Люся, которая всех бесила (СИ) - Алатова Тата - Страница 2

Все марены, с которыми она встречалась, были корыстными и похотливыми козлами. Лучше секса для них были только бабки, а лучше бабок — секс.

И что этому типу здесь понадобилось?

— А где Лихов? — растерянно спросила Люся.

— Я вместо него, — весело ответил марен, окидывая ее откровенным взглядом.

— Павел Викторович! — Верочка влетела в кабинет следом. Теперь ее декольте стало объяснимее: марен и ярила — гремучая смесь. — Простите, она без разрешения… Это Людмила Николаевна Осокина, портал «Город не спит».

— Осокина, — повторил марен, и больше не было в его голосе веселья, а во взгляде — заинтересованности. Одна неприязнь.

Люся развернулась, вышла из кабинета и уставилась на табличку на двери.

«П. В. Ветров, начальник отдела видовых нарушений городской полиции», — было написано так.

Ветров, а не Лихов!

Дед-Дуб тихо ушел на пенсию, а ее портал об этом не знает?

Люся уже было потянулась за телефоном, чтобы известить редакцию, но замерла.

Люди часто ее терпеть не могли, это было как раз нормально, но чтобы так откровенно?

Тут требовалась веская причина.

Павел Ветров.

Разумеется, ее память не могла хранить фамилии всех, о ком Люся когда-либо писала, но Ветрова она помнила.

Пятнадцать лет назад.

Сын губернатора, устроивший два ДТП подряд в состоянии алкогольного опьянения.

Первое удалось замять.

Во второе Люся, еще студентка, вцепилась зубами, раскручивая и раскручивая историю и свой собственный портал, который в те времена был чем-то средним между блогом и дайджестом.

Если бы не любовник из тех самых органов, она бы тогда эту тему не вытянула. Ее бы, зеленую девчонку, смяли, как и остальных.

Но Люся вытянула.

И получила известность и аудиторию.

А непутевый мажор получил срок.

Губернатора сняли с должности.

Скандал на всю страну.

Вот оно что.

Люся решительно вернулась в кабинет. Прошла мимо Верочки и села в кресло для посетителей у стола Ветрова.

— Павел Викторович, сколько лет, — приветливо, профессионально улыбаясь, затараторила Люся, — вас теперь не узнать. Возмужали, стали таким солидным.

Лично им не доводилось встречаться, но она помнила видео с места происшествия и тощего трясущегося студентика. Бутылку водки на пассажирском сиденье и веник роз.

Ветров несся к своей девушке, и Люсе хватило наглости опубликовать их переписку в соцсетях. Она обвинила девушку едва ли не в соучастии: ведь та знала, что ее ухажер пьян, и знала, что он сел за руль, но не позвонила в ГИБДД.

Ох, сколько было комментариев! Безответственность детей влиятельных родителей — всегда благодатная почва.

— Вернулись в родной город? — непринужденно продолжила Люся, игнорируя и мрачный взгляд своего собеседника, и его побелевшие от гнева губы.

Ветров сделал знак своей секретарше, и Верочка скрылась за дверью. Откинулся назад, кажется, в стремлении оказаться как можно дальше от Люси.

— И вы действительно думаете, что я собираюсь с вами разговаривать? — сухо спросил он.

— Ну а почему бы нам с вами не поговорить? С вашим предшественником мы прекрасно сотрудничали. К слову, когда вы успели занять его место? Приказ уже подписан? Почему не было официального объявления?

— Вон, — коротко велел Ветров, — не вынуждайте меня вызывать охрану. Это унизительно.

— Унизительно, — охотно согласилась Люся и улыбнулась еще шире, — когда силовики превышают свои полномочия и выставляют свободную прессу за порог из-за личных обид.

Ветров не стал с ней спорить, а потянулся к коммуникатору на столе:

— Верочка? Пригласите ко мне охрану.

Люся не пошевелилась.

— Разве человек с судимостью может занимать такой пост? — задала она новый вопрос.

И снова не получила ответа. Ветров, демонстративно игнорируя ее, уставился в монитор.

В общем, было понятно, что сейчас из него и слова не вытянуть.

Но ведь впереди еще много интересного.

