Уйди с дороги, Грейнджер! (СИ) - "Mallyshka" - Страница 40

— Мистер Гойл, прикройте чем-то зад! Это просто немыслимо! Что за срам! Отвратительно! — Профессор продолжала возмущаться, тяжело вздыхая, — Нет, ну как с вами работать, как дети малые! Я пожалуюсь на вас Макгонагалл!

Примерно половина учеников не пострадала. Кто-то залез на столы, тем самым себя обезопасив, а кто-то скрылся в кладовке. В общем, ничего страшного особо не произошло, если на теле и намечались какие-то раны, то вода всё залечила, единственное, что они потеряли безвозвратно, это фрагменты одежды и обуви. А кто-то, типо Паркинсон ещё и волосы на голове.

Гермиона, смирившись с тем, что остаток занятия, если он будет, проведёт босиком и без колготок, направилась к своему столу. Малфой как раз слезал со своего стола, повезло ему, сумел среагировать.

— Ну ты и сволочь! Это всё из-за тебя! — прорычала Гермиона, бросая на него уничтожающий взгляд.

Малфой состроил невинное выражение на лице:

— А я тут при чём? Это у тебя трясучка, надо было внимательнее выполнять свою работу, — явно издеваясь протянул Малфой, облокачиваясь о стол, точно так же, как до этого, — Или если тебе нездоровится, посетить больничное крыло.

— Да пошёл ты!

Гермиона посмотрела себе под ноги. Абсолютно босая, а земля от тепличного пола прилипла к ногам, очаровательное зрелище. Она как буд-то только что из запретного леса прибежала.

— Внимание! Хотя кому я говорю! Просто, пожалуйста, послушайте меня! — Профессор щёлкнула пальцами, обращая на себя всеобщее внимание, — Над теплицами установлены котлы со специальным раствором, который полностью залечил ваши раны! К сожалению, продолжать урок мы не сможем, потому что запасы удобрений у меня ограничены. Я не ожидала от вас такой невнимательности, и даже не стала повторять правила перед занятием, но, видимо, это было большой моей ошибкой. Вы хуже первокурсников! Минус тридцать баллов Гриффиндору и Слизерину за сорванный урок! Жду вас снова по расписанию. Мистер Гойл, прикройте чем-то пятую точку, так нельзя появляться в замке!

Профессор окинула всех присутствующих презрительным взглядом и засеменила к себе в кабинет, громко хлопнув дверью, предоставив учеников самим себе.

Ученики одобрительно загудели и начали потихоньку покидать помещение, а Блейз наколдовал Гойлу импровизированную закладку на сраку, в виде громадной клубники, отчего все начали ржать, пуще прежнего.

Толпа подхватила двоих друзей к выходу, и Гарри только успел выкрикнуть:

— Увидимся на ЗОТИ, Гермиона!

И скрылись из виду, растворяясь в толпе.

Гермиона озабоченно посмотрела на свои ноги, путь босиком до замка намечался просто незабываемым, по кочкам, щебню и ледяной земле.

Оглянувшись вокруг себя, она поняла что в теплице больше никого не осталось. Только разбросанные горшки, какие-то доски, и в целом обстановка выглядела так, будто помещение давно пустовало, только влага кругом выдавала тот факт, что тут что-то произошло.

Обреченно опустив плечи, Гермиона двинулась к выходу из теплицы, на ходу скручивая длинные волосы и отжимая их, словно являлась магглой и у неё не было палочки. Привычка, что поделать.

Выбравшись наружу, она уже настроилась перепрыгивать препятствия на носочках, как услышала голос позади:

— Тебя подкинуть до гостиной, Грейнджер?

В миг мир покачнулся и окружение уплыло куда-то в бок.

Сильные руки схватили её, как пушинку и окружающее замелькало перед глазами.

Малфой прижал её тело к себе, отчего дар речи пропал, от слова совсем. Убежал в ближайшие кусты и грозился не вылазить оттуда до конца своих дней.

Слизеринец молча нёс её на руках. И словно совсем не чувствовал тяжести. Не удивительно, ведь он такой большой, а она… а что она?

Гермиона покорно обвила его шею руками, что бы тело при каждом движении его шага беспорядочно не болталось в воздухе.

— Я бы и сама дошла, Малфой.

Она пыталась придать голосу спокойный тон, будто происходит что-то само собой разумеющееся.

— Да ладно? — Он крепче прижал её к себе, отчего желание сказать хоть слово разбилось вдребезги, с жалобным писком забиваясь под камни под ногами.

