Путешествие в Элевсин - Пелевин Виктор Олегович - Страница 9

Ну если бы не было, подумал я, тогда в этом не приходилось бы уверять. Наверняка бывают исключения. Но всем про них не следует знать…

Задребезжал зуммер, и перед моим креслом появилась светящаяся дверь. Пора.

У баночного мозга нет тела, но его внутренняя карта остается. Перед коммутацией следует принять позу, в которой окажешься в новом пространстве. Я встал.

Прозвенел другой зуммер, и дверь открылась. За ней не было видно ничего конкретного, только свечение, но мне почудилось, что я слышу тихую музыку. Я выдохнул (опять внутримозговая условность, но так легче), сложил пальцы правой руки так, чтобы в них удобно лег тирс, приветливо улыбнулся – и шагнул вперед.

Вот только никакой пиршественной залы с матронами за дверью не оказалось.

Там была арена.

Арена была огромна. Ее покрывал светло-серый песок, в некоторых местах измазанный не то дерьмом, не то побуревшей кровью, не то их смесью. По песку, звонко крича, бегали полуголые люди в ярко начищенных латах.

Вернее, во фрагментах лат. Одному пластина металла защищала руку, другому – плечо, третьему – голень. Выглядело это почти издевательством, словно один комплект брони поделили на десять человек. Зато на головах бойцов блестели массивные надежные шлемы, увенчанные разноцветным плюмажем. Они полностью скрывали лица.

Люди визжали и били друг друга мечами и трезубцами. Удары попадали в бронзовые щиты, похожие своей ослепительной желтизной на зеркала. Но звон металла был практически не слышен – все покрывал подобный реву моря шум голосов.

Мраморные трибуны вокруг арены уходили так далеко вверх, что человеческие головы под полотняным навесом казались бусинками. Пестро наряженные зрители были повсюду – кроме зоны, где на скамьях дрожало пятно солнечного света, прошедшего сквозь дыру в центре полотна.

Я ощутил себя муравьем, на которого навели огромную лупу. Но жизнь не позволила мне сосредоточиться на этом переживании.

Я вдруг заметил, что ко мне по песку бежит грузный и высокий мужчина с копьем в руке. В другой у него был маленький круглый щит, а голову закрывал самоварно блестящий шлем с синим плюмажем и полями – как бы маска, сросшаяся со шляпой. На его ногах были короткие поножи, а рабочую руку защищала доходящая до плеча стеганая манжета. На поясе у него болтался меч.

Я примирительно вытянул вперед руки, пытаясь успокоить его – и увидел, что держу левой железный щит. В правой руке – там, где полагалось быть жасминовому тирсу – оказался загнутый на конце меч.

Тут наконец заработала контекстная прокачка, и в моей памяти всплыло похожее на титр красное слово:

Я понял, кто идет в атаку. Гопломах. Практически греческий гоплит, то есть тяжеловооруженный копейщик. Гопник Саши Македонского, один из самых опасных бойцов на арене. Но мое тело уже знало, что делать.

Гопломах кольнул меня копьем, целя в лицо. Я поднял щит, но не успел отбить удар – острие лязгнуло по краю моей каски (на мне, как оказалось, тоже был металлический шлем), а через миг я балетным движением крутанулся вокруг своей оси, сокращая дистанцию, приблизился к гопломаху – и, прежде чем он успел дотянуться до висевшего на поясе меча, погрузил кривое лезвие в его спину.

Он охнул, осел – и я догадался, что восторженный гул, пронесшийся над цирком, адресован мне.

Я поднял кровавое лезвие над головой и послал зрителям салют.

Незнакомые движения давались легко, словно я делал их много раз. В некотором смысле так и было: их совершали когда-то люди, чей усредненный опыт только что стал моим. Прокачка навыков в режиме реального времени считается аварийной процедурой, но в нашем отделе это стандартный рабочий метод.

Ко мне приближался следующий противник. Теперь я видел себя со стороны: вражеская экипировка в точности повторяла мою (только его щит был с красным кругом, а мой – с зеленым ромбом).

