Фурия (СИ) - Шефф Вийя - Страница 15

Почему все эти приборы не сделать бесшумными? Они же только мешают!

Я всю ночь провожу у её постели, наплевав на слова врачей и медсестёр, которые говорят, что она сама не проснётся. Просто сижу и смотрю на неё со слезами на глазах.

Господи, не такой помощи я у тебя просил… Совсем не такой…

Утром в больницу приехала Стаська и выгнала меня домой. Но и там я не мог найти себе место.

Всё время тянет в больницу, туда, где весь смысл моей жизни.

Я тупо брожу из комнаты в комнату. Рассматриваю вещи в спальне Сэл. Трогаю каждое платье в её шкафу.

А если она больше их никогда не наденет?

Эта мысль приводит меня в ещё больший ужас.

Я не могу её потерять сейчас… Не хочу! Мы только всё вернули.

Так длится неделя. Потом доктора оповещают, что опасность миновала, и начинают постепенный вывод её из сна.

С души камень упал. Нет. Огромный валун, который все эти дни давил на меня.

Это постепенный процесс и занял он пару дней.

В последний мне, как на зло нужно было отлучиться на студию для записи.

К Сэл всё равно никого не подпускаю пока. А мне надо отвлечься. И я уезжаю. Может быть, и не сделал бы этого, но Мишка и Стаська настаивают.

К концу дня приходит сообщение от младшей Селивановой:

" Она пришла в себя!"

Сидеть на студии дальше нет смысла, всё сделано, и я молнией в больницу. Да и не могу я после этого спокойно работать.

Мишка встречает в больничном коридоре.

— Всё нормально? — набрасываюсь с вопросами на него.

— Нормально, — проговаривает как-то сдавленно.

По глазам видно, что что-то не так.

В палату.

Сэл сидит в кровати и о чём- то разговаривает со Стаськой, на которой нет лица. Но я не сразу это замечаю, а бросаюсь к любимой с поцелуем.

Она вцепляется в мою рубашку и отталкивает от себя.

— Какого хрена ты тут делаешь, Гроу? — смотрит с отвращением в глазах.

— В смысле, какого хрена? — не понимаю её вопроса.

— Алекс, пойдем! — тянет меня за плечи Стаська. — Она тебя не помнит, — тихо произносит, когда мы выходим из палаты.

— Как не помнит? — бросаю взгляд на дверь.

— Вот так! Мишу тоже. Вернее, тебя она не помнит, как своего парня. Последние десять лет стёрлись из её памяти. Врачи сказали — это временно и память вернётся. Нужно немного подождать.

— Во-о-бще ничего?

— Вообще… Она спросила у меня, как дела у папы и мамы, — закрывает лицо рукой. — Очень редко такой большой временной кусок выпадает из памяти, обычно недели или месяцы.

— Я думал, что такое только в кино бывает, — прикладываюсь лбом к холодной стене.

От новости меня бросило в жар.

— Я тоже… С завтрашнего дня с ней проведут все необходимые тесты, будут работать психологи и психиатры. Если понадобится, назначат лекарства. Миша подключит лучших специалистов. Она вспомнит, Алекс, обязательно… — легко касается моего плеча. — Я буду рядом, пока она проходит терапию.

— Спасибо! — прислоняюсь к стене и откидываю голову, несколько раз несильно ей стучу. — А дети?

— Лёльку привезу сюда, а у Арса ещё неделя до каникул, хотя родители Антона его вряд ли отпустят, но я попробую их убедить. Думаю, ей будет полезно пообщаться с племянниками.

В палату заходит медсестра и делает Сэл укол.

Я перехватываю её на выходе.

— Что это?

— Успокоительное, — смотрит на мою руку, которой я сжимаю ей локоть. — Доктор Гранд назначил. Не верите — спросите у него.

— Она и так неделю спала, этого мало?

— У неё ретроградная амнезия, каждая информация — сильный стресс.

— Сказали же, что это временно.

— По-всякому бывает… — пожимает она плечами и дергает рукой. — Мне нужно идти работать.

Я отпускаю. Захожу в палату.

— Алекс, она спит. Да и не нужно тебе пока к ней приходить, — Стася пытается убедить меня уйти. — Я так думаю… — запинается, увидев мой грозный взгляд. — Не смотри на меня так! Ты бы хотел увидеть постороннего человека рядом с собой?