Внезапно захотелось раствориться в этом моменте.

Она уткнулась в твёрдую шею, где выступали еле заметные вены, и вдыхала.

Запах обволакивал, одурманивал сознание. Проникал в лёгкие и отказывался оттуда выходить даже под угрозой самой страшной пытки.

Она чувствовала крепкое тело и слышала его дыхание. Оно было слишком близко, возле её левого уха.

Он дышал, а она падала.

Падала и не хотела вставать. Чувствовала его руками, слухом, всем телом, и душа расцветала. А в животе прорастал цветок. Раскрывая лепестки, открывая соцветие, и благоухая так, что сводило судорогой лёгкие.

Слишком близко, слишком чувственно, слишком неправильно, но так желанно.

Гермиона понимала, что если вдруг их кто-то сейчас увидит, это будет фиаско. Но было всё равно.

Было слишком хорошо

Он молча нёс её на руках и вырастали крылья за спиной, словно у только окуклившейся бабочки, которая не дожидаясь своего часа, расправила крылья и полетела.

Полетела туда, где горел огонёк.

Огонёк наслаждения, который притягивал, манил и обещал все удовольствия этого мира сложить к её ногам.

Гермиона приподняла голову и посмотрела за спину Малфоя. Во дворе никого не было, за исключением домовиков, которые орудовали садовыми ножницами в саду. Профессор Стебль отпустила их раньше времени и никто не видел, что Драко Малфой несёт на руках, как драгоценную реликвию, Гермиону Грейнджер.

Не хотелось, что бы это заканчивалось.

Она хотела прирасти к его телу и окутать плотными корнями, и не отпускать, никогда…

Минуты пролетели, как секунды и она почувствовала, как касается ледяного пола под ногами.

— Твоя остановочка, Грейнджер, — протянул Малфой, опуская её перед портретом Полной Дамы, — Увидимся на патрулировании, не забудь обуться.

И, круто развернувшись, ушёл.

А Гермиона схватилась за стену, приложив все свои силы, что бы не упасть, настолько тряслись колени и подгинались ноги.

— Не испытывай моё терпение, Пэнс! — рявкнул Малфой, — В зеркало на себя посмотри, ты за кого меня держишь, за Уизли? Даже близко не подходи, не смей.

Малфой выставил перед собой руки, что бы наглая полулысая слизеринка не смогла больше приблизиться ни на шаг.

Паркинсон стояла перед ним в гостиной слизерина и пыталась усесться к нему на коленки. Видимо у неё началась чесотка, но с большей вероятностью у Драко член бы встал на прикроватные тапочки, чем на неё.

— Ну котииик, мы так давно не были вместе, — Пэнси смотрела на него жалобным взглядом, — Я же соскучилась…

Но Малфой не видел её глаз, рта или любой другой части тела, он как увидел плешь надо лбом, так больше, казалось, ничего в жизни и не увидит никогда. Захотелось вернуться в теплицу, попросить у профессор Стебль мешок с удобрением, да побольше, и насыпать в каждый глаз, что бы ослепнуть навсегда.

— Ты дура или кто? У тебя лысина на башке, а ты говоришь мне, что соскучилась? — с отвращением сказал Малфой, обращаясь больше к проплешине, чем к ней самой, — Бля, меня сейчас стошнит. Отойди, Пэнс, я серьёзно. Сделай с этой штукой что-нибудь, закрась обгорелым поленом из камина, вырви волосы из жопы Филча и прилепи себе на лобешник, но сейчас отойди.

Пэнси продолжала стоять на расстоянии вытянутой руки напротив Малфоя. Нижняя губа задрожала, а на глаза навернулись слёзы:

— Зачем ты так со мной? Я уже была у мадам Помфри, волосы должны отрасти в течении недели!

— Вот как отрастут, так и поговорим.

Паркинсон круто развернулась, и, захлёбываясь в рыданиях, убежала к себе в спальню.

Блейз сидел рядом с Драко и еле сдерживался, что бы не расхохотаться. Но когда Пэнс исчезла из вида, дал волю эмоциям.

Малфой его веселья не поддерживал, ему реально стало противно. Он чуть не получил психологическую травму, потому что как увидел её, так сразу начал вспоминать все разы, когда они трахались. И Пэнси теперь всегда вспоминалась такой, какая стала сейчас! Вряд ли теперь ещё когда-нибудь у него встанет на неё. Да и не хотелось совершенно.