Жандарм 4 (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 33

От кибитки извозчика до дома, где жил Анкалин, я почти добежал. Вышедший меня встретить молодой парень очень удивился, когда разглядел под шляпой мое лицо, и даже уточнил, как меня зовут. Его сомнения развеял Игорь, бывший за старшего среди детворы. Он меня узнал и подтвердил, что именно я помог им, пока взрослых держали в камерах на допросах.

После этого провожатый повел меня наверх, к уже ожидающему меня Анкалину и его ближникам, которых стало ровно на одного меньше.

— Ты⁈

Все же удивление пробилось сквозь невозмутимость старика, когда он увидел меня. Да и другие пожилые алеуты, входившие в его окружение, не сдержали эмоций. Один так даже потребовал убраться и грозно спросил у моего провожатого, почему меня сюда пустили.

— Успокойся, Юхак, — Анкалин положил разгневанному другу руку на плечо. — Ивакак не допустил бы ошибки. Раз этот русский здесь, то именно он и помогал нашим детям.

Ближник вернулся на свое место, зло бросив пару фраз на алеутском напоследок.

— Я не двуличный пескарь, не нужно меня оскорблять, — покачал я головой. — Да, я понимаю ваш язык, хоть и не все, — кивнул я на удивленные взгляды стариков.

Лишь Анкалин вернул себе былую невозмутимость и никак не отреагировал на мое знание местного языка.

— Ты пришел, чему я рад, — спокойно сказал он. — Сядь и раздели с нами нашу трапезу.

Отказываться я не стал. Все старики сидели за обычным столом и видно меня все же ждали, так как в торце стола напротив главы стоял еще один свободный стул и пустая тарелка рядом с ним.

Сев, я с любопытством стал разглядывать, чем меня тут решили угостить. На столе были в основном рыбные блюда. Жареная рыба, вареная, в салатах и даже копченая. Была здесь и икра, уж не знаю точно чья, и просто соленая рыба. Из мясного почти ничего не было. Лишь небольшая курица и то, как я понял, ее приготовили заранее как раз для меня. Стояла она около моей тарелки и ее никто не трогал.

Наложив себе немного из трех разных блюд, я принялся есть, краем глаза отслеживая реакцию старцев. Те сначала молча наблюдали за мной, а потом все же продолжили прерванный моим появлением обед. Но начинать разговор никто не торопился.

Лишь когда все наелись и тот же парень, что привел меня, принес горшок с исходящим парком над ним и разлил травяной отвар по кружкам, Анкалин наконец заговорил.

— Ты помог нашим детям. За это я благодарен тебе. Но ты же участвовал в допросах над нами. И я в смятении — кто же ты и чего хочешь? Почему одной рукой помогаешь, а другой — наносишь вред?

— Вы не правы, называя мое участие в допросах вредом, — покачал я головой. — Это тоже была помощь.

— Вот как? Объясни нам тогда, будь добр.

— Буду, — усмехнулся я на его пассаж. — Я маг. Владею ментальной магией. Слышали про таких?

Судя по переглядыванию — слышали и много. И кажется настолько много, что и не знают, где правда, а где ложь. Вон какие взгляды недобрые стали. Думают, я им в голову залазил.

— Так вот. Полиция вас бы все равно допросила. Но прошло бы это гораздо жестче, и целыми вышли бы далеко не все. Если бы вышли. Я знаю, о чем говорю, это не преувеличение. Я же помог вам избежать ненужных побоев, а заодно и выявить предателя в ваших рядах. Только благодаря этому вы сейчас целые и невредимые здесь, а не изуродованы, а кто-то и мертвый, все еще в застенках.

— Ты ведь не читаешь мысли, — вдруг с утверждением сказал Анкалин. — Нет, ты ощущаешь лишь эмоции. Потому тогда так говорил со мной.

— Верно, — не стал я отнекиваться.

И похоже старец сказал это не мне, а в первую очередь для своих ближников. Вон как они сразу успокоились, и уже не так враждебно на меня смотрят.

— Что ж. Я благодарю тебя и за эту помощь, — кивнул старик. — Но слова — это слова. Мы привыкли отдавать долги делом. Я обещаю тебе от имени общины помощь в одной просьбе, если она не принесет вред общине.

— А если я буду считать, что она вред не принесет, а потом окажется иначе? — тут же заметил я подвох в его формулировке.

— Мы согласимся тебе помочь, если будем считать, что твоя помощь не принесет нам вред, — скорректировал свое «предложение» Анкалин.

