Врата времени - Фармер Филип Хосе - Страница 12

• Предыдущая
• 12/31
• Следующая

Последние слова явно задели Ильмику; она недовольно нахмурилась.

— Может быть, перкунцы колеблются потому, что убеждены в неудаче агентов правительства Готинозонии, ведь трудно представить, что ваш рассказ — не бред сумасшедших. Но теперь, перкунцы могут воспользоваться всеобщей неразберихой при захвате города. И возможно, попытаются сделать это сегодня ночью. Или даже сейчас, во время бомбардировки.

— Тогда, вы тоже в опасности, — сказал Ту Хокс. — Ваше правительство, должно быть, считает меня очень ценным, если так упорно пытается перетянуть меня на свою сторону.

Ту Хокс выглянул из окна и стал наблюдать за воздушными кораблями. Теперь их было пять. Если перкунцы хотят убить его и О'Брайена, им проще всего разбомбить сумасшедший дом. Но воздушные корабли летели в другую сторону. Возможно, что перкунцы попытаются установить с ними контакт или похитить обоих. Но ясно одно: жизнь их зависит от того, будут ли они сотрудничать с перкунцами.

Похоже, что блодланцы — из тех же соображений — сделают все, чтобы чужаки не попали живыми в руки врагов.

Никому мы не нужны, подумал Ту Хокс. Нас только двое. Двое против чужого враждебного мира. Он улыбнулся. Надо быть предельно осторожными и осмотрительными. Что бы ни случилось с ним и О'Брайеном, другие тоже должны заплатить свою цену.

Ту Хокс повернулся и улыбнулся девушке.

— Почему ваше правительство не информировало правительство Готинозонии о том, что им известно? Здешние власти могли бы охранять сумасшедший дом или отправить нас в безопасное место.

К его удивлению Ильмика покраснела. Очевидно, она не была профессиональным агентом и лгать не умела. Скорее всего, правительство использовало ее потому, что она знала Ту Хокса и О'Брайена и могла посещать сумасшедший дом на законных основаниях.

— Я этого не знаю, — сказала девушка. Увидев его недоверчивый взгляд, она замялась, покраснела еще больше и вдруг взорвалась. — Нет, я знаю! Я знаю! Правительство Готинозонии не позволит вам уехать. Они захотят оставить вас у себя, а этого нельзя допустить. У Готинозонии нет времени развивать то, что вы им дадите. Почти все силы и средства они тратят в сражениях за свою собственную землю, но они все равно потеряют ее. Самое лучшее для вас — исчезнуть отсюда, и как можно скорее. Вас должны переправить в Блодландию. У нас есть технические знания, материалы и время. А Готинозония долго не продержится.

— В этом я не уверен, — сказал Ту Хокс. — У них за спиной еще много земли. Потеря Эстоквы еще не значит, что Готинозония полностью разбита, — он ненадолго задумался и добавил: — Если я и отправлюсь в Блодландию, то не в качестве пленника. Я не могу и не буду работать по принуждению.

— Конечно-конечно, вы получите все льготы: дом, машину — все, что захотите. И будете работать как свободный человек. Я обещаю вам это от имени своего правительства. Само собой разумеется, мы будем охранять вас, чтобы защитить от возможного нападения.

— Согласен, — сказал он. — Я отправляюсь в Блодландию. Вопрос в том, как мы туда попадем?

— Будьте наготове, — сказала Ильмика. — Сегодня в полночь. Может быть, чуть позже, — она поднялась. — Ваш друг О'Брайен, он достаточно здоров, чтобы идти без посторонней помощи?

— Нет, не совсем. Он еще слишком слаб и долго не продержится, — сказал Ту Хокс и тут же нахмурился. Блодландские агенты могут оставить О'Брайена в сумасшедшем доме или — еще хуже — просто убьют.

— Если ваши люди убьют моего друга, я не буду иметь с вами никаких дел. Вам придется убить и меня.

Она, казалось, была потрясена. И Ту Хокс не мог понять: то ли действительно Ильмика даже не допускала подобной мысли, то ли делала вид.

— Я... я уверена, что мои люди этого не сделают. Мы блодландцы, а не дикари.

Ему вспомнилось выражение ее лица, когда Дзикозес уничтожал раненных пленных. Он сказал с насмешкой:

— Тайные агенты все одинаковы. Если речь идет о государственной безопасности, где-бы и в чем-бы ее эти агенты не усмотрели, они пойдут на все, включая и убийство. Скажите своим людям, что без О'Брайена я никуда не пойду. И позаботьтесь о том, чтобы не было никаких глупостей, если не хотите вернуться домой с пустыми руками.

