Стану тебе женой (СИ) - Бонд Юлия - Страница 20

Открываю паспорт со своей фотографией и прихожу в шок.

– Сташевская Наталья Сергеевна… А это вообще как?

– Потому что ты моя жена перед богом и людьми.

– Да, но мы должны были пожениться в январе, когда решение суда о расторжение брака вступило бы в законную силу. Или это поддельный загранпаспорт?

– Нет, детка, всё по-настоящему, как и свидетельство о нашем браке. Официально мы с тобой женаты уже неделю.

– Шутишь?

– Показать свидетельство о браке? – спрашивает Радмир и я киваю.

Рад вручает мне документ, читаю его несколько раз, но картинка не меняется. И согласно юридическому документу мы с Радмиром действительно состоим в официальном браке.

Шок! И это мягко сказано…

Продолжаю смотреть на свидетельство, перевожу взгляд на Радмира, а ему хоть бы что. Выглядит абсолютно спокойным, в то время как у меня внутри взрывается вулкан.

– Как вообще такое возможно? Я даже ничего не подписывала. А решение суда? Как?

– Наташ, вас с бывшим развели задним числом. Вот и весь секрет. Всё остальное уже было проще.

– В смысле “проще”? Да как ты вообще всё это провернул? Почему мне не сказал о своих планах?

– Ну ты же согласилась стать моей женой, тогда какая разница, почему я не сказал?

– Для меня это большая разница!

– Не заводись, – берёт за руку, притягивая к себе, – тебе нельзя лишний раз волноваться. Подумай о ребёнке. Ему это может быть вредным.

– А с чего ты взял, что я хотела стать Сташевской? Возможно, я хотела вернуть девичью фамилию.

– Исключено.

Выдёргиваю свою руку, смотрю на Радмира озлобленно. Гневные слова готовы сорваться с моих губ, но я молчу.

Так ничего и не сказав, закрываюсь в ванной комнате. И пока я умываюсь холодной водой, подставляя ладони под тугие струи, Радмир стучит в дверь. Выключаю кран.

– Наташ, ну что не так? Давай поговорим. Открой дверь, пожалуйста.

– Куколка, я уеду на несколько дней. Ты пока поживёшь с папой и бабушкой. Хорошо?

– А куда ты едешь, мамочка? – спрашивает дочка, отправляя в рот ломтик картофеля фри.

Перевожу взгляд на сидящего рядом Радмира. В отличие от меня, он выглядит спокойным как удав, у меня же сердце разрывается напополам. Я впервые в жизни куда-то уезжаю без дочки и поэтому чувствую себя паршиво.

– Лиз, мы с твоей мамой поженились и у нас сейчас медовый месяц. Прости, заяц, мы втроём ещё съездим на море. Я тебе обещаю, – вместо меня отвечает Радмир.

– Мам, а почему я не могу поехать с вами? – крошка расстроена, да я и сама уже ничему не рада.

Беру дочку за руку, целую её каждый пальчик. Моя любимая малышка, как же трудно делить себя напополам между дочерью и любимым мужчиной. Они не конкуренты друг другу, нет. Но иногда их параллельные прямые пересекаются, и тогда я оказываюсь в тупике. Я не хочу выбирать.

– Лиз, я…

Слова застревают в горле, и мой взгляд переключается на Радмира. Я ничего не говорю, но он всё понимает по глазам, поэтому моментально принимает решение за нас всех.

– Одну минуту, – улыбается муж и просит мой телефон, чтобы позвонить Островскому.

– Это бесполезно, – говорю шёпотом. – Он не отпустит её.

– Я попробую.

Радмир встаёт из-за стола и уходит. Оставшись с дочкой вдвоём, продолжаем есть бургеры и картошку фри. В кафе, куда мы пришли, сейчас почти пусто и я с лёгкостью нахожу взглядом Радмира. Наблюдаю за любимым через призму стекла. Хоть я и не слышу разговора, то сердцем чувствую, что ничего хорошего не получится. Вова в жизни не разрешит вывезти дочку заграницу, да он скорее руку себе отгрызёт, чем подпишет какие-либо документы.

***

Взявшись за руки, гуляем с мужем по пляжу. Широкая улыбка не сползает с моих губ, а голова так и вертится по сторонам, потому что здесь очень красиво – настолько, что захватывает дух. И мне даже кажется всё это сном, красивой сказкой, в которую попала случайно.

– Рад, я всё время хотела спросить, почему ты со мной? Что во мне такого особенного? Я постоянно задаюсь этим вопросом, но никак не могу понять.