На этом мы и расстались. Хотелось бы конечно поговорить еще со старцем. Расспросить его о других главах диаспор, что творится за пределами города… Но сейчас не лучший момент. Старикам нужно осмыслить, что им помогал человек, проводивший над ними допросы. А то весь обед сидели как пришибленные.

Потому я вернулся домой, и с наслаждением подсел к растопленной Робом печке. После поездки от алеутов до дома да пробежки под дождем — жар от нее и звук потрескивания огня действовали на меня умиротворяюще. И это состояние навело меня на мысль, что мне совсем не обязательно самому бегать и опрашивать людей о скупщиках. Ведь что выглядит естественней, чем человек, давно занимающийся поиском золота, и начавший спрашивать о возможности его сбыта? Похоже, мой моральный долг перед Робом, если он согласится, вырастет еще больше.

— Роб, а как ты смотришь на то, чтобы помочь мне в одном опасном деле, что способно припереть к стенке нечистых на руку скупщиков золота? — спросил я ирландца, когда тот сел рядом со мной около печки.

Мужик с удовольствием затянулся сигарой — никак с выданных мной денег разжился таким богатством, уже не первую при мне курит — и расплылся в улыбке.

— Припереть к стенке этих барыг я готов с удовольствием. Но как это сделать?

— Приоткрою тебе один секрет, — начал я медленно, надеясь, что Роб меня не пошлет через минуту, когда узнает, где я служу. — Я — жандарм.

— О как, — крякнул от неожиданности ирландец. — За-аня-ятно… А чего ж раньше не говорили?

— Не любят нашего брата, — усмехнулся я, не заметив в мужике неприязни к моему признанию.

— Ну, это конечно так, да не совсем. Вы ж не полицай какой-то. Это они, ироды, притесняют честных работяг. А жандармы, это как… — тут Роб задумался, отчего яростно стал тереть подбородок. — Нет, — спустя минуту признался он, — не помню я, чтобы в Англии были жандармы. Чем вы занимаетесь-то?

— Есть у вас жандармы, — проворчал я. — Только в отдельное ведомство не выделены. Относятся к обычным полицейским, но занимаются исключительно политическим розыском. У меня служба примерно та же. Ищем угрозы государству. Обычно — революционеров, предателей, шпионов иногда. Ну и теми, кто наносит серьезный ущерб стране, тоже занимаемся.

— А эти скупщики можно сказать у вашего императора из казны крадут, — тут же смекнул ирландец.

— Да. Меня сюда прислали разобраться, куда делся мой предшественник. Вот ниточка к ним и привела.

— И чего ж вы от меня хотите?

Негатива ко мне у Роба по прежнему не появилось, хотя и былой безмятежности во взгляде поубавилось.

— Нужно обновить данные по скупщикам. Кто до сих пор в деле и наиболее активен. Кто уже решил «завязать» и переключился на иное. Где живут, как золото скупают, куда потом отправляют. Выявить цепочку.

— Ха! Так тут вся полиция не может их за руку поймать, чего ж вы от меня одного ждете? — рассмеялся Роб.

— Как мне сказали, полиция в целом в курсе дела, да у них «руки связаны». Ну и я не хочу пока, чтобы о моем интересе узнали, потому и «копаю» осторожно. Есть у меня подозрение, что виновные в смерти моего предшественника обо мне уже знают. Начну суету наводить, активно землю носом рыть, и ответку тут же получу. А я пока даже не представляю, от кого удара ждать. Вот это я и хочу выяснить. Все же драться с «открытыми глазами», зная кто враг, проще.

— Понял вас, — кивнул Роб. — Похожу, поспрашиваю.

— Только без напора, — предупредил я его. — Сделай вид, что уверен в следующем удачном поиске и хочешь заранее узнать, кому по-быстрому можно будет добычу продать.

— Да что я, совсем без ума? — возмутился ирландец.

Я лишь успокаивающе поднял руки, мол «верю, но предупредить был обязан».

День подошел к концу, а утро встретило меня осенней свежестью и пробирающим ветерком. Вспомнились пацаны. Сашка и Сенька. Уже в школу должны были пойти. Написать что ли телеграмму Ольге? Узнать, как они там? Заодно и начальству отпишусь о первых результатах. Что-то мне подсказывает, что без своего человека в местной жандармерии так легко бы моего предшественника не подловили. Надо подстраховаться. У Москвы «руки длинные», хоть и тянутся долго. Это я еще по своему выходу из тюрьмы понял. Тоже ведь телеграмма моя помогла.