Ревизор: Возвращение в СССР 8 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 23

Ахмад по-хозяйски ходил по дому, осматривался. Посоветовался с ним по обустройству дома. Очень мне хотелось добавить удобств сюда по его образцу в Святославле, он одобрил мои планы. Маме бабушки тоже устроили экскурсию по своим новым владениям.

Мама привезла мне письма от Юльки и Мишки. Как я обрадовался! Читал запоем, как будто с друзьями повидался.

Юлька написала, что Игнат уже устроился на работу, им дали комнату в общежитии. Комната большая, светлая. А до этого они жили у родственников Загита, замечательные люди. Помогли Юльке устроиться лаборанткой в кабинет физики в школе, там работает жена одного из сыновей Рафика Бедретдиновича. Она уже получила первую зарплату. Короче, у них всё замечательно. Набережные Челны большой и красивый город. Юлька счастлива, что в таком красивом месте к зиме родится её малыш.

— Ну, в сравнении со Святославлем, оно конечно, Набережные Челны «большой и красивый» город, — улыбаясь, высказал я мысли вслух.

Мишка писал, что в Брянске ему нравится, начали учиться, ребята хорошие, в общаге, правда, полно тараканов, а в целом терпимо. По моему совету, он сразу включился в общественную жизнь группы и стал комсоргом.В конце письма Мишка напомнил мне, что я обещал помочь ему с переводом в московский ВУЗ. Молодец, однако, хваткий. Вот бы Славка тоже ожил и за ум взялся.

Сразу сел писать ответные письма. Написал ещё одно письмо Загиту с благодарностью за Юльку. Галия, увидев, чем я занят, приписала от себя страничку.

Много общался в этот приезд с родственниками. Из разговора с мамой понял, что проблемы с речью у Эммы из-за травмы языка, шепелявит девушка.Ну, с такой информацией уже можно что-то предпринимать. Тем более, что, по словам мамы, проблему Эмма пока никак решить не может. В больнице рекомендаций по постановке речи не дали. Их больше волновало восстановление подвижности конечностей с правой стороны. В поликлинике в Святославле тоже ничего не посоветовали, логопед там есть только для детей. В общем, буду действовать, как в Москву вернусь. Надо сейчас сделать все по максимуму, пока Эмма молоденькая еще и травма свежая. Чем дальше, тем сложнее ей будет восстановиться.

Вернулись в город выспавшиеся и откормленные. Бабушки кормили нас, как на убой.

В универе меня ждал сюрприз. На первом же перерыве меня поймала методистка Кротова, передала записку, важно назвав её телефонограммой и, не дожидаясь ответа, ушла.

«Я в Москве. Жду тебя сегодня до 18.00 по адресу: ул. Автозаводская, д. 10, каб. 218. Пропуск заказан. Сатчан.»

О как! Сатчан в Москву вернулся! Что у нас, интересно, по этому адресу?

Еле дождался конца пар и понёсся на всех парах на Автозаводскую.

Дом номер десять, причудливое здание, явно не новострой, оказался райкомом Пролетарского района. А в двести восемнадцатом кабинете сидел второй секретарь Пролетарского РК ВЛКСМ г. Москвы. Ну, чего-то примерно такого я и ожидал.

Постучавшись, открыл дверь и попал в приёмную. Второму, значит, тоже секретарша положена. В ответ на мои мысли из двери в кабинет второго секретаря выскочила девица. В строгой белой блузке и чёрной юбке. Красная как рак, она ринулась мимо меня к своему рабочем столу и схватилась за печатную машинку.

— Добрый день, — поздоровался я. — Павел Игоревич у себя? Я Ивлев, он меня ждёт.

— Да-да, — спохватилась помощница. — Проходите, пожалуйста.

— Ну, привет! — вошёл я в кабинет, символически постучавшись, и прикрыл за собой дверь. — С возвращением! Поздравляю!

— Здорово! — довольный Сатчан вышел из-за стола, поздоровался со мной за руку и гордо спросил, небрежно показав вокруг: — Как тебе?

— Супер! Молодец! — искренне похвалил я.

Кабинет выглядел обжитым, уютным. Добротная тяжёлая мебель. Зелёные портьеры. Такие же скатерти на столах. Тяжёлая громоздкая бронзовая люстра на пять белых матовых плафонов. Под стать ей большая настольная лампа на рабочем столе. Паркетный пол закрывала тёмно-красная дорожка с чёрно-зелёными полосами по краям.