Тракс. Или «фракиец». Железный изогнутый щит, высокие поножи, манжета-маника, защищающая руку – и загнутый на конце меч (скорее длинный нож), который удобно подсовывать под чужую броню.

Тракс красив. Не зря это был любимый класс Калигулы. Над шлемом моего противника поднимался гребень, изображающий грифона – а над ним синел плюмаж из перьев, похожий на крылья.

Тяжелых бойцов тракс старается изнурить своим проворством. Но что делать, если дерутся два тракса?

Сейчас узнаем. Я расслабился, доверился телу и кинулся на врага. Он попытался полоснуть меня мечом, но я отвел лезвие манжетой – и ударил углом щита в открывшееся под шлемом горло. Вражеский меч прорезал мою манжету до руки – и даже, кажется, оцарапал кожу. Но щит, превращенный мною в оружие, сломал врагу шею.

Тракс упал. Трибуны взорвались восторженным ревом. Но салютовать было некогда. На меня шел новый противник.

Вот это серьезно. Практически римский воин – только легкий, вроде тех, что ходят в разведку. Большой щит, надежный круглый шлем, манжета на руке. Стандартный военный меч. Защитный нагрудник. Хорошее снаряжение – дерутся цирковые провокаторы чаще всего друг с другом. Но если корпорация настаивает…

Когда приходится работать на свежепрокачанных навыках, сложнее всего расслабиться. Нужно совершить своего рода leap of faith[3], и не один раз: следует повторять его секунда за секундой – прыгать в неизвестность, не зная, куда приземлишься. Некоторым отмороженным оперативникам такое даже нравится, но если бы это была приятная технология, за нее не полагалась бы надбавка.

Я не зря подумал про прыжок – мое тело прыгнуло вперед, но как-то неловко, так что я потерял равновесие и повалился под ноги надвигающемуся воину.

Правая нога провокатора оказалась передо мной. На ней не было металлического щитка – он закрывал только левую голень. Провокаторы в поединке выставляют левую ногу вперед, выстраивая сплошную линию защиты «шлем-щит-поножь». В этой стойке их трудно достать, но если они выходят из нее, то делаются уязвимы.

Мой щит ударил ребром в открытую голень противника. Бедняга закричал и упал на колено. Мой меч вонзился ему в бок, и цирк снова взорвался восторгом.

Я поднялся на ноги. Нужно быстрее восстановить дыхание… Кто следующий? Ага, вот.

По-гречески это значит «рыбка», и на шлеме у него гребень, похожий на высокий плавник. Большой щит, военный меч-гладиус, крепкий шлем с защищающей лицо решеткой, надежная манжета, поножи. Может выходить против кого угодно. Неповоротливый, да – даже ко мне приближается вразвалочку. В основном проводит время в защите. Но одного точного выпада из-за щита ему хватает. Это, по сути говоря, римский легионер.

Любимый класс Домициана. Хотя, возможно, принцепс просто проявлял таким образом любовь к армии. Интересно, кстати – Калигула-сапожок любил фракийцев, что было космополитично. Калигулу убили солдаты охраны. А Домициан предпочитал римских легионеров даже в цирке, но убили и его, несмотря на весь патриотизм. Быть цезарем – это сражаться на арене со всем миром сразу. Со всех сторон не прикроешься…

Мурмиллион защищен так, что спереди к нему не подойти. Кривой меч тракса служит как раз для того, чтобы поражать его коварными ударами, заводя зуб лезвия за броню. Но этот, судя по серебру на доспехах, опытный боец – и ждет именно такой атаки. Значит…

Я выронил меч – и нагнулся за ним. Мурмиллион рванулся ко мне, стараясь поймать безоружным, но не забыл при этом о защите: на меня неслась стена раскрашенного металла, над которой блестела круглыми дырами решетка знаменитого гребенного шлема – cassis crista…

Именно в эту решетку я швырнул горсть подхваченного с арены песка. Мурмиллион на миг ослеп, и этой секунды мне хватило, чтобы поднять с земли свой меч и нанести удар за щит – прямо в незащищенный бок.