Люся встала, тяжело оперлась на трость, вежливо попрощалась и направилась к выходу. И вдруг вслед ей донеслось:

— И не вздумайте снова здесь появляться. Квакайте в другом месте. Ради бога, разве женщинам вашей породы не полагается мужу рубашки гладить?

Она замерла, не веря своим ушам.

Откуда он вообще знает про ее вид?

Это было не просто хамство — это было за гранью всех мыслимых норм приличия.

Никто и никогда не обсуждает вслух свои архаичные формы.

Разумеется, архи узнавали друг друга, особенно нижние верхних — медведей и волков, но говорить про это! И к тому же вот так, походя, с издевкой!

Нет, марены действительно мерзавцы, но мерзавцы проницательные. Многие из них все еще несли в себе колдовство, позабытое другими видами.

Значит, война.

Костика Носова, самого въедливого и язвительного из своих журналистов, Люся набрала из машины.

Она мчалась в СИЗО, искренне надеясь, что туда еще не дошли новости о кадровых перестановках.

— Костя, вернулся наш мальчик-мажор, — сказала она, поправив гарнитуру.

— Какой из? — оживился Носов.

— Ветров-младший, сын бывшего губера. Два ДТП в состоянии алкогольного пятнадцать лет назад. Занял место Деда-Дуба, прикинь.

В ухе послышался возбужденный присвист.

Костик был кимором, то есть вздорным склочником, а Люся всегда уважала эти бесценные качества характера.

— Найди на него все, — продолжала Люся, — где и сколько сидел, когда вышел, на кого учился, налоговые данные, просканируй все арбитражи, свидетельства о собственности, соцсети, предыдущие места работы. Готовьте новость — вытряхните ту давнюю историю из архивов. Напомните городу о том, какое прошлое у Ветрова. Махинации его отца. Лихова народ любил, накидайте намеков, что Ветров подсидел Деда-Дуба. Посмотри, когда опубликован приказ, и если его все еще нет — попляши на этой теме. Созвонись с Лиховым, попробуй взять комментарий. И быстро, Костя. Костя?..

— Да-да, — он ответил не сразу, слышно было быстрое клацание клавиатуры, — понял, принял, работаю, Люсь.

Она кровожадно усмехнулась и припарковалась возле изолятора.

Михайлов, начальник СИЗО, выслушал ее просьбу с таким потрясением, будто Люся предложила ему устроить массовую резню.

— Интервью с нежитью-убийцей? — слабым голосом переспросил он. — Осокина, ты рехнулась?

Люся многозначительно погладила нежную кожу своей дамской сумочки.

Михайлов сглотнул, перевел мученический взгляд на камеру, снова посмотрел на Люсю.

— А если она?..

— За полчаса ничего не случится, — твердо заверила его Люся.

— Лихов разрешил?

— Лихов с утра у министра, сам понимаешь, такое дело резонансное. Но потом он все подпишет, всегда подписывает.

Видимо, это был последний Люсин визит в СИЗО. В следующий раз ее и на порог не пустят.

Однако сейчас ей было не жаль ни испорченных отношений, ни денег на взятку. Люсю вел вперед профессиональный азарт.

Михайлов помялся, щелкнул мышкой, отключая камеру, раскрыл первое попавшееся дело, придвинул его Люсе, и она проворно положила туда тридцатку. Спустя несколько мгновений дело было закрыто, а камера вновь включена.

— Без фотоаппарата, — предупредил Михайлов, когда Люся потянулась за кофром.

— Ну Леш!

— Никаких «Леш». Или мне телефон тоже отобрать?

— Не надо телефон, — смирилась Люся и оставила кофр в кабинете.

— Попрошу врача подежурить поблизости, — уведомил ее Михайлов, пока они шли по коридору, — станет плохо — кричи. Но сопровождение не дам, мальчишки и так обходят корпус по широкой дуге. И веди себя прилично, камера все пишет. Я за тобой пригляжу.

— Я всегда веду себя прилично, — нервничая, ответила Люся. Адреналин начал поступать в кровь, и она ощущала волнение и легкий, веселый страх.

Михайлов вдруг погладил ее по плечу. Он был ягом, защитником и стражем, и теперь мандражировал хлеще Люси. Но литры выпитого вместе коньяка и разнокалиберные суммы, перекочевавшие к нему из Люсиных карманов, сделали свое дело.