– Я влюбился в тебя. Больше нет других причин.

– А за что ты меня полюбил?

Он вдруг останавливается, берёт меня за обе руки, держит крепко, смотрит в глаза. А в глазах тех плещется океан нежности и чего-то ещё, такого знакомого, до боли родного. Я и сама смотрю на мужа с обожанием и если он меня сейчас спросит, то я с лёгкостью смогу ответить, за что его полюбила.

Я полюбила его за то, что он, ворвавшись в мою жизнь, перевернул всё вверх дном; не спросив разрешения, забрался ко мне в самое сердце, растопив глыбы льда. Я полюбила его за силу и мощь, за решительность и настойчивость. За то, что он однажды стал для меня стеной, укрытием, отгородив от целого мира. Я ничего не боюсь, когда рядом он и это, пожалуй, дороже всех денег, всех миллионов.

– Разве любят за что-то, Наташ? Любят вопреки.

– Даже так, – ухмыляюсь от неожиданного ответа. – Тогда вопреки чему ты меня полюбил?

– Вопреки всему. Ты была замужем, когда я тебя встретил впервые и на меня совсем не смотрела. А я сразу знал, что будешь моей. Я как тебя впервые увидал, у меня сердце будто наружу выпрыгнуло.

Его признания взрываются в моём сердце красочным конфетти. И я тянусь губами к небритой щеке, но Рад перехватывает инициативу и мы сливаемся в крышесносном поцелуе.

***

В номере по-прежнему тихо. И хоть Лиза крепко спала, когда мы с Радом ненадолго уходили, я всё равно первым делом заглядываю в спальню. Распластавшись на спине и раскинув в стороны руки, моя маленькая звёздочка сладко спит. Меня сразу же отпускает напряжение, а на губах появляется улыбка.

Тихо прикрыв за собой дверь, возвращаюсь к Радмиру, но застаю его не в номере, а на балконе. Он курит и, зажав между плечом и ухом телефон, с кем-то активно ведёт беседу.

– Опять работа? – спрашиваю я, когда муж возвращается в номер.

– Дела, – усмехается, но заметив моё недовольство сразу же становится серьёзным. – Что не так, Наташа?

– Тебе даже в отпуск уехать нельзя.

– Ну почему же? Сейчас я здесь, а не работе.

– Да, здесь, но постоянно висишь на телефоне.

Рад подходит ближе, притянув меня за руку, обнимает и усаживает к себе на колени. Смотрит снизу вверх, улыбаясь, заглядывает в глаза и в этот момент я впервые чувствую знакомую щекотку в животе.

На мгновение замираю, прислушиваясь к новым ощущениям. Кладу руку на живот в том месте, где ощутила шевеление ребёнка.

– Что? – волнуется Рад, не понимая происходящего. – Живот болит?

– Нет, – качаю головой, – ребёнок шевелится.

– Уже?

Я улыбаюсь и молча беру мужа за руку.

– Вот здесь. Чувствуешь?

Мгновение. И в чёрных глазах загорается радостный блеск.

– Да, – отвечает Рад, гладя ладонью мой живот. – Моя доченька.

– Вдруг сын, а ты его только что девочкой назвал?

– Дочка! Сердцем чувствую.

Ещё какое-то время мы сидим в прежней позе, а затем просыпается Лиза. Заходит в комнату, сонно трёт глаза.

– Иди к нам, принцесса, – махнув рукой, подзываю дочку.

– Выспалась? – спрашивает муж, когда Лиза устраивается рядом с нами на кровати.

– Да. А когда мы будем кушать?

– Проголодалась? – в ответ дочка кивает. – Тогда пойдём переоденемся и будем сразу ужинать. Да, Радмир? Пригласишь нас на ужин?

– Конечно, собирайтесь, девчонки.

***

Лиза с опаской поглядывает на моллюсков и мидии, которые с удовольствием ест Рад.

– Как такое можно есть? Фу-у-у, – сморщив нос, дочка оборачивает пасту с тунцом вокруг зубчиков вилки и отправляет в рот. – Эти макароны тоже фигня, мам. Закажем картошку фри?

– Лиз, я сомневаюсь, что на Мальдивах есть картошка фри.

– Я видел, в меню есть пельмени. Может, их закажем? – говорит Рад, а я смотрю на него с удивлением, мол, откуда здесь взялась европейская кухня. – Шеф-повар славянин, так что в меню много чего нашего есть. Я долго выбирал отель, не смотри так на меня, Наташа.