвала она, но ответом ей была тишина. Присев на корточки, она аккуратно дотронулась до его плеча.

– Эй, вы слышите меня? – снова тихо спросила Катя, но незнакомец не издал ни звука. Хриплое дыхание стало практически беззвучным.

Она потянулась к шее мужчины и приложила два пальца к сонной артерии. Почувствовалась небольшая пульсация, но не успела она убрать руку, как незнакомец резко распахнул глаза и схватил ее за запястье. От неожиданности Катя взвизгнула и хотела отпрыгнуть назад, но покачнулась и практически завалилась на мужчину. Он смотрел на нее немного помутневшими темными глазами.

– Кто ты? – прохрипел он еле слышно и закашлялся.

– К-катя, а вы? – спросила она, заикаясь от испуга и ошарашенно смотря на незнакомца во все глаза. Ее дыхание было громким и быстрым. От адреналина руки немного подрагивали, а взгляд метался по лицу незнакомца.

– Помоги мне, – снова произнес мужчина и прикрыл глаза. Ему было не только трудно говорить, но и, кажется, у него нет сил держать веки открытыми.

– Я сейчас вызову скорую, – сказала Катя, а незнакомец так же резко распахнул глаза, как в первый раз, и снова схватил ее за руку.

– Нет, не нужно. Они найдут меня там и закончат начатое. Сделай все сама.

– Что сделать? – не поняла она.

Мужчина глотнул прохладного воздуха и сиплым голосом произнес:

– Я ранен. Мне просто нужно зашить рану и все.

Катя медленно с ужасом опустила глаза на его живот, где кровавое пятно стало еще больше, и тяжело сглотнула. Она не боялась вида крови, она скорее опасалась этого мужчину. Кто он и почему его ранили? В голову пришло, что он какой-то бандит, который скрывается от таких же, как он, и если она ему поможет, то за ней придут. А у нее пятилетняя дочка, да и вообще Катя мать-одиночка, если с которой что-то случится, то о Ксюше никто не сможет позаботиться. И рисковать ей нельзя. От всех мыслей и догадок, которые словно рой пчел роились у нее в голове, хотелось завыть в голос. За что ей такие приключения? Жила себе тихо, никого не трогала, а здесь это. Точнее, этот.