— Как вы смеете говорить со мной таким тоном? — воскликнула Ильмика. Лицо ее покраснело и глаза превратились в щелки... — Вы... вы обычный...

— Говорите прямо. Варвар. Низкорожденный. Там, откуда я пришел, нет ни королей, ни знати или подобных паразитирующих и эксплуататорских классов. Конечно, у нас есть свои паразиты и эксплуататоры, но обычно ими не становятся по наследству. Все родятся равными — по крайней мере, теоретически. На практике это менее прекрасно, но все же лучше, чем в этих ваших странах с их закостенелым феодализмом.

И не забывайте, что я пришел из более развитого, прогрессивного мира, чем ваш. Там вы были бы варваркой, невежественной и не совсем чистой дикаркой, а не я. Происходите вы из семьи графа Торстейна Гротгара, или нет — мне совершенно все равно. Я бы посоветовал вам подумать над этим.

Лицо девушки исказилось; она повернулась так поспешно, что чуть не упала. Когда дверь за ней захлопнулась, Ту Хокс усмехнулся. Но через минуту все это ему уже смешным не казалось. О'Брайен без отдыха не сможет долго идти. Что, если он не выдержит?

Он возвратился в свою комнату. Сержант лежал на кровати, прикрыв рукой лицо. Услышав, что Ту Хокс вернулся, он повернул голову.

— Мне сказали, что к тебе приходила посетительница. Это девушка, Ильмика. Почему ты удостоился такой чести?

Ту Хокс шепотом рассказал ему о разговоре. О'Брайен тихо присвистнул сквозь зубы:

— Надеюсь, у них есть автомобиль? Напряжение быстро доконает меня. И как они хотят вывезти нас из этой страны?

— Вероятно, по Черному морю, затем через Дарданеллы, но точно я не знаю.

— Тут мне нужны силы, которых у меня нет, — произнес О'Брайен. — Впрочем, мне кое-что пришло в голову. Еда здесь неплохая, хотя кухня и странная, но не можешь ли ты поговорить с поваром, чтобы он сварил настоящий густой картофельный суп с салом, и чтобы там было много лука? Ммм, тогда мне станет лучше. Моя мать...

Ту Хокс вздохнул и лицо его стало печальным. Выжидательное выражение исчезло с лица О'Брайена. Он простонал:

— Нет, нет. Только не говори, что здесь не может быть картофельного супа...

Ту Хокс кивнул.

— Картофель пришел из Анд в Южной Америке.

О'Брайен выругался.

— Что за адский мир! Нет ни табака, ни картофеля!

Ту Хокс усмехнулся:

— Ну, ты можешь быть доволен одним: здесь нет сифилиса. Но зная твое легкомыслие, могу сказать, ты быстро подцепишь тут триппер.

— Сейчас это меня меньше всего волнует.

О'Брайен закрыл глаза и тотчас же заснул. Ту Хокс хотел обсудить с ним план на вечер, но это могло и подождать. Сон для О'Брайена был важнее. Да и что им оставалось делать — только ждать.

Полночь приближалась мучительно медленно. В сумасшедшем доме было тихо, и только изредка в коридоре слышались шаги служителей. В комнате летчиков было только маленькое окошко под самым потолком. Дверь из толстых дубовых досок запиралась снаружи. Доктор Таре предоставлял полную свободу своим тихим пациентам днем, но он же заботился и о том, чтобы ночью они оставались в своих палатах.

Через дверь глухо донесся бой больших часов, стоящих в холле. Ту Хокс насчитал двадцать четыре удара. Полночь.

Маленькое сдвижное окошечко в двери открылось, и оба «пациента» вздрогнули. Ту Хокс сквозь прикрытые глаза видел конус света от карманного фонарика, скользящий от кровати О'Брайена к его собственной. В окошечке было видно широкое лицо — Кайзета, ночной служитель, делал обход. Окошечко закрылось. Ту Хокс слез с постели и подошел к О'Брайену. Тот, тихо посмеиваясь, встал.

— Ты думал, я буду спать в такую ночь?

Они оба были одеты. Им опять ничего не оставалось делать, как ожидать дальнейшего развития событий. Ту Хоксу вдруг захотелось, чтобы его пистолет был с ним. Они молча сидели на кровати.

• Предыдущая
• 12/31
• Следующая