— Теперь главное — снова не накосячить, — усмехнулся я.

Сатчан с подозрением и опаской взглянул на меня, вернулся за свой стол и жестом предложил мне сесть за стол для посетителей рядом.

— Это кто уже растрепал? — серьёзно глядя на меня в упор, спросил он.

— Сам догадался по косвенным признакам, — улыбнулся я.

— Пинкертон доморощенный, — усмехнулся Сатчан, немного помолчав и оценивая меня взглядом. — Ладно. Что у тебя в универе?

— Всё хорошо.

— Освоился уже в группе?

— Да, конечно.

— Как насчёт лекций? — спросил меня Сатчан. — Не хочешь ещё от общества «Знание» поработать?

— Почему нет? — нейтрально ответил я.

Не говорить же ему, что я на них рассчитывал и ждал, когда они начнутся. Деньги же надо зарабатывать. Многолетний опыт участия в переговорах позволял понимать, что мне выгоднее, когда Сатчан думает, что я делаю ему одолжение, соглашаясь на его предложение. Не дай бог он поймет, что мне это самому нужно.

— Отлично! — откровенно обрадовался Сатчан. — Тогда нам надо с тобой связь наладить, — он немного подумал. — А что изобретать велосипед? В экстренных случаях буду передавать тебе сообщения через помощницу Кротова. И сам мне звони регулярно.

Он надиктовал мне номер, договорились, что буду отзваниваться после пар в универе.

— А что насчёт «Комсомольского прожектора»? — закинул удочку я.

— Есть желание? — внимательно взглянул на меня новоиспечённый второй секретарь.

— Есть желание немного серые будни разнообразить, — уклончиво ответил я, — это все же уже реальная работа. А учеба — это скучно. Многое из того, что преподают, я уже в учебниках прочитал. И сильно лекции от них не отличаются.

— В МГУ уже есть команда, из отличившихся в учёбе студентов старших курсов, — пристально взглянул на меня Сатчан. — И тут же еще своя специфика есть… Не все вскрывшиеся факты громко обличать надо… Понимаешь? Тут нос по ветру держать надо. Смекаешь, о чем я?

— Да, всё понятно. Ставить тебя в известность… Это я всё понимаю.

Сатчан откинулся в своём кресле и скрестил руки на груди, задумчиво глядя на меня.

— Что такое, по-твоему, «Комсомольский прожектор»?

— Средство выявления и обличения разгильдяйства и бесхозяйственности на местах, — уверенно заявил я.

Ёжику понятно, что в криминальные схемы хищений студенты влезать не должны. Это и не наш уровень, и небезопасно. Для этого есть ОБХСС.

— Хорошо, — вдруг одобрительно сказал Сатчан, что-то для себя решив. — Это очень хорошо. Обнаружить вопиющие факты, обнародовать, в Комсомольской правде напечатать… Это очень хорошо!

Он встал и сел напротив меня за столом для посетителей.

— Не знаю, кто сейчас в МГУ курирует «Прожектор», — сосредоточенно глядя на меня, сказал Сатчан. — И есть ли у них вакансии. Всё узнаю и тебе сообщу.

На этом мы в тот день распрощались.

Кабинет второго секретаря Пролетарского РК ВЛКСМ.

Хорошая всё-таки эта идея с «Комсомольским прожектором», думал Сатчан после ухода Павла. Можно имя себе сделать на нескольких громких делах. А главное, получить серьёзный рычаг, который можно будет использовать против неугодных. Это очень хорошая возможность стать нужным для нужных людей.При грамотном использовании Прожектор может стать, если не курицей, несущей золотые яйца, то козырным тузом точно.

Если дело пойдет хорошо, то можно подумать на будущее о том, чтобы сделать в своем районе ячейку «Комсомольского прожектора», надо только решить, на основе какой организации района его создать. И Пашку, если отличится в МГУ, сделать руководителем команды!

Ну а пока надо позвонить в МГУ и выяснить, что там изменилось с «Комсомольским прожектором», пока он прозябал в Святославле.

Москва

Вернувшись в Москву после визита к бабушке, помимо универа, развернул бурную деятельность по поискам специалиста по исправлению дефектов речи. Отец опросил по моей просьбе всех коллег и знакомых, но никто не смог сосватать нам такого специалиста. Зато у Киры одна из бывших сокурсниц оказалась замужем за доктором из института имени Бурденко, который организовал мне консультацию с замечательной старушкой, врачом высшей квалификации, кандидатом медицинских наук.