— Я их постоянно вижу.

— Но они не представляются твоими парнями.

— Я на минуту, — закрываю дверь изнутри.

Сэл спокойно спит. Бледности на лице больше нет. Наоборот, на щеках проступает слабый румянец.

Я подхожу и нежно глажу её по руке.

— Даже если ты меня не вспомнишь, я завоюю тебя снова, — обещаю скорее сам себе.

Прикасаюсь её губ лёгким поцелуем и выхожу из палаты.

***

— Алекс, уже всё остыло, — выводит меня из ступора Стася.

Я ковыряюсь вилкой в тарелке с ужином, глядя в стену напротив.

— Извини, я не голоден, — отодвигаю еду.

— Так нельзя! У тебя должны быть силы и крепкие нервы, чтобы всё это выдержать. И спать нужно. Думаешь, я не знаю, что ты по ночам интернет мониторишь? Что ты там ищешь?

— Информацию… Сначала о травмах, отёках мозга. Теперь об амнезии.

— И что она тебе даст?

— Я хочу знать, как быстрее вернуть ей память!

— Время само это сделает, — поднимается из-за стола и забирает тарелки.

— Иногда шоковые ситуации ускоряют процесс. Я звонил жене Ника. Она психотерапевт. Алиса как врач против, конечно, такого, но говорит, что подобная терапия часто помогает. А ещё сказала, что амнезия сейчас неплохо лечится гипнозом.

— Даже не вздумай придумать что-нибудь, чтобы это сделать! — грозит мне. — Для неё сейчас всё будет шок. Я не представляю, как мне ей про родителей рассказать, а ты соображаешь, сидишь. У неё треть жизни выпала из сознания. Последнее, что помнит — майские каникулы с Роном. Она на меня посмотрела, как на чужую, пока не поняла, кто я. Мишку вообще не узнала.

— Меня она всё равно должна помнить.

— Да, только тогда у вас ничего не было, — напоминает мне. — Ты был просто настойчивым поклонником. Наберись терпения! Оно тебе понадобится. Не нужно её пугать своей прямолинейностью и напором. Нагнуть её не получится, ты же знаешь.

— Знаю, — тру рукой лоб. — А как же её работа? У неё там контракт какой-то в Нью-Йорке, открытие магазинов, компания, в конце концов.

— Мишка займётся этим. В фирме уже и так всё подготовлено к её отъезду, есть временный управляющий. Всё равно до выздоровления она не сможет вернуться к ней.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Я тоже…

Стася.

— Доброе утро! — улыбаюсь, как можно шире, входя в палату Аньки.

— Привет! — смотрит в мою сторону и тоже улыбается.

— Как у тебя дела? — достаю из сумки три апельсина и кладу на столик рядом с её кроватью. — В Британии принято виноград больным приносить, но я по привычке. По-нашему…

— Нормально. Спасибо! Кстати, почему я в Лондоне? Я переехала к Рону?

— Не совсем… Ты переехала по работе…

Она удивлённо вскидывает бровь.

— Ты подписала контракт с музыкальным лэйблом.

— Я певица?

— Да. И не только… Ещё ты известная актриса, модель, блогер, продюсер и бизнес леди.

— Врешь? — прищуривается недоверчиво.

— Чистая правда. Как врачи разрешат тебе пользоваться телефоном или планшетом, сама увидишь.

— Ещё скажи, что у меня Оскар, — смеётся.

— Два.

— Охренеть! — закатывает глаза. — Кстати, почему Гроу здесь?

— Он… твой парень, — выпаливаю я.

Анька от удивления открывает рот.

— Мой? Шутишь? Он же озабоченный, похотливый шизик! Я не могла связаться с таким.

— Это был твой выбор. Ты сама сделала первый шаг.

— Вы меня проверяли у психиатра? В здравом уме и светлой памяти я бы такое не сотворила.

— Алекс хороший. Ты это поймёшь. Со временем…

— Я даже не собираюсь этого делать! — возмущается.

— Тебе придется. Он почти родственник.

— Если я сдуру приняла его предложение, то забудь! Это ещё не родственник.

— Он крестный моей дочери Оли.

Анькино лицо становится каменным.

— Похоже, я действительно долго спала. Сколько ей и кто отец?

— Ей только-только исполнилось шесть. Отец